Читать интересную книгу На Бейкер-стрит хорошая погода, или Приключения веселых мусоров - Дмитрий Черкасов

– Не тот, – вздохнул орангутаноподобный.

– А зачем ты тогда его бил? – осведомился молодой парень с тонкими чертами лица.

– Ну так, блин, Диня… – стушевался бугай, – я думал, некому больше…

– Здесь еще шестьдесят квартир, – нравоучительно произнес интеллигентный. – В каждой в среднем по два-три человека. Итого – минимум сто пятьдесят…

– Это много. – Верзила погладил пудовый кулак.

– Ага, – ехидно заметил его собеседник. – Колотить – не переколотить.

– Диня, дык кто ж знал, блин, – огорчилось лицо со шрамом. – Нормальные люди давно дома сидят.

– А этот – ненормальный. – Быстрые руки ощупали одежду стажера и извлекли на свет божий краснокожее удостоверение. – Гордись, Стоматолог, опять мента положил.

– Я не специально… Диня, ну откуда мне было знать, что он мент?

– Угу… «Герр доктор, в газетах сообщают, что прошлой ночью в городском парке лось напал на еврея…» «Хм-м… Интересно, а как лось понял, что это был еврей?» – съязвил Денис Рыбаков. – Уходить надо. Мусора поодиночке обычно не ходят, только стаями. Придется нашего клиента в следующий раз подловить.

– А с этим что делать? – спросил Стоматолог.

– Пусть лежит, – решил Денис, спрятал удостоверение Мартышкина себе в карман, за ноги втащил тело стажера в парадное, спрыснул недвижимого младшего лейтенанта пахучим ликером «Амаретто» из приготовленной заранее плоской фляжки и поманил верзилу к лифту.

Спустя четыре минуты из соседнего подъезда вышли два человека, один из которых был на две головы выше другого и раза в три шире в плечах, сели в припаркованный неподалеку оранжевый внедорожник «шевроле субурбан» и скрылись в темноте позднего декабрьского вечера.

А еще через четверть часа тело младшего лейтенанта было погружено тремя ругающимися сержантами в «хмелеуборочную», вызванную неизвестным абонентом из телефона-автомата у ближайшей к месту происшествия станции метро.

* * *

– А скажи-ка мне, друг Толя, – Ларин обратился к своему коллеге, виновато хлопающему глазами, – какой иностранный язык ты изучал?

– В школе – английский, в техникуме – немецкий, – не понимая, куда клонит Андрей, отозвался Дукалис. – А что?

– А то, – зло заметил Ларин, – что «Rache» это не начало имени Рэчел, как думает этот Лейстрейд. Мне почему-то кажется, что «Rache» это по-немецки «месть». Может, возразишь, Толя?

– Да ты чего, Андрюха? – Дукалис уставился на Ларина. – Думаешь, это я его замочил?

– Я не думаю, а интересуюсь, что у вас произошло.

– Да ничего особенного, – потупился Дукалис, – этот козел побежал в подсобку, хотел через окно удрать… Ну я его и прихватил…

– Рукой – на удушающий захват, а разбитым носом, как фломастером, по стене, – перебил друга Андрей. Потом, заметив, что Толян скромно потупился, закончил: – Ты что, Димы Черкасова начитался? Решил по примеру Рокотова[50] города зачищать и начал с Лондона? «Где махнет рукой, там – улица, где махнет другой – переулочек»?

- Да не убивал я хозяина! Он раскололся, сказал, что девицу человек Мориарти увел в гостиницу «Нор-тум-бер-ленд», – Дукалис с трудом выговорил название, – и я отпустил этого халдея, к вам вернулся… Подожди-ка, а ведь окно в подсобке было открыто! Надо местным операм подсказать, пусть пальцы откатают.

– Откатать не откатают, а переломать могут, – угрюмо отозвался Ларин. – Какой год на дворе, забыл? Наверняка про отпечатки здесь ничего не слышали, дактилоскопию не изобрели еще… Кстати, кто это орал, что он «нот стьюдент»?

Толян снова опустил голову и виновато похлопал глазами:

– Да я ничего… Ну, захожу в подсобку, говорю этому гаду: «Не беспокойся, бить буду аккуратно, но сильно. Ты понял, студент?» А он в ответ ка-ак заорет! Ну я и…

Ларин только обреченно вздохнул.

Последующий час, пока полицейские осматривали место происшествия, друзья обсуждали негодяйства, учиненные злобным Мориарти. Все единодушно пришли к выводу, что провокация с поездкой на рынок, похищением мисс Глюк, дракой и последующим убийством хозяина заведения была затеяна лидером «девонширских» с одной целью – подставить мистера Холмса и его новых друзей в надежде, что доблестная полиция арестует их по подозрению в совершении серии тяжких преступлений.

Оперативники и сыщик выдвинули правильную версию. Все обстояло примерно так, как они считали. Ошибочен был лишь мотив убийства – лидер «девонширских» заподозрил бедолагу в пособничестве Холмсу и потому немедленно расправился с хозяином заведения во избежание разоблачения. Единственное, что упустил из виду гениальный преступный ум Мориарти, так это наличие другого, не менее гениального ума инспектора Лейстрейда: полицейский так увлекся своей версией о несчастной любви лесбиянок, что у него даже тени сомнения о причастности кого-нибудь другого к убийству не возникло.

«It`s my revenge. Terrible revenge!»[51] – думал убийца, терпеливо ожидая в рыночной толпе, когда же полицейские, наконец, выведут закованных в наручники питерских оперативников…

* * *

– Тс-с-с! – Соловец прижал палец к губам и выразительно посмотрел на беспечного Казанову.

– Чего «тс-с-с»? – не понял капитан. – Тут же нет никого…

Оперативники из «убойного» отдела откинули пыльную дерюгу и теперь взирали на успевший окоченеть труп. Ноги у мертвого тела были широко расставлены.

– Тьфу, мать их! – в сердцах сплюнул майор.

– Чью мать? – нахмурился капитан, не любивший, когда при нем вспоминали чьих-либо родственников.

– Пэпээсников, будь они неладны. – Соловец попытался сдвинуть ноги покойнику, но они не поддавались. – Имбецилы… Как мы теперь это поволочем?

– Поставим тело вертикально, возьмемся с двух сторон, – предложил сообразительный и опытный Казанцев, – и топ-топ, переставляя ноги, вперед и с песней… Так даже лучше. Со стороны если смотреть, так он, типа, сам идет. А мы, типа, помогаем гражданину дойти до дома…

– Думаешь? – Майор сдвинул шапку на затылок.

– Не забыл, как мы строительные козлы со второго этажа по лестнице спускали? Тот же способ… – Казанцев тактично не упомянул о том, что при преодолении седьмой ступеньки, если считать с момента начала движения, козлы вырвались из рук Ларина и Волкова и самостоятельно добрались вниз, передавив по пути тринадцать посетителей РУВД и пятерых милиционеров различного достоинства – от командированного из солнечной Махачкалы ефрейтора Мусоробекова до начальника дежурной части майора Чердынцева, выбежавшего на шум из своего закутка.

– А верно! – Начальник «убойного» отдела вспомнил давешний случай. – Тогда поднимаем, что ли?

Казанова подхватил одеревеневшее тело под правую руку, Соловец под левую, и вместе они поставили труп на ноги.

– Тяжелый, – посетовал давно не посещавший занятия по физподготовке капитан.

Первые двадцать шагов до выхода из парадного оперативники преодолели довольно легко, но в дверях начались проблемы. Труп никак не хотел пролезать в узкий проем, поэтому его пришлось пропихивать боком.

Казанова принимал тело с улицы, Соловец толкал изнутри парадного.

В какой-то момент капитан не удержал покойника, поскользнулся и очутился под навалившимися на него восемьюдесятью килограммами мертвого веса. Соловец продолжал активно толкать, не обращая внимания на неразборчивое мычание Казанцева, и в результате окончательно заклинил тело в дверях, а расставленные ноги только ухудшили ситуацию.

Капитан с трудом выбрался из-под торчащего под углом в тридцать градусов трупа и недовольно уставился на содеянное.

В проеме показалось раскрасневшееся лицо Соловца.

– Чего встал? Тяни!

– Куда тянуть? – Казанова дернул покойника за сведенную от трупного окоченения руку. – Не видишь – вошел, как родной. Надо вторую створку открывать… А защелка с твоей стороны.

– Сейчас. – Майор поковырял пальцами проржавевший стопор, достал штатный ПМ и зацепил мушкой металлическую полоску с дырочками.

Рывок – и вторая створка двери открылась.

Обретший свободу труп рухнул на тротуар, скользнул по наледи к краю дороги и уперся головой в основание фонарного столба.

– Опа! – В голову Казанцеву пришла светлая мысль. – А чо мы его под ручки вести будем? Давай по льду дотолкаем и всё…

Соловец огляделся по сторонам и махнул рукой.

– Ладно. Только осторожно… Но на углу все-таки поднимем. А то перед Игоряном неудобно.

– Договорились.

До угла, откуда начиналась территория чужого райотдела, оперативники добирались минут пятнадцать.

Операция «переброска» завершилась немного не так, как рассчитывали Соловец с Казанцевым.

И все по вине неопытного Плахова, вопреки распоряжению старших по званию покинувшего определенный ему пост.