распоряжении командира дивизии под Эссерном. Цели наступления были достигнуты отрядами Фолькмара и Баллы при незначительном сопротивлении противника. А вот у отряда Хайберга дело дошло до тяжелых боев, в основном в лесах к юго-западу от Друве. Командир отряда капитана Хайберг был ранен. Несмотря на это, его войска около полудня достигли своей цели. Более того, колонна Фолькмара в ходе преследования противника вышла к поместью Ринген, Хайберг – к Галенхофу, батальон Баллы, довольно рано вышедший к своей первоначальной цели – кирхе Ринген, – к Юмправеетену (севернее Галенхофа).
Противник в ходе боев потерял 60 человек убитыми и еще больше – ранеными. У победителей оказалось весьма значительное количество пулеметов, полевых кухонь и повозок.
Небольшие потери наших войск – один убитый и 4 раненых – командующий Железной дивизии приписывал уже привившейся в дивизии тактике. Она заключалась во взаимодействии немногочисленных орудий с пехотой, а она, зачастую вместе с минометами, под прикрытием на передовой пролагала путь стрелкам. Пехота уже привыкла наступать тонкими маршевыми колоннами с выдвинутым далеко в сторону фланговым охранением. При первом же выстреле разворачивались в сторону от дороги небольшие ударные отряды, которые, тщательно приспосабливаясь к местности, быстро и внезапно пытались обойти противника. Бóльшая подвижность достигалась подвозом багажа на санях.
Противник только облегчил такую тактику тем, что вплотную стягивал свои неповоротливые части. Как только начинал ощущаться обход, он, как правило, своевременно отходил. Его артиллерия, плохо руководимая, в основном могла вести лишь неэффективный рассыпной обстрел.
Результат первого этапа операции
Бои под Лаишевым и Рингеном обозначили своего рода финал первого этапа запланированного наступления «Оттепель». Результатом боев стали изгнание русских с рубежа р. Виндавы, устранение прямой угрозы Либаве и находящимся за ней территориям рейха, а также появились перспективы для дальнейшего наступления, которое было по-прежнему необходимо в связи с невозможностью удержать длинную и не защищенную естественными рубежами линию фронта на фоне явного недостатка сил. Однако, прежде чем можно было бы приступить к нему, следовало прояснить обстановку в тылу введенных в дело частей, а также отрегулировать процесс их снабжения. Настоятельно нуждалась в прояснении и обстановка на правом фланге. Правое крыло 1-й гвардейской резервной дивизии, как и прежде, фактически висело в воздухе. Выгрузка вражеских войск под Шавли означала, что у него есть наступательные планы.
И действительно, командование советской латышской армии в начале марта было занято мыслью об одновременном энергичном контрнаступлении против белоэстонских частей и немцев, имея конечной целью взятие Ревеля и Либавы. Стоявшая под Нарвой 7-я армия красных для этой цели была переименована в Красную Эстонскую и подчинена командованию Красной Латышской армии. Однако германское мартовское наступление положило конец этим планам.
Политическая обстановка в Прибалтике
Перед продолжением операции было крайне необходимо прояснить ситуацию в тылу. Антанта, причем неизвестно, из страха ли перед усилением германских войск в Прибалтике или же по иным политическим соображениям, решилась на имевшую самые серьезные последствия для дальнейшего хода событий меру: блокирование морского сообщения с Либавой. Командующий военно-морскими силами Антанты, стоявшей на рейде Либавы, отправил 6 марта письмо, в котором говорилось, что, согласно решению Высшего военного совета, «более никаких передвижений германских войск, запасов или угля между германскими и остзейскими портами на Балтийском море с Запада на Восток позволяться не будет, а ныне осуществляемая блокада Германии на Балтике будет строго соблюдаться и впредь». Какого-либо обоснования такой чрезвычайной меры приведено не было. В немедленно последовавшем ответном письме с протестом командующий корпусом обращал внимание на то, что при недостаточном снабжении провиантом, боеприпасами, оснащением и пополнением уже совсем скоро не останется ничего иного, кроме как очистить занятую часть Латвии; снабжение немецких и латышских частей без судоходства просто исключено.
«Тем самым я буду вынужден прекратить успешно начатое вытеснение большевистских войск, сдав всю Латвию тут же активизировавшимся большевикам и отступив с германскими войсками непосредственно к германской границе».
В ходе второго шага, предпринятого генералом графом фон дер Гольцем 8 марта по отношении к специальной миссии англичан майора Кинана, он указывал на то, что если дальше оттягивать решение, он начнет отводить подчиненные ему войска, начиная с левого крыла, к линии Окмяны – Лаишев – Прекульн – Отанке (южнее Либавы). Отрезано было и снабжение по морю Виндавы, бывшее весьма насущным вопросом[85].
Результатов эти усилия не имели. Присутствовавшие в Прибалтике представители Антанты не хотели или не могли высказываться по поводу мер стоящих над ними инстанций. Судя по имеющимся документам, вмешательства же ведомств из самой Германии не последовало вовсе.
Все снабжение вследствие этого, если только не могла помочь Либава со всеми ее запасами, осуществлялось исключительно по не слишком провозоспособной ветке Мемель – Прекульн – Муравьево, а оттуда шло в войска с помощью немногочисленных и едва сформированных обозов на конной тяге, а также по обледенелым дорогам на грузовиках, которым по-прежнему не хватало бензина. Если, в конце концов, и стало возможно наладить снабжение, привести его в порядок, а также доставить незначительные запасы требующихся боеприпасов, то все же недостаток испытывали почти во всем. Офицер Генштаба 1-й гвардейской резервной дивизии писал: «Не у всех солдат есть шинели, не хватает зимнего обмундирования, и это при тогдашних-то морозах. Обувь была в самом безотрадном состоянии. Вместо сбруи были одни веревки, а в обмундировании постепенно стали пускаться на самые гротескные вспомогательные средства».
Но и борьба с латышским правительством продолжалась без всякого результата. Дело было в основном в якобы противоправных реквизициях со стороны германских войск. Штаб корпуса в секретном приказе учел те из жалоб, что были оправданны, однако в тогдашней ситуации – сильная нужда в войсках, недостаточное снабжение и снизившееся за долгое военное время моральное состояние солдат – решительной перемены в данной проблеме добиться было нельзя.
Инцидент с Гольдфельдом
Особую главу составил внезапно приключившийся тогда инцидент с Гольдфельдом. Командир отряда Гольдфельда из балтийского ландесвера, германский офицер резерва еврейского происхождения[86], из-за его поведения в ходе боя под Гольдингеном и по другим причинам несколько раз получал выговор от своего начальства и внезапно отправился к латышскому батальону, командование которым должен был принять вместо погибшего полковника Колпака полковник Баллод[87]. Призванный к ответу командующим ландесвером, прибывшим на место, он отказался ему повиноваться, ссылаясь на приказ латвийского военного министра о том, что он должен со своим отрядом присоединиться к латышскому батальону. Выяснилось, что хотя Гольдфельд является германским подданным, он сам посодействовал такому приказу. Потребовалось весьма энергичное личное вмешательство командующего корпусом,