убила жена?
Раневский весь покраснел – вот-вот взорвётся, как перегретый паровой котёл.
– У-уф, – выдохнул он с силой. – У-уф!..
И попросил почти жалобно:
– Идите отсюда, а? Идите, гражданка писатель, чтоб я вас больше не видел. Мне ведь дела нету, что вас по телевизору показывают, я телевизор-то не смотрю.
– Я сейчас уйду, – пообещала Маня горячо. – Вы мне только объясните, есть ли какие-то доказательства, пусть косвенные, что Максима застрелила Женя? Ну, что-то ведь вам известно!
– Нам известно, что супруга наотрез отказывается отвечать, где она провела день убийства. И с кем! Алиби никакого нету! А кто лучше неё знает сад и окрестности? Кто знал, что убитый непременно по той дорожке пойдёт? Жена и знала! Между прочим, она сказала, и в протоколе это зафиксировано, что её муж каждый день одним и тем же путём ходил на пристань и обратно! Стало быть, никакого труда не составляло там его дождаться! Кто ещё об этом мог знать? Посторонние точно не могли!
– А пистолет? Нашли?
– Ищем, – буркнул Раневский так, что стало понятно: ничего они не ищут. – Вот признается жена, сама и скажет, где его скинула, пистолет.
…Да, стремительно подумала Маня. Тут всё против Жени: и собранный чемодан, и грамота от стрелкового клуба!.. Хорошо, Раневский до грамоты не добрался первым, Маня его опередила!
…И почему она молчит, вдова? Почему не говорит, где и с кем была?
А что, если…
Что, если всё именно так, как кажется на первый взгляд: она убила своего мужа?… И Маня сопротивляется этой мысли только потому, что Женя ей понравилась?
– Да точно вам говорю, гражданка писатель, – Раневский, внимательно следивший за её лицом, усмехнулся, – жена и застрелила. Так чаще всего бывает. С виду люди как люди, а на самом деле – отмороженные.
– Можно мне с ней увидеться? С Женей?
Следователь опять озверел:
– Я вам русским языком говорю, не лезьте не в своё дело! Вы есть совершенно посторонний человек, какие свидания?!
– Я поняла, поняла! – Маня поднялась и потянула с пола рюкзак, набитый ворованными документами. – Если что-нибудь узнаю, я вам позвоню. Давайте телефон.
Следователь вновь шумно задышал, но в конце концов протянул ей визитку.
– Ехали бы вы лучше в свою деревню, – посоветовал он напоследок, – правда! Если не хотите в историю влипнуть!
– Да я уже влипла, – сообщила Маня. – До скорого свидания.
Дома Маня застала Лёлю возле печки, чумазую и раздосадованную.
– Она не зажигается, – выпалила Лёля, как только Маня появилась на пороге и пристроила рюкзак на диван имени Орхана Памука или Харуки Мураками. – Я с утра пытаюсь и не получается ничего! Как её топить, Маня?
Писательница уселась рядом с рюкзаком и принялась стягивать с ледяных ног кроссовки.
– Почему ты такая грязная? Ты что, внутрь печки лазала?
Лёля кивнула совершенно серьёзно.
– Я думала, там нужно что-то открыть или отодвинуть. Для тяги.
– Внутри? – уточнила Маня.
Лёля сердито посмотрела на неё.
– Заслонка вот. – Маня подошла, оставляя за собой на чистом полу цепочку мокрых следов, и потянула железную штуку.
И заглянула в зев печки. Он был весь забит поленьями, слегка обгоревшими с разных сторон.
Лёля выглядела словно школьница, которую вызвал завуч, чтобы выругать.
– У меня тоже сначала ничего не получалось. – Маня стала ловко выволакивать из печки дрова. – А потом приспособилась! Смотри, два полешка кладём так, между ними растопку. Ты растопку подкладывала?
– Нет, – призналась Лёля.
– Вот поэтому и не получилось. Видишь, кузовок с берестой? Берёшь горсть, – Маня достала из корзинки сухих щепок и коры, – насыпаешь посередине, а сверху ещё два полешка, вот так, поперёк. И зажигаешь.
Некоторое время они обе смотрели, как весёлый огонь потихоньку набирает силу, начинает плясать по дровам.
– Я что-то так замёрзла, – призналась Маня. – Сегодня холодно, а я оделась кое-как. А где моя собака?
Оказалось, что Манин приезд Волька проспал!.. Он обнаружил хозяйку, только когда она вошла в комнату, скатился с кровати и принялся ликовать.
– Ничего не знаю, – сердито сказала ему Маня. – Службу завалил, можешь не подлизываться.
Но Волька не слушал.
Какое-то время Маня гладила его и целовала в морду, потом стала отпихивать: пёс мешал ей переодеться.
– Волька, скажи мне, у меня есть интуиция? – спросила Маня и потрясла пса за лапы.
Тот извернулся и ещё разок лизнул хозяйку в нос.
– Лёля! – крикнула Маня, натянув один носок. – Как ты думаешь, у меня есть интуиция?
– Что?!
– Я говорю, давай обедать!..
– Уже накрыто, выходи!
Маня натянула второй носок, безразмерные штаны с отвисшей задницей – модная нынче штука – и гигантскую толстовку непередаваемо мятного цвета. Сразу стало уютно и прекрасно. Гораздо лучше, чем было.
– Хотела в печке щей сварить, – призналась Лёля. – Смотри, сколько я щавеля набрала! Вон в тазике.
Маня посмотрела – действительно, гора!
– Ты что, по чужим огородам промышляла?
– В поле, там щавеля полно, – укоризненно сказала Лёля. – Никак я не могу привыкнуть к твоим шуткам, Манечка! Но печку не смогла растопить, поэтому на обед бульон. Он на плите варился.
– Бульон – отлично!..
Маня моментально съела целую миску и налила себе ещё.
– Лёлик, у меня есть интуиция?
Подруга оценивающе посмотрела на неё.
– Не знаю, – призналась она. – У тебя есть… дар угадывать события.
– Да ну тебя.
– Ты видишь ситуацию по-своему и ждёшь, что она будет развиваться определённым образом. И она развивается именно так, как ты придумала.
– Лёля! – сказала Маня с изумлением. – Вот ты даёшь!
– Это у тебя от писательства, – убеждённо продолжала Лёля. – Ты придумываешь героев. Не только в книжках, но и в жизни! Им ничего не остаётся, как быть такими, как ты выдумала.
…Получается, подумала Маня, Алекса она тоже выдумала? А он совсем… другой герой, из другого романа? Какоето время он побыл таким, каким Маня хотела его видеть, а теперь стал… настоящим? И этот настоящий – совсем чужой?…
Это была страшная мысль. Маня постаралась поскорее её заглушить и заговорила преувеличенно громко:
– Вот моя интуиция мне подсказывает, что Женя Максима не убивала. Но есть в их жизни какая-то тайна, всё не так просто, как кажется на первый взгляд.
– А что тебе кажется на первый взгляд?
– То же, что и всем, – отличная семья, хорошие дети, любящие родители. Папа миллионер и деловой человек, мама в музее работает, я только пока не поняла в каком, но это просто установить. И всё-таки!..
– Что?
– Домработница явно что-то знает и не говорит. Ну, она не может не знать, она в доме всю жизнь прожила!..
– А почему она должна тебе говорить, что в их семье не так?