был бы чертовски хорошим следователем, как и его отец, но я знаю, что ему нравится быть в центре событий, как и нам с Кэмом, сражаться со смертоносным пламенем лицом к лицу.
Я эгоистично рад, что он решает остаться в моем отряде. Мы все давно заключили договор. Мы всегда держимся вместе. Мы были такими с детства. И нашли друг друга на первой хоккейной тренировке, когда нам было всего по пять лет. Джейс был частью этого договора, пока не перевелся в Южную Каролину к Сэму, за что я не могу его винить, потому что знаю, что, без сомнения, ради Зоуи я бы переехал через весь гребаный мир, не говоря уже о стране.
— В итоге я все же поехал с ним, — продолжает Джейк. — В основном потому, что мне нужна информация, больше той, что мы получаем от Ропера. Этот ублюдок нанес уже два удара, и оба раза при нас. Мне нужны ответы.
— Он тебе что-нибудь рассказал? — спрашиваю я.
— Не так много, как я надеялся. Они сами сейчас ищут ответы и перегружены делами. Но он рассказал мне о некоторых химических веществах, которые были использованы. — Он делает паузу, выражение лица становится еще более напряженным. — Смесь, которую использует этот мудак, не просто смертельна, она неслыханна. И не похожа ни на один состав, с которым они сталкивались раньше.
— Как это?
— Обычно в ситуациях с поджогами поджигатель хочет, чтобы вы знали, что поджог был совершен намеренно. Им нравится демонстрировать свою силу, но этот парень умеет направлять их в разные стороны. Вот почему они первоначально решили, что пожар на складе был электрическим. Это была инсценировка. Но стратегически было подстроено так, чтобы они поняли, что это не так, но не раньше, чем он будет готов.
— Он играет в игры, — замечает Кэм, в его голосе звучит гнев.
Джейк кивает.
— Так что вы нашли в квартире? — спрашиваю я.
— Ничего особенного. Только вернувшись домой, я сделал интересное открытие.
Джейк берет папку, лежащую на кухонном столе, и открывает ее. Он достает чертежи жилого дома. Красный маркер проходит по нему во всех направлениях. Видно, что он изучал его несколько часов.
— Вот здесь, по их мнению, начался пожар, — говорит он, указывая на первый этаж. — Огонь был за стенами, что было бы логично, если бы он распространялся так быстро, но, когда я присмотрелся к проводам, что-то было не так. Рисунок ожога не совпадал с остальными.
— Значит, вы не думаете, что он был запущен с первого этажа? — спрашиваю я, пытаясь понять, к чему он клонит.
— Вообще-то да, но я также считаю, что пожар начался в двух других местах в одно и то же время.
Кэм поднимает глаза.
— Как это возможно?
— С помощью этого. — Джейк достает лист бумаги, на котором изображено небольшое устройство, которое можно описать только как бомбу.
— Взрывчатка? — говорит Кэм, в голосе которого звучит такое же сомнение, как и у меня.
— Да.
— Ропер ничего не говорил о взрывчатке, — напоминаю я ему. — Улики были бы оставлены.
— Только не это. Эта конкретная бомба сделана так, что при взрыве она распадается, не оставляя никаких улик, кроме одной…
— Что это? — спрашиваю я, когда он прерывается.
— Характерный запах. Сладковатый и мускусный.
Осознание этого факта обрушивается на меня как тонна кирпичей, и это знание жжет мой разум и сердце.
— Ну и дела, — говорит Кэм, усаживаясь поудобнее. — Эйнштейн догадался.
Джейк ворчит.
— Я ни черта не понял, во всяком случае, пока, но работаю над этим. Это можно взорвать только нажатием кнопки, значит, этот мудак наблюдал за нами и ждал подходящего момента, чтобы привести ее в действие.
— Ты сказал Гамильтону? — спрашиваю я.
— Да. Он собирается отнести это Роперу, но тот, кто это сделал, не просто какой-то пиротехник с улицы, который гуглил это дерьмо. Это кто-то, кто знает толк в пожарах, реакторах и химикатах.
— Ты думаешь, это может быть кто-то из наших? — Кэм спрашивает, и это предположение накладывает на него тяжесть.
— Я думаю, что пока слишком много вопросов без ответов, чтобы идти по этому пути, но считаю, что мы ничего не должны исключать. Кто бы это ни был, он умен, очень умен, и, если его не поймать быстро, его разрушения будут только нарастать.
Несомненно, это нас пугает больше всего. Мы уже потеряли Деклана, чуть не потеряли маленького мальчика. Если мы не поймаем этого ублюдка в ближайшее время, то кто будет следующим?
Глава 11
Зоуи
Я сижу рядом с кроватью сестры, ее рука нежно сжимает мою, пока она смотрит одну из своих любимых телепередач, а Гас лежит рядом с ней в обнимку. Ее глаза прикованы к экрану, а мои — к тому, какой слабой и уставшей она выглядит. Я ушла с работы пораньше, когда услышала, что у нее тяжелый день.
Все началось за завтраком, когда у нее не хватало сил держать ложку. Затем она не смогла выпить сок, который пролился на нее. В течение дня она становилась все более раздражительной, даже набросилась на Дину. С тех пор она отказывается от ужина, поражение подавляет ее вновь обретенный дух.
У меня болит сердце от того, что она потерпела неудачу, но я также понимаю ее разочарование. Она делала успехи, и вернуться к исходной точке за один день — это тяжело. После моего появления она успокоилась и выглядит более отдохнувшей, а это самое главное.
— Ты уже проголодалась? — спрашиваю я, желая, чтобы она что-нибудь съела. Ей нужно питание, особенно сейчас.
Она едва качает головой, не отрывая глаз от телевизора.
Стук в дверь заставляет нас обеих обернуться. Сердце замирает при виде мужчины, стоящего в дверном проеме, на его красивом лице появляется сексуальная ухмылка. Одетый в пожарную форму, он держит в руках два букета цветов.
— А-ау-сдин, — Крисси приветствует его раньше, чем я, и в ее голосе впервые за все время моего пребывания здесь появляется искра энтузиазма.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, поднимаясь на ноги. Насколько я знаю, он еще несколько часов должен находиться на смене.
— Я пришел с подарками. — Он протягивает мне букет нарциссов и целует в щеку, от чего кожу начинает покалывать, а затем переходит к моей сестре и опускается перед ней на колени, чтобы сделать то же самое, только в ее букете лилии. — Твоя сестра сказала мне, что розовый — твой любимый цвет.
— Да. Сп-сп… — ее глаза закрываются в разочаровании.
— Не за что, — говорит он, заставляя ее