Думский врач М. И. Покровская в 1903 г. опубликовала свои заметки, в которых дала такое описание «Вяземской лавры»: «Дом кн. Вяземского выходит фасадом на Забалканский проспект и набережную реки Фонтанки, по городской табели имеет нумерацию 4 и 6 по Забалканскому проспекту и 95 по Фонтанке. Он состоит из шести отдельных жилых корпусов и одного ветхого, незанятого. Под этими постройками находится 2466 кв. саж. земли. В пяти занятых корпусах насчитывается несколько тысяч жителей обоего пола, разных профессий: торговцы и торговки в разнос, чернорабочие, нищие, лица, живущие пенсией и пособиями от разных благотворительных учреждений, каменщики, плотники, маляры, штукатуры, корзинщики и др. и часть пролетариата, находящегося на иждивении родственников и знакомых. В лицевом корпусе со стороны Забалканского проспекта находятся торговые бани, две портерных лавки, трактир, мучной лабаз, мелочная лавка, две квасных, три сельдяных, ренсковый погреб, молочная лавка, постоялый двор, несколько ледников и кладовых, арендуемых торговцами с Сенной площади, в этом же дворе имеются четыре склада для покупки и продажи бумажных обрезков. Во флигеле, выходящем на Фонтанку, находится типография, действующая газо-мотором, при шести скоропечатных машинах. Из мастерских в доме имеются: меднокотельная, жестяная, слесарная, столярная, две корзиночных и мебельная. Имеются также одиночки легковые и ломовые извощики. У содержателя постоялого двора до 25 ломовых закладок. Зимой на этом дворе останавливаются пригородные крестьяне, прибывающие в столицу для сбыта деревенских продуктов»[81].
Колоритное описание «Вяземской лавры» составили в своей книге юрист Д. А. Засосов и инженер-путеец В. И. Пызин: «Вяземский дом выходит двумя большими флигелями на Забалканский проспект и одним довольно красивым – на Фонтанку.
…Во флигелях по Забалканскому проспекту помещается трактир, семейные бани, питейный дом и до десятка других торговых заведений… Во дворе дома находится еще четыре жилых флигеля, бани и множество разных кладовых. В этих флигелях помещается постоялый двор, чайная, на местном языке называемая мышеловкою, – вероятно, потому, что заходящие сюда чины сыскной полиции частенько захватывают тех, кого нужно, затем, в одном флигеле – несколько корзинных мастерских, а остальные квартиры, числом до полутораста, заняты и в настоящее время, так же, как и прежде, не беднотою, но отребьями, отбросками, паразитами общества. Это не беднота Песков или Петербургской стороны, голодная, но нередко приглаженная, благообразная и стыдливая: это люди, хотя до безобразия рваные и грязные, частенько полунагие и полуголодные, но все же умеющие легко достать копейку… Из всех флигелей самый обширный и населенный – это Стеклянный коридор. Он в два этажа и имеет пятьдесят квартир… В субботу вечером и в воскресенье… почти все перепиваются, вследствие чего шум, гам, безобразные песни, сменка одежды, а подчас и кровавые драки, сцены и оргии… Квартиры называются прямыми и боковыми. Как прямые, так и боковые состоят из одной комнаты, в которой отделена перегородкою небольшая каморка для хозяев, остальное же пространство занято или сплошными нарами, или койками. Прямые квартиры большие, квадратные, по четыре сажени в каждую сторону и по четыре окна на Полторацкий переулок, в каждой из них помещается до сорока пяти и более человек, исключая хозяев, боковые же меньше их вполовину… Хозяева этих квартир большею частью или отставные солдаты, или крестьяне Новгородской, Смоленской и Калужской губерний. Несмотря на то что они платят за квартиры довольно высокие цены (прямые квартиры внизу отдаются по 38 р., а вверху по 36 р… кроме того, их надо отопить, осветить и заплатить за воду и очистку), несмотря на то, что жильцы их – отребья общества, квартиры оказываются настолько для них выгодными, что некоторые из хозяев составили себе капиталы в десятки тысяч рублей. Конечно, от одних сборов с жильцов за углы они никогда бы не приобрели таких капиталов, но у них есть доход гораздо важнее – от незаконной, но выгодной торговли… Торгуют водкою и ведут эту торговлю настолько ревностно, что не прекращают ее ни днем, ни ночью»[82].
После смерти А. Е. Вяземского дома на Обуховском проспекте унаследовали его дети Владимир и Мария (в замужестве Болотова) и княгини Мария и Александра Владимировны Вяземские. В 1907 г. в числе домовладельцев были Иван и Николай Кузьмичи Синягины. По купчей от 23 июня 1908 г. М. В. Вяземская стала единственной владелицей участка и в марте 1914 г. продала его Акционерному обществу Санкт-Петербургских торговых помещений и рынков.
Архивные документы и адресные книги сохранили имена лишь некоторых жителей и владельцев винных погребов, трактиров, лабазов и лавок «Вяземской лавры», установить судьбы которых, не отраженные в печатных источниках, практически невозможно.
В 1900–1910 гг. здесь жили: Игнатий Степанович Авдейчик, Виктор Иванович Бреев, Анна Алексеевна и Иван Николаевич Верзины, Варвара Петровна и Гаврила Федотович Федотовы, Мария-София Генриховна Хейкинен, Алексей Ильич Шабанов.
Купчиха Екатерина Мироновна Зайцевская содержала здесь торговлю стеклом, Александр Семенович Дерюгин – торговлю рыбой, Г. Ф. Федотов – ломовой извоз.
А. С. Дерюгин (1855 – после 1917), купец 2-й гильдии с 1902 г., происходил из семьи клинских мещан, с середины XIX в. торговавших в Петербурге солью и сельдью. В 1851 г. начал продажу сельди в Петербурге купец 2-й гильдии Андрей Артемьевич Дерюгин (1816–1872), владевший рыбной лавкой на 2-й Рождественской ул., 11. После его смерти семейное дело продолжила вдова, торговавшая на Ново-Александровском рынке, № 11. А. С. Дерюгин с 1896 г. владел магазином на Забалканском пр., 4, жил с женой Елизаветой Федоровной, сыновьями Александром, Владимиром, Федором, Николаем и дочерью Валентиной и около 1900 г. приобрел дом № 32 по Забалканскому пр., где и обосновался с семьей и открыл сельдяную торговлю, а в 1908 г. совместно с компаньоном С. О. Кукуниным купил дом № 9 по Нарвскому пр.
Г. С. Дерюгин, кроме сельдяной торговли, по крайней мере до 1908 г. содержал в доме жительства ломовой извоз. Жившие в доме № 8 по 3-й Роте до 1917 г. клинская мещанка Анастасия Андреевна Дерюгина с 1902 г. торговала сельдью на Никольском рынке, № 7–8, мещанин Андрей Григорьевич Дерюгин с 1910 г. имел в собственности магазин на Невском пр., 142[83].
В 1910–1911 гг. дома № 4 и 6 были расширены со стороны внутриквартального проезда архитектором А. С. Хреновым и в 1914 г. архитектором В. А. Погонкиным. Симметричные дома возведены как пропилеи у начала нового проезда (не осуществлен). В перестроенных зданиях началась вполне цивилизованная жизнь: Соединенный банк занял здесь 5 комнат, Высшие торговые промышленные курсы – 11, на 6-м и 7-м этажах были устроены 42 меблированные комнаты, сдаваемые помесячно. Здесь поселилась семья практикующего врача Аарона Львовича Фрумера, и жители этих домов получали медицинскую помощь, в том числе стоматологическую (позже Фрумеры жили в 1-й Роте Измайловского полка). Магазином железных изделий в доме владел торговец металлоизделиями и хозяйственными товарами, купец 1-й гильдии потомственный почетный гражданин Евгений Георгиевич Глухарев (1858–1911). Он состоял почетным членом совета Ремесленного училища цесаревича Николая, а также старостой церкви Святителя Николая Чудотворца при этом училище, почетным членом Ведомства учреждений императрицы Марии, почетным членом Ярославского благотворительного общества в Петербурге. Владел домами № 18 и 20 по Глухоозерской ул., домом № 1 по Екатерингофскому пр. и домом № 8 в 6-й Роте Измайловского полка (управляющий П. Г. Чижиков), домом № 120 (а и б) по Забалканскому проспекту, домами № 12 и 14 по Цветочной ул. После смерти Е. Г. Глухарева торговое дело наследовала вдова Ираида Михайловна, потомственная почетная гражданка, купчиха 1-й гильдии с 1912 г.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});