После этого вступления следовала другая страница совершенно много содержания:
«Сперва с какого конца начнешь, все к одному придешь; затем путь ведет в крепость, именуемую Орлиной, а в ней вряд ли что найдешь; затем прошагай вспять несколько саженей, вернее пять; затем споро шагни вперед, после чего опять дважды остановись; затем дерзни в путь со всеми евангелиями и не худо придумать еще одну заповедь; затем шаги твои измерят восемь без одного и девять и один; затем поможет тебе первое путешествие и не совсем последнее; затем с трудом доберешься до самой околицы села; затем оставишь околицу и в последних дворах посиди в тени стрехи; затем стой на месте все три пасхальных дня; затем после прыжка упрись ногой в землю и еще одно движение; затем с бережением считай ступеньки, однако не на последней остановись; затем пробьешься, коли приступишь в неведомый день; затем вольготно бреди по лесу, заросшему бузиной; затем остановись у источника и в святой четверг займись сложением; затем вознеси молитву всевышнему и ищи, но только не дальше второй, седьмой, восьмой, десятой ели; затем перевали через хребет и выдохни единожды, а то и трижды и четырежды; затем стучи во вторые, третьи, шестые, седьмые и восьмые ворота; затем отвори седьмой замок и увидишь саженцы в глубине двора; затем подойди с опаской к четвертой и еще к одной ступени; затем сложить положено первую, пятую и шестую; затем достигнешь воскресенья трех концов и конца всех концов; ибо ничего уже нет; ничего; ничего; ничего».
В конце грамоты другая рука добавила другим почерком, другим пером, другими чернилами слова:
«Радный логофэт Кристаке Зогряну преставился в шестой месяц лета 7141 от сотворения мира; а какую принял кончину, сказать невозможно».
Лучия дважды прочитала грамоту, и в комнате настала глубокая тишина. Долгое время никто не смел нарушить ее. Невеселые мысли одолевали ребят. Каждый понимал, что девушка в белом не шутила, что она действительно звала их. И еще думали они о той кровавой истории, которая произошла три столетия тому назад: бедный радный логофэт, запечатлевший «в нераскрываемых словах» тайну Орлиной крепости, вскоре был убит, чтобы никто не смог выведать ее.
Наконец ребята очнулись от тягостных мыслей: надо было действовать. Лучия первой решилась нарушить тишину:
— Грамота проясняет многие вещи и прежде всего рассеивает главное сомнение. Значит, в старину действительно существовало убежище, названное Орлиной крепостью. Вполне возможно, что Лаура именно туда и попала.
— Стало быть, ты веришь, что она написала нам правду. — Дану хотелось, наконец, получить от нее точный ответ.
— Я не знаю, где в этом письме кончается правда и начинается игра воображения. Например, история с пленением кажется мне надуманной. Но предположение, что эта «девушка в белом», как вы ее называете и как она сама любит себя называть, оказалась в каком-нибудь замке или в укрытом дворце, кажется мне все более вероятным, если это уже не подлинная реальность.
— А я убеждена, что все это правда, — заявила Мария. — Слишком много вещей совпадает. Да и тон ее письма, ведь он не кажется тебе надуманным, а, Лучия?
— Нет, — решительно ответила девушка, возглавившая временно чирешаров.
— Я даже уверена, что она находится в плену, — задумчиво продолжала Мария.
— Кто же и с какой целью мог ее захватить? — спросила Лучия. — А если это и случилось, возможно ли, чтобы похитители — люди, конечно, злые и злонамеренные — позволили ей писать и посылать нам письмо? Подобные вещи требуют долгой подготовки, сама подумай, Мария.
— А может, кто-то помог ей… даже один из ее похитителей.
— Все это слишком сложно и запутанно. Неужто ты считаешь, что девушка может так долго жить в уединенном замке? Ведь если все это правда, так ее похитители могут быть только разбойниками, искателями кладов — одним словом, просто преступниками. Что ж, она так и живет среди них? Я думаю, об этом бесполезно гадать: займемся пока тайной замка.
— Лучия дело говорит, — поддержал ее и Дан. — Тайну девушки в белом можно будет раскрыть только вместе с тайной замка или крепости.
— Ну конечно, — подтвердила Мария. — С этим я совершенно согласна.
— Я тоже, — спокойно заметил Урсу.
Всем хотелось поскорее приступить к делу.
— Во-первых, по-моему, надо разобраться в документе, — предложила Мария.
— А что тут особенного? — наивно спросил Дан.
— Ты что, хочешь сказать, что он и без того ясен?
— В свое время, возможно, все это было трудно разгадать, — ответил Дан. — А сейчас очень просто. Слушай внимательно, Урсу… Лучия, дай, пожалуйста, текст грамоты. Так. Теперь слушайте. Бессмысленные фразы я, конечно, читать не буду.
— А откуда ты взял, что там есть такие? — удивилась Лучия.
— Ну что может, например, означать первое предложение? — продолжал Дан. — «Сперва, с какого конца ни начнешь, все одно узнаешь». Разве это не просто? Это значит, что все равно придешь к тому месту, о котором сказано в другом предложении: «Затем путь ведет в крепость, именуемую Орлиной…» А потом сказано, что под крепостью ничего не найдешь, а вот если вспять пойдешь пять саженей… Лучия, а сколько метров в сажени?
— Примерно два.
— Как это примерно? Скажи точно.
— Метр и девятьсот девяносто шесть.
— То-то же. Стало быть, если отступишь метров на восемь, ведь в грамоте сказано «вернее пять саженей», значит, метр девятьсот девяносто шесть на пять, а потом сделаешь два шага вперед.
— А почему ты пропустил слова про остановки и усталость и отдых? — спросила Мария, которая следила за ним по одной из копий.
— Да потому, что если ты придешь туда, то сама увидишь, что путь нелегкий. Вы все еще не поняли? Она же составлена до наивности просто. Затем следует «девять и один», то есть десять шагов, потом «восемь без одного» — значит, семи. Потом «с трудом взберешься»… Бог мой, вот уж поистине «с трудом»! А потом еще несколько шагов, и, наверное, откроется вход. В документе сказано: «с бережением считай ступеньки, однако не на последней остановись». Значит, есть там боковой вход, слева или справа, который ведет в замок. А сказка насчет седьмого замка означает, что мы находимся у ворот крепости…
— Но ты все же пропустил несколько предложений, — перебила его Лучия. — Какой же смысл у них? Для чего они, по-твоему, написаны?
— Я думаю, твоей вопрос и есть лучший ответ! — Дан был явно в ударе. — Третилогофэт на редкость искусно запутывает читателя, сбивает его с пути. Об этом говорит и стиль грамоты — таинственный, религиозный. Не забывай, Лучия, что люди того времени были очень верующими. Если бы кто-нибудь из них набрел на эту грамоту, он бы, конечно, оробел, прочитав про заповеди и тому подобное. «Не кради, не алкай чужого добра» или там касательно евангелия, святого четверга и т. д. Это бы так взволновало его, что истинный смысл грамоты остался бы для него недоступным. Подумайте об эпохе, подумайте о тех временах… Ей-богу, для своего времени логофэт был прямо-таки мастером своего дела. Но для нас…
— Иными словами, — перебила Мария его взволнованную речь, — ты уверен, что разгадка тайны находится…
— Находится в Вултурешть, — твердо выговорил Дан.
— Хорошо, но где? — спросил Урсу. — Мы же облазили все закоулки.
— Я тоже так думал, Урсу, но одно предложение в грамоте открыло мне глаза «затем прошагай вспять несколько саженей»… то есть назад…
— Куда же к черту назад! — взорвался Урсу. — Там ведь гора.
— А мы где обнаружили грамоту? В низине, что ли?
— А-а-а… — протянул Урсу. — Ты хочешь сказать, что на горе, прямо на той стороне…
— Да, я считаю, что крепость находилась на горе. Может быть, там есть и другие входы и выходы, но тот, о котором сказано в грамоте, находится на горе.
— А где же и, главное, когда смогли возвести такую махину? — недоумевала Мария.
— Сказано же в предисловии, что работали только при свете месяца, — ответил Дан. — А потом и с остальными поступили так же, как с логофэтом: вжик — голова с плеч! Да, наконец, почему бы нарочно не срезать гору так, чтобы образовалась круча? Эта гора кажется мне очень занятной. Теперь многое становится ясным, Урсу. Знай мы это раньше, мы бы обследовали на развалины, а гору.
— А что же тогда представляют эти жалкие развалины? — спросила Лучия.
— Это не что иное, как защитные укрепления замка. Замок был укрыт, но на всякий случай надо было его и защищать. И тоже незаметно. Большие сооружения могли привлечь внимание. А маленькие незаметны, они не возбуждают любопытства. Замок находится на горе. Если бы вы представляли себе развалины, и гору, и то место, где мы нашли грамоту, я уверен, что вы бы не сомневались.
— Мне кажется, Дан во многом прав, — поддержала его Лучия. — Мы должны исследовать Вултурешть пядь за пядью. Но с другой стороны… девушка в белом пишет о мраморном замке и нигде не упоминает о мрачных помещениях, не знающих солнца. Как это понять? Или ее письмо все же обман?