директора, – уже весело добавила Альбина.
– Какого директора? – Алла внимательно взглянула на Альбину.
– Ну как какого? Директора этого кафе. Я её помогла устроить на работу туда, ко мне. Попросила за неё, – с гордостью произнесла Альбина. – Она тоже очень любит детей. Работой довольна. И директор мне очень благодарен. Всем хорошо.
– Любит детей? – переспросила Алла.
– Конечно. Это же понятно, – нетерпеливо пожала плечами Альбина. – Ой. Мне надо идти. За тем столиком уже давно счёт ждут. – Официантка кивнула головой в противоположную сторону.
Алла так и не сделала заказ. Неспешно пила лимонад и обдумывала всё, что сказала Альбина. «Тёща директора? – Алла вспомнила образ женщины-вахтёрши. – Любит детей? Работает нянечкой? Как странно всё это. И ещё эта „сестрёнка“, фото которой я нашла. Что за семейный подряд?».
Неожиданно вернулась Альбина.
– Я за нашей болтовнёй так и не приняла у вас заказ, – казалось, Альбина искренне смеётся. – Я сегодня очень рассеянная. Только что заказы перепутала. Первый раз со мной такое. Наверное, усталость. Уже сколько дней без выходных – то здесь работаю, то в Дом малютки бегу.
– А… Да. Спасибо, что вернулись. А почему на Вы снова? – старалась как можно дружелюбнее спросить Алла.
– Ну мы же с вами договорились, что на работе мне надо соблюдать… как это? Слово такое есть…
– Субординацию? – подсказала Алла.
– Наверное… – снова улыбнулась Альбина. – Так что? Как всегда?
– Да! – машинально согласилась Алла. – Хотя есть ей совсем не хотелось. Она мечтала снова оказаться дома. В безопасности. Здесь ей было плохо и немного страшно, особенно когда Альбина подходила к столику.
«Как так? Где я ошибаюсь? Не пойму! – Аллу начали одолевать воспоминания о Доме малютки. – Не могу об этом думать, не могу! Уходить надо. На воздух снова». Алла почувствовала, как ей становится плохо. Нестерпимая тошнота подступила к горлу. В голове начало гудеть так, что окружающие звуки превратились в один нескончаемый звон. «Бежать! Не думать больше никогда ни об Альбине, ни о Доме», – Алла не замечала, как повторяет и повторяет одни и те же слова.
Альбина вернулась. Алла старалась не поднимать на неё глаз.
– Вам снова плохо? – произнесла официантка.
– Что? Почему? – еле слышно переспросила Алла.
– Я за вами наблюдала. Вы совсем не кушаете. И дрожите немного… – Альбина протянула руку к Алле словно хотела убедиться в своих подозрениях.
Алла отшатнулась. Молчание.
– Вам скоро рожать? Потерпите немного, – Альбина подняла снова руку, но потом опустила её, и даже убрала за спину.
– Спасибо… Вы в субботу сами на себя не были похожи! – неожиданно произнесла Алла. «Зачем я об этом снова заговорила?» – пронеслось в голове. – Я вас не узнала.
– Да, белые халаты – требование руководства. Одежда неудобная и пачкается постоянно. Дети же. Но что же делать?! – Альбина смотрела Алле прямо в глаза.
– Всё в вас было другое – причёска, макияж. Даже осанка. Мне так показалось… – Алла старалась сохранить дружелюбный тон.
– Причёска и макияж – да. Я люблю на выходных немного времени перед зеркалом провести. Постараться украсить себя как-нибудь. А осанка? – Альбина засмеялась. – Нет. Это уж вам точно показалось.
Алла не поверила Альбине или не могла поверить – внутренние сомнения, противоречия, съедавшие саму Аллу, выискивали ложь в словах, движениях, позах официантки.
– Альбина, я уже на работу больше ездить не буду. Мы теперь нескоро, наверное, увидимся, – каждое слово Алла вытаскивала из себя как тяжёлую гирю. Хотелось просто встать и уйти. Не смотреть больше на официантку, забыть о ней. Но Алле требовалось подвести черту под разговором да и под всеми годами знакомства и постоянного общения. – Спасибо вам за доброту и помощь. Вы всегда внимательно ко мне относились, – Алла постаралась улыбнуться. И уже почти шёпотом добавила. – Вам всего самого доброго. Берегите себя.
– И вам спасибо за всё! – Алле показалось, что Альбина смущена. – Буду рада видеть вас снова. Здоровья вам и лёгких родов. Я уверена, что всё будет хорошо.
Алла хотела встать и направиться к выходу, но Альбина загородила путь – широко расставила локти, закрыв ими свободное пространство между столиками. Алла испуганно смотрела на неё.
– До свидания, Альбина. – «Вдруг она не поняла, что я собираюсь уходить», – уже про себя подумала Алла.
– Помните, я просила вас рассказать друзьям и знакомым про наш Дом малютки? Пожалуйста, не забудьте. Мы будем рады любой помощи. А если кто решится на усыновление, так сразу направляйте ко мне. Мой телефон у вас есть? Я всё сделаю, как надо. Весной и летом меньше помогают, да и деток совсем не забирают – все планируют отпуска, отдых. Не до нас. Понимаете меня?
– Да! – коротко ответила Алла.
– Ну и хорошо. Я вам верю! – Альбина улыбнулась. – До свидания!
Алла вышла на улицу. Пахло асфальтом, вымытым дождём, совсем юной зеленью, едва появляющейся из набухших почек, и согретой весенним солнцем землёй. Какой вкусный воздух. У Аллы закружилась голова. Счастье! Вот оно! Снова дышать. Быть свободной! Не испытывать страх! А просто впитывать этот наивкуснейший запах.
Вечером, за ужином, Алла рассказала мужу про последний разговор с Альбиной, про то, что она, Алла не верит ей и даже боится. И про просьбу официантки рассказать знакомым о доме малютки и о необходимой помощи. Муж ожидаемо отчитал Аллу за поход в кафе. Но и заметил, что ничего странного в поведении официантки не видит.
– Всем детским домам, домам престарелых всегда нужна помощь. И чем больше людей вовлечены в волонтёрскую работу, чем больше охват, тем, конечно, лучше. Есть много официальных благотворительных организаций, которые ежедневно осуществляют помощь всем социальным объектам. Можно проверить их счета, откуда приходят и куда уходят деньги. А связываться с какой-то официанткой, пусть и очень неравнодушной, большая ошибка. И не надо в это дело вовлекать наших друзей и знакомых… – Муж ещё долго, и как показалось Алле, с удовольствием, рассуждал о том, как построена социальная помощь в России. Плюсы и минусы. Потом переключился на Европу…
Алла устала слушать. Она начала раздражаться от его наставнического тона и равнодушных высказываний. Слух перестал воспринимать слова, и Алла погрузилась в раздумья: «Когда мне стало не всё равно? Раньше же по-другому было. Тихо. Спокойно. Сытно. Жизнь пила как хотела и сколько хотела. А теперь мне не всё равно. Не могу успокоиться. Думаю о брошенных детях. Об этом Доме малютки. Что там происходит? Почему было так странно в тот мой приезд? И готова я жертвовать своим „тихо“, отказаться от „спокойно“? Кажется, не могу иначе. Мне стало не всё равно. И именно Альбина нашла во мне ростки сострадания и