Роуз?!
Одна мысль об этой странной и нелюдимой официантке явилась отличным поводом для того, чтобы сесть и начать шевелить извилинами.
Игнорируя тошноту и головокружение, встала на ноги близ кушетки и огляделась. Ничего, что можно было бы счесть за орудие пыток, здесь не было. Только кушетка, стол и пыль на нем.
На ощупь во мраке нежилого помещения попыталась найти дверь и дверную ручку. Пол под ногами скрипел так, что, должно быть, весь штат слышал как я крадусь в ночи. Не уверена, что та ненормальная должна быть в курсе того, что я пришла в себя и ищу пути освобождения.
Нащупав металлическую ручку, потянула дверное полотно на себя. Жалобный писк давно ржавых петель оказался гораздо оглушительнее, чем скрип старых половиц под ногами.
Решила, что теперь нет смысла красться на цыпочках по дому к спасительному выходу. Взгляд привык к темноте, поэтому найти другую дверь не составило большого труда. Повернула ручку и с силой дернула ее на себя, надеясь на то, что смогу застать Роуз врасплох и выцарапаю её глаза, пока она их будет ошарашенно пучить.
Открыла дверь и почувствовала прохладу ночи на лице. Всё еще ночь. Всё тот же серп луны над лесом. И я в лесу в каком-то домике.
Отлично я провела ночь, ничего не скажешь… О таком, вообще, никому ничего не скажешь.
Боязливо вышла на большое широкое крыльцо и прислушалась к окружающей обстановке.
Тишина. Абсолютная тишина, словно я в вакууме. Даже шума леса не слышно.
— Долго еще манекена будешь изображать? — раздался справа голос Роуз, отчего я вскрикнула я всплеснула руками, словно защищаясь.
Либо же я просто пыталась создать видимость, что владею смертельно опасным кунг-фу и со мной лучше не шутить.
— Что вы хотите со мной сделать? — спросила у женщины, выискивая её взглядом в полумраке ночи.
— Чучело, — загорелся фонарик под её подбородком, выдав весьма зловещее и пугающее зрелище.
Попятилась назад, приняв её слова за чистую монету. Вряд ли человек, который опоил другого человека и привез его в лес, сделал это ради благих целей. Поэтому идея с чучелом выглядела весьма достоверно.
— Меня, наверняка, уже ищут, — попыталась я заговорить ей зубы, а сама бросала взгляд в лес, которого тоже боялась ни чуть не меньше Роуз.
— Ищут, конечно, — кивнула она согласно и убрала фонарик от лица. Посветила себе под ноги и стала подходить ко мне. — Что ты сегодня видела?
— Н-ничего, — соврала я, чтобы не показаться еще больше психопаткой, чем она.
— Ты видела, как кто-то из парней перевоплотился в волка, — это был не вопрос с ее стороны, а вполне уверенное утверждение. — Зная, кого именно ты видела, могу предположить, что первым перекинулся Мэйсон, — ухмыльнулась она, а по моей спине пробежал холодок, подобно длинной змее.
— Зачем вы мне это рассказываете?
— Я когда-то была на твоем месте. Но тогда мне никто не помогал осознать то, что я увидела. Но я помогу тебе не потерять рассудок.
— Вы не очень-то похожи на человека, у которого у самого есть рассудок, — не удержалась я от колкости, продолжая пятиться к лесу.
— Это удобно, — просто ответила она. — Когда другие считают тебя психически нестабильной, очень удобно сохранять неприкосновенность внутреннего мира.
— Вы затащили меня в лес, чтобы прочитать лекцию по философии?
— Я хочу тебе помочь, — наступала она. — Ты видела то, что видела. Это не игра твоего воображения и не признак того, что ты сходишь с ума.
— Вы же понимаете, что это бред? Такое только в фильмах возможно!
— А ты понимаешь, что с тобой это произошло в реальной жизни час назад?
— Это невозможно, — затрясла я головой.
— Смотри, — посвятила она фонариком на свою руку, на которой было три полоски шрама. — Я видела, как ты несколько раз приглядывалась к этим шрамам в кафе. Их мне оставил Джозеф — мой жених, когда мне было двадцать два года. Думаешь, он дрался как девчонка и оцарапал меня?
Отрицательно покачала головой и даже перестала отступать от женщины, ловя каждое слово.
— В тот день мы крупно поссорились, — начала она свой рассказ и отошла к крыльцу, чтобы сесть на одну из его ступенек. — Мы были на ярмарке в честь Дня благодарения, и он приревновал меня к одному из своих знакомых. Серьёзно приревновал. Я пыталась донести до него, что тот другой мне совершенно неинтересен, но Джозеф мне не поверил и ушёл. Затем поздно ночью он вернулся в наш дом. Он был пьян и не владел собой. Мы снова начали спор. Я вспылила, ударила его по лицу. Это было глупо с моей стороны. Он никогда не тронул меня и пальцем, даже не оскорбил ни разу. Всегда уходил куда-то в лес или просто уезжал, когда я доводила его до определенной точки кипения. В, общем, я всегда была менее спокойной и адекватной в наших отношениях, — невесело улыбнулась Роуз. — Сразу после той пощечины он замер, взгляд резко стал другим: хищным, его словно туманом заволокло. Я испугалась. Но в тот момент я не знала, что самый большой ужас ждал меня впереди. Он стал меняться. Прямо на моих глазах за несколько секунд он стал огромным пепельным волком. И тот волк напал на меня. Я успела только выставить руку, чтобы закрыть лицо, но всё равно получила эти царапины, как знак того, что я теперь знаю очень много.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И что было потом? — робко приблизилась к ней.
— Я была уверенна, что погибну в тот день, но волк увидел кровь на моей руке и в его глазах отразился страх. Представляешь, волк испугался крови! Пусть даже этот волк всего секунду назад был самым любимым человеком, теперь он только волк. Он просто убежал. Выпрыгнул в окно и исчез в лесу.
— И что было потом? — повторила я как попугай, потому что мне действительно стало интересно, что было потом.
— Я на полном серьёзе решила, что тронулась умом. Ну, ты меня понимаешь, — взглянула она на меня. — Обратилась к специалистам. Попросила закрыть меня в психушке и никогда не выпускать. Но ничего кроме стресса и депрессии у меня не нашли. Посоветовали отправиться в отпуск и не думать о плохом. Я закрылась дома и изолировалась от людей. Даже телевизор не включала. Закрасила черной краской окна, которые выходили в лес, и боялась каждого шороха. Примерно через месяц после моего затворничества объявился Джозеф. От шока и ужаса я потеряла сознание. Увидеть его снова человеком после того, как видела его перевоплощение в волка, оказалось еще страшнее.
— И что было потом? — снова спросила я, чем только развеселила её.
— Ты очень хороший собеседник, — смеялась Роуз, глядя на меня. — А потом я пришла в себя и обнаружила, что лежу с ним в обнимку. Завопила, запустила в него всё, что попалось тогда под руку, и прокляла, возненавидела и сказала, чтобы он больше никогда не появлялся в моей жизни.
— И он исчез?
— Исчез, — просто кивнула она. — Прошло года три после его последнего ко мне визита. Весь город считал меня ненормальной и люди даже боялись оставаться со мной в одном помещении. Потому что и я всех сторонилась тоже. И вот, спустя три года на пороге моего дома появилась женщина. Старая такая, седая. Едва могла стоять. Держалась за трость. Она мне и рассказала о том, что я не сошла с ума и то, что я видела — правда. Он, действительно, был оборотнем, то есть мои глаза меня не обманули и то, что я видела — реально. Джозеф оказался одним из представителей западной стаи.
— Та женщина, которая вам всё это рассказала, тоже оборотень? — мои брови стремительно ползли вверх. — Погодите! Западной стаи? То есть существуют еще восточная, северная, южная?
— Нет, — покачала Роуз головой и похлопала ладонью по ступеньке рядом с собой, приглашая присесть. — Остались только западная и северная стая. Южная и восточная несколько веков назад потеряли целостность: кто-то предпочел остаться человеком и подавил в себе волка, не позволяя ему выбраться, а кто-то предпочел быть одиночкой и перевоплощаться только при острой необходимости. Есть те, кто стал волком и не смогли стать человеком, потому что их волчья сущность оказалась гораздо сильнее человеческой, либо есть те, кто сам выбрал остаться волком навсегда. Такое тоже бывает, милая.