Мистер Медоуз довел дам до дверей, но в дом заходить не стал. Он улучил минутку, чтобы переговорить с Лаурой наедине, когда остальные дамы уже вошли в дом.
– Меня удивляет, что миссис Тремур не воспротивилась знакомству баронессы с молодым Ярроу и не помогла нам ее убедить, – нахмурившись, сказал он.
– Она никогда ни в чем не отказывает Оливии. Мы сами должны не спускать с нее глаз, мистер Медоуз. А также и с лорда Хайятта. Его беседы не всегда… немного… я хочу сказать, опасны для молодых девушек, – в замешательстве закончила Лаура.
– Возможно, я был не прав, добиваясь согласия Хайятта на этот заказ. Я не мог представить, что он сделает баронессу объектом столь пристального внимания и любопытства
– А как насчет самого лорда Хайятта? Можем ли мы полностью доверять ему? – спросила Лаура, чтобы внимательно выслушать мнение Медоуза.
– Хайятт не станет бросаться на молоденькую дебютантку, если только не намерен жениться на ней. Для развлечений он предпочитает более зрелых дам, – Медоуз бросил многозначительный взгляд на Лауру и добавил: – Вот вам надо опасаться его, мисс Харвуд.
Затем он рассмеялся, но смех его звучал наигранно. Он видел, что Хайятт ухаживает за мисс Харвуд, и волновался за нее, ведь Лаура – само неведенье в таких делах.
– Вам не следует принимать всерьез его ухаживаний.
– Я не с неба свалилась, мистер Медоуз! Когда я вижу простой флирт, то и не полагаю его ничем большим. За кого я беспокоюсь, так это за Ливви, и я была бы вам крайне признательна, если б вы помогли воспрепятствовать ее сближению с Ярроу.
– Между нами, он ничего от нее не добьется.
Медоуз ушел, довольный, что его притязания на баронессу продвигаются успешно.
ГЛАВА 8
Наутро баронесса без особого труда поднялась в шесть часов, но Лаура чувствовала себя утомленной, и таковой и выглядела. Они легли спать не раньше часа.
С легкой досадой Лаура не заметила никаких следов поздних развлечений на лице лорда Хайятта. Он установил мольберт и с рассвета работал над фоном. Когда они подъехали, часть деревьев и небо были уже готовы.
– Похоже, вы здесь уже не один час! – воскликнула Лаура, взглянув на холст.
– Полагаю, вы помните, что не следует разглядывать картину, раз я начал наносить краски, – рассмеялся Хайятт.
– Такими темпами вы закончите в мгновение ока!
– Я спорый работник! – пронзил он Лауру озорным взглядом.
– Замечательно, – сказала она. – Честно говоря, столь раннее пробуждение – тяжкое испытание после поздней ночи.
– Ага! Значит, вы вчера отправились еще на один прием. Так я и думал.
– Да нет же, мы сразу поехали домой.
– Тогда почему вы говорите о поздней ночи?
– Мы легли спать около часа.
– Ох, как поздно! – смеясь, произнес Хайятт. – Часа три или четыре еще можно считать поздним временем, но не час.
Лаура взглянула на него как на сумасшедшего.
– Я спала только пять часов и чувствую себя совершенно разбитой.
– О, но выглядите совершенно иначе, если это хоть как-то вас утешит. Лично я ничего не имею против легкой усталости в моих моделях. Слегка поникшие веки, небольшие тени под глазами смотрятся романтично.
– Все это вы найдете в лице баронессы, но мои веки не просто слегка поникнут, они сомкнутся полностью, как только вы приступите к работе.
Хайятт смешал краски и выбрал чистую кисть.
– Насколько я понимаю, леди всю зиму спят, чтобы подготовиться к Сезону.
– Мы в Уитчерче не впадаем в зимнюю спячку.
– Приятное местечко, не так ли? Должно быть таким, раз именно оно удерживало вас вдали от Лондона все эти годы. В нем, наверное, есть очарование.
Так как ничего подобного в Уитчерче не было, Лаура переменила тему.
– Вы не взяли сегодня кофе? – спросила она, оглядываясь в поисках термоса.
– Вон в той корзине, – кивнул Хайятт.
– Вы не хотите немного?
Он отрицательно покачал головой и молча наблюдал, как Лаура наливает себе. Хайятт постоянно находился в поисках новых типов моделей. Он посчитал мисс Харвуд одной из тех опытных дам, которых рисовал довольно часто, но сейчас начал догадываться, что ошибся. Она, конечно, старше дебютанток и благоразумнее, но опытнее ли? Тонкий налет городского блеска временами пропадал, и под ним открывалась наивная девушка. Хайятту захотелось написать портрет мисс Харвуд, он размышлял, какую позу, какое выражение лица выбрать, чтобы передать это необыкновенное сочетание… – сочетание чего? – невинности и еще чего-то такого, что он мог назвать только здравым смыслом.
– Мне хочется нарисовать вас, – сказал он, ожидая, что ее лицо вспыхнет от восторга.
Хайятт редко говорил дамам такие слова. Чаще они умоляли его об этой чести. К его большому удивлению, мисс Харвуд его предложение не тронуло.
– У меня уже есть мой портрет, – сказала она.
– Лоуренса?
– Нет, некоего мистера Виггинса из Уитчерча. Он изобразил меня чопорной педанткой. Я зареклась позировать когда-либо еще, но я благодарна вам за предложение, лорд Хайятт. Насколько я понимаю, это большая честь, – в раздумье добавила она.
Хайятт стоял, от изумления лишившись дара речи. Она отказывается! Мисс Харвуд не хочет, чтобы он писал ее портрет! Он не соглашался рисовать Наследного Принца, пока ему не пригрозили государственной изменой, а какая-то мисс Харвуд из Уитчерча непринужденно отклоняет его предложение.
– Я не стану изображать вас педанткой, – сказал он, оправившись от шока.
Его неподдельное удивление вызвало непроизвольную улыбку на лице Лауры.
– Я это прекрасно знаю! Без сомненья, вы превратите меня в красавицу, но я все-таки должна отклонить ваше столь великодушное предложение.
Хайятт не мог ничего понять.
– Не потребуется оплаты, если это то, что… – он не мог предположить какой-либо иной причины отказа.
Возможно, она слышала, что Принц заплатил ему тысячу, но эти деньги пошли на благотворительные нужды.
– Нет, дело не в деньгах. Вы очень заняты и вам приходится работать над дополнительными заказами по утрам. Как бы я высоко ни ценила ваше предложение, я не могу представить, как выдержу пробуждение в шесть во все оставшиеся до конца Сезона дни.
Хайятт уже собрался предложить сеансы во второй половине дня, но опомнился. В конце концов, ему не пристало бегать за моделями.
Оливия возобновила свою позу, слегка приподняв край юбки, в то время как другая рука свободно парила в воздухе, и Хайятт приступил к работе.
Лаура сидела с Медоузом, размышляя о неожиданном предложении Хайятта. Почему он хочет рисовать ее? Он рисует только знаменитостей или своих любовниц. Леди Деверу не была известна, по крайней мере, до того, как Хайятт написал ее портрет. Что подумают люди о неожиданно появившемся на его выставке портрете мисс Харвуд? Оливия – совсем другое дело. Она звезда Сезона. А неизвестная мисс Харвуд из Уитчерча? Совершенно очевидно, что у Хайятта нет к ней серьезного интереса. Она для него мимолетное увлечение. Простой флирт. Нет, так не пойдет. Он мог флиртовать легко, вдохновенно, экспромтом, а она знала, что не сможет противостоять лорду Хайятту, если он устремит свои помыслы на романтические затеи.