Все мои попытки заняться предвидением оставались тщетными, усилия с поисковым лучом тоже ни к чему не привели. Может, есть что-нибудь другое, относящееся к Власти, что может помочь мне? Наконец я наткнулась на это другое, аккуратно завернутое, летавшее на дне сундука Утты, как нечто давно забытое. Я достала это и стала рассматривать.
Это была вещь, которой пользуются ученицы в Месте Тишины, детская игрушка по сравнению с более сложными и лучше подготовленными помощниками, но теперь я снова стала ребенком в этих делах, и это лучше чем ничего. Придется смириться и пользоваться тем, что есть.
Это была деревянная доска с тремя вертикально вырезанными рядами рун. В первом ряду виднелись следы красной краски, теперь едва заметной, золотые слегка поблекшие линии – во втором, а третий ряд был очень темным, можно было лишь догадаться, что когда-то он был окрашен в черный цвет.
Если я смогу делать эту работу, пусть в малой степени, то отвечу на вопросы Айфинга не прибегая к обману. Оставалось попробовать, как насчет моего собственного вопроса, на который я так жаждала получить ответ. С чего начать?
Киллан, Кемок! Я закрыла глаза, представила их себе, самых близких моему сердцу, моих вторых «я», и чуть слышно запела слова такие древние, что значение их утратилось, но звучание собирало некоторую энергию.
Положив доску на колени и держа ее правой рукой, я коснулась ее гравированной поверхности пальцами левой руки и повела их сверху вниз сначала по красному ряду, потом по золотистому, а затем – насильно заставляя двигаться – по черному. Я три раза повторила эту процедуру.
И ответ пришел. Пальцы неожиданно остановились на неровной поверхности, словно погрузившись в нее, и тоже стали деревянными.
Я открыла глаза, чтобы прочесть сообщение.
Золото! Если можно верить, золото – жизнь, и не просто жизнь, а хорошо устроенная для тех, кого я так старалась достичь. Как только я в это поверила, прикосновение к доске сразу же стало слабее, и я смогла убрать пальцы.
Тяжелый груз, который я носила, спал с меня. Я не могла не верить, что все прочла правильно!
Ну, теперь насчет моего собственного будущего. Бегство… Как? Когда?
Это было сложнее. Я не могла составить четкую картину в мозгу, как делала это относительно братьев. Я могла только построить сильное желание очутиться где-то в другом месте и ждать ответа.
Снова мои пальцы прилипли, на этот раз почти у самого низа красной колонки.
Значит, бегство возможно, но сопряжено с опасностью, и произойдет не очень скоро.
В полотнище моего входа кто-то царапался.
– Ясновидящая, мы идем, – сказал голос Айфинга. Неужели моя контрмагия потерпела неудачу? Нет, если бы он пришел как муж, он не назвал бы меня так и не стал бы ждать снаружи.
– Тот, кто идет, может войти, – ответила я формулой Утты.
Я сдернула полотнище с кола.
Айфинг был не один: за ним шли три воина, главные члены племени, действовавшие в качестве неофициальных советников. В ответ на мой приветственный жест они опустились на колени и сели на пятки передо мной.
– Мы должны идти. Нужда в мясе…
– Так, – согласилась я.
Я снова применила формулу Утты.
– Куда направится народ?
– Мы пришли спросить об этом тебя, ясновидящая. Мы желали бы снова идти на восток ниже берега моря, где был наш дом до того, как по воде пришли убийцы. Не принесет ли это нам зло?
Так и есть, просьба о предвидении, а у меня только доска и пальцы. Придется сделать, что можно, и надеяться на лучшее.
Я взяла доску. Они уставились на нее с удивлением, как на что-то новое.
– Разве ты не смотришь в Шар Света? – спросил Лизинг. – Утта всегда…
– У тебя то же самое копье, тот же меч, что и у Туана, стоящего рядом с тобой? – спросила я. – Я не Утта и не пользуюсь тем же оружием, каким пользовалась она.
Видимо, это показалось им логичным, потому что они только жестикулировали, но вопросов не задавали. Я закрыла глаза и постаралась представить себе путешествие как можно яснее. Но тут тоже трудно было нарисовать мысленный образ. В конце концов я решила, что делать для лучшего результата. Надо фиксировать внимание на себе.
Вот в этом и была моя ошибка.
Я пробежала пальцами по доске, и они быстро остановились. Я открыла глаза.
Пальцы находились на середине правой колонки.
– Такое путешествие перед вами, – сказала я. – Есть некоторая опасность, но не самая большая. Предупреждение не сильное.
Айфинг удовлетворенно кивнул.
– Пусть будет так. Вся жизнь состоит из опасностей того или иного рода. Но у нас есть глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать, и есть разведчики, которые отлично пользуются тем и другим. Значит, на восток, ясновидящая. Мы двинемся через два дня на заре.
Глава 7
Мне не хотелось ехать на восток, все дальше от той части Эскора, которая так много значила для меня. Даже если бы я могла сейчас разбить рунные цепи и убежать, то между мной и Долиной лягут многие лиги неизвестной земли, полной ловушек, хитрых и умных. Но магия Утты не оставила мне выбора, и когда вупсалы выступали, пошла и я. Я старалась только запомнить дорогу для будущего.
Пока мы жили возле горячих источников мы, вернее, я, забыли о зиме. Выйдя оттуда, мы шагнули из начала лета в середину зимы.
Сани и собаки Утты ушли вместе с ней, но Айфинг, согласно обычаю, обеспечил меня и новыми санями и двумя хорошо выдрессированными собаками и прислал ко мне служанку своей старой жены, чтобы она помогла мне собраться. У меня еще не было служанки из племени, и я не просила о ней, потому что не хотела шпионских глаз, когда собралась овладеть своими былыми способностями. Но теперь я видела, что Висма и Аторфи избавились от большой работы. А поскольку возня с палатками была для меня новой, мне пришлось просить кого-то в помощь.
Как ни мало было племя, в нем были касты, установленные очень давно. Некоторые семьи были свободны от приказов Айфинга и других лидеров, другие же семьи повиновались. Самые низшие, такие, например, как Висма, были пленными или их потомками.
Я смотрела на эти семьи с новым вниманием, когда мы поехали, и приглядывала девушку, которую могла бы взять в свою палатку. Мой выбор колебался между двумя женщинами.
Одна была вдова, жившая в палатке сына. У нее было тупое, попорченное временем и обстоятельствами лицо, и двигалась она почти так же, как рабы колдеров, судя по рассказам моей матери. Я не думала, что любопытство все еще живет в ней, и решила, что она по всей вероятности, будет честна со мной, если я возьму ее из палатки, где она смиренно несла всю тяжелую работу.
Другая была молодая девушка, казавшаяся довольно послушной. У нее была искалечена нога, что, по-видимому, не мешало ей в работе, но лишало надежды на замужество, разве что ее взяли бы третьей женой, то есть больше служанкой, чем супругой. Но, возможно, она была чересчур сообразительна для меня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});