— О-о! — Костя заглянул в ствол, но тут же разочаровался. — Ваши крутые герои наверняка учат фраеров не держать газовое оружие. А сами что же? Ведь это правда, Иван Тимофеевич, газовик — он только от насильников. Вы боитесь насильников?
Валуев, кряхтя и капая кровью, опустился вниз. Немного посидел, раскачиваясь, и откинулся на спину.
— Забирайте. В шкафу деньги. В большой комнате. Не трогайте меня, — произнес он, еле дыша.
— Да я ведь не за этим, Иван Тимофеевич.
— Берите все. И уйдите. Вызовите «Скорую». Прошу вас.
Константин не спеша высыпал патроны и, встав на цыпочки, положил их на книжную полку. Потом педантично защелкнул барабан и убрал «люгер» обратно в стол. Пугач ему был не нужен.
— За деньги спасибо, выручили, — сказал он. — Но я вообще-то не грабитель. Мне бы справочки навести.
— Справочки? X... Х-х... — Валуев утробно кашлянул и застонал от боли. — Я же вру, сочиняю. Про все эти разборки. Если что совпало, так случайно. Советовал мне Владик — осторожней надо. Вдруг за чистую монету примут...
— Какой Владик? — насторожился Константин.
— Савельев. Тот, майор.
— А другие? Как насчет других Владиков? Допустим, Нуркин...
— Не слышал никогда. Или постойте... Нет. У меня в одном романе Норкин был. Но я его придумал! Если кого обидел...
— Обидел, Иван Тимофеевич, обидел, родной. Да что уж теперь, поздно воспитывать. Приговорили тебя. Желаешь умереть попроще — назови адрес. Будешь молчать — сдохнешь в страданиях.
— Вы же псих! — с ужасом пробормотал Валуев. Костя приподнял писателя за лацкан и, приблизив его перекошенное лицо к своему, сказал:
— Я одного гада на кишках удавил. Знаешь, сколько у него кишок было? По всей комнате валялись. Ментов небось неделю рвало. А меня — нет. У меня рвотный рефлекс отсутствует. Так что побеседуем.
Валуев округлил глаза и, замычав, сделал несколько энергичных движений ногами, но стоило Косте отпустить халат, как он рухнул на пол.
— Зачем выпустил? — горестно произнес он. — Не убивайте...
— Мне только это и говорят. Нет чтоб адресок шепнуть, избавить себя от неприятных мгновений. Ну?! Колись, Иван Тимофеевич! Ты же не каменный. Будет больнее.
Константин поставил ботинок на живот писателя и легонько, пока еще для острастки, нажал.
— А-а! А-а-а!! — замотал головой Валуев,
— Что "а"? Где найти Нуркина? Хорошо, я тебе помогу. Нуркин живет по чужим документам, — медленно, почти по слогам проговорил Костя. — Его новая фамилия... Ну? Его фамилия... Иван Тимофеевич! Пожалей себя!
— Чижов, — выдавил тот, хлюпая красной слюной.
— Дальше. — Костя перестал давить, но ботинок не убрал. — Дальше! Имя, адрес.
— Алексей. Ленинский проспект, сорок два.
— Квартира. Не тяни резину!
— Сорок... сорок два.
— Так. Ты у него был?
— Чего вы от меня хотите? — взмолился Валуев.
— Был? — рявкнул Костя.
— Да, — безвольно проронил писатель.
— Отлично. Какой у него этаж?
— Не мучьте меня...
— Этаж!
— Шестой, — не вполне уверенно ответил Валуев.
— И телефон, — потребовал Костя.
— Четыреста двадцать... — начал тот, но Константин внезапно снял с живота ногу и врезал ему под ребра.
Иван Тимофеевич уже не кричал — только схватил губами воздух и кисло, как дряхлый старик, заплакал.
— Адрес ты взял с потолка, — холодно проговорил Костя. — Четыреста двадцать — это другой район. И этаж тоже. Сорок вторая квартира на шестом этаже находиться не может. Одного не пойму: почему его все выгораживают?
— Не знаю я никакого Чижова, — захныкал Валуев. — Что хотите расскажу, только...
— Нуркин, — напомнил Константин. — Нур-кин, а не Чижов.
— Не знаю я-а-а! — заныл допрашиваемый. Костя сел в удобное крутящееся кресло и с сожалением посмотрел на писателя. Тот бессмысленно шевелил руками, пачкал палас кровью, но колоться, кажется, не собирался. Боль, которую он терпел, не шла ни в какое сравнение с той, что знал Костя, но все же это была Боль — с большой буквы. А выдержку Костя уважал.
Налюбовавшись летающими по экрану флажками, он решительно поднялся и подошел к окну. Позолоченная ручка издала мягкий щелчок, и рама с чавканьем повернулась. Константин высунулся наружу и посмотрел, нет ли внизу людей. Людей не было.
— Не на-адо, — слабо протянул Валуев.
— Видел бы ты себя на параде. Гордость, достоинство! Мимо колонну гнали, а я за оградой стоял. Вроде Правительство ваше паскудное приветствовал. Как все остальные. А я на самом деле друзей искал — в той колонне. И нашел. Двоих. Я знаю, что потом с ними было.
Костя прищурился и, переждав, пока какой-то сухарь в груди не впитает подступившие слезы, торжественно произнес:
— Именем Народного Ополчения.
На зеленом паласе осталось темное пятно — на самоубийство совсем не похоже. Но к этому Константин и не стремился, он хотел, чтобы члены Чрезвычайного Правительства уяснили: на них объявлена охота. В то же время Костя сознавал, что ничегошеньки они не поймут, так как Правительства вроде бы не существует. Эти мысли здорово рифмовались с его недавним открытием, и, быть может, именно поэтому он поторопился от них избавиться.
* * *
Человек поправил антенну и повертел колесико настройки. Радио он ненавидел, но еще хуже он переносил тишину. Добившись чистого приема, он увеличил громкость и поставил кастрюлю в раковину. Пельмени он ненавидел посильней радио, однако считал, что стряпня для мужика — занятие постыдное.
С тех пор как он расстался с женой, человек только и делал, что терпел. Со временем он даже научился получать от своих страданий какое-то удовольствие. Хотя нельзя сказать, чтоб это удовольствие было большим.
— Только что нам стало известно об очередном дерзком преступлении в столице, — гордо объявил ведущий. — Мы передаем эту новость первыми.
Человек закрыл кран, переставил воду на плиту и включил газ.
— Час назад в своей квартире был убит известный писатель, автор многих бестселлеров Иван Валуев. Детали пока держатся в секрете, но наши источники в прокуратуре сообщают, что Валуеву нанесли ножевое ранение, а затем выбросили его из окна. Подробности слушайте в ближайшем выпуске новостей, который выйдет в эфир через двадцать минут.
Конфорка шипела, наполняя кухню удушьем, но человек этого не замечал. Он все так же стоял, отрешенно глядя на кастрюлю.
* * *
Константин прошел через турникет и машинально — так, как это делало большинство пассажиров, — посмотрел на обратную сторону карточки. Осталась одна поездка. При том, что нормальные люди ездят в метро два раза в день — туда и обратно, — у него часто выходило нечетное количество, и одна поездка получалась лишняя. Костя любил поразмышлять о метафизическом смысле этого явления, но сейчас было недосуг, поэтому он просто пожал плечами и сунул билет в нагрудный карман.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});