Читать интересную книгу Как футбол объясняет мир: Невероятная теория глобализации - Франклин Фоер

— А что вы скажете по поводу «Combat 18»?

Время от времени, когда наша беседа касалась щекотливых тем, Алан просил меня выключить диктофон и отложить ручку. Но на сей раз, этого не случилось. Отодвинув в сторону бокал с кока-колой, он сказал:

— Во-первых, все эти россказни про расизм — чушь собачья. Они националисты. В «Combat 18» есть черные… Если кто-то из них приехал в Англию, как Кожак (черный болельщик «Челси»), он все равно считает себя англичанином. Он говорит: «Я вырос здесь. Я англичанин. Мне плевать, что мои родители приехали из Вест-Индии». Он сражается за Англию в составе Combat 18». Да, это правая организация, но не расистская, а националистическая.

— А как насчет евреев? Как насчет «Жидов» «Тоттенхэма»? то не вызывает у вас беспокойства?

— У меня ничто и никто не вызывает беспокойства. Надо мной иногда подшучивают, но я и сам шучу по поводу своего еврейства.

При этих словах мне вспомнилась сцена из документального фильма, который я посмотрел предыдущим вечером: болельщики «Челси» посылают из Освенцима в Лондон открытку активисту антифашистского движения: «Жаль, что вы не видели, как мы мочились на кости вашей матери».

V

Экономика 1990-х годов породила новую профессию: консультант. Они есть в каждой отрасли. А чем хуже хулиганство? Хотя Алан уже не принимает регулярного участия в драках, он вместе с другими полуотставными хулиганами консультирует и наставляет группу подростков, называющих себя «The Youth Firm» («Молодежная фирма»). «Мы помогаем им составить план, а когда все начинается, стоим в стороне с картой и мобильным телефоном». Старые хулиганы оказывают содействие своим преемникам, поскольку испытывают ностальгию по временам собственной юности. Мало того, они почитают это своим долгом. «На нас лежит ответственность перед молодежью, — сказал мне Алан. — Ведь они представляют «Челси» и должны унаследовать традиции. Наш опыт может им пригодиться».

Полуотставные хулиганы держатся вместе, образовав нечто вроде ассоциации выпускников колледжа. Они постоянно общаются в Интернете, обсуждая действия «Молодежной фирмы», вспоминая былое и обмениваясь мнениями о своем любимом клубе. Стоит ли удивляться, что им небезразлично, как их описывают в своих мемуарах другие хулиганы. Особенно чувствительны они к отзывам о «Челси» в книгах хулиганов клубов-соперников. Вот как откликнулся один из них на мемуары болельщика «Халл Сити»: «Мы гоняли этих козлов по всему городу, пока они не забаррикадировались в пабе… а что касается книги, она годится только для сортира». Другой, прочитав мемуары болельщика «Вест Хэм Юнайтед», отозвался о команде так: «Чистая фантазия! Единственный способ для них победить "Челси"».

Узнав, что российский еврей и нефтяной барон Роман Абрамович купил «Челси», я тут же бросился к компьютеру, чтобы проверить реакцию болельщиков и посмотреть, не скажет ли свое слово Гаррисон. На панели сообщений возникло объявление: «Добро пожаловать на панель сообщений хулиганов «Челси». Данная панель отсутствует по причине подготовки силовой акции или расистского комментария». Излишне говорить, что такое предупреждение отнюдь не способствует борьбе с антисемитизмом. Почти сразу появилось сообщение парня по имени Вест Кен Кен: «Я люблю деньги, но скоро над трибунами будет реять звезда Давида». Оно было озаглавлено «Немного сказано о том, что Роман — жид». Авторы нескольких разрозненных комментариев разделяли его чувства. С учетом того, что Гаррисон не раз обрушивался с нападками на «Тоттенхэм» в разговоре со мной, едва ли можно было ожидать, что его заденут юдофобские высказывания Веста Кена Кена. Тем не менее, они его задели. На панели появилась его реплика, выдержанная в строгом, назидательном тоне: «Быть жидом означает болеть за это дерьмо из «Тоттенхэма». Это совершенно не то же самое, что быть евреем. Среди них есть и такие, кто вышибает мозги из мусульман». Блестящий ответ. Он напоминает о «мускульном иудаизме», об израильтянах, борющихся с террористами. И единственное, что можно было бы сказать на это Гаррисону: «Ах да, я совсем забыл, ведь вы представитель избранного народа».

Алан рассказал мне, что во второй половине 1990-х годов завербовался в одну германскую компанию, набиравшую наемников для горячих точек, и работал в Хорватии и Косово. Перед своей последней командировкой на Балканы он сказал жене, что будет только обучать солдат, но не воевать. «Она считала, что я слишком стар и окончательно потерял форму, чтобы продолжать заниматься этим». Однажды, после его возвращения в Лондон, они с женой сидели дома и смотрели телевизор, переключая каналы. По одному из них транслировался фильм о войне в Косово, и в первой же увиденной ими сцене появился Алан, принимающий самое непосредственное участие в боевых действиях. «Досталось мне от нее в тот вечер».

Все это осталось в прошлом. Но Алан утверждает, что не отошел полностью от хулиганства. Якобы раза четыре в год, обычно после игр с «Тоттенхэмом», он принимает посильное участие в драках. Я не знал, верить ему или нет. Мне подумалось, что лучший способ проверить правдивость слов Алана — увидеть его в естественной среде. Я решил посмотреть, насколько он близок к активным хулиганам.

В день матча я разыскал Алана и его друзей в баре, на третьем этаже торгового центра, расположенного недалеко от стадиона. Алан пил кока-колу. Он познакомил меня со своим лучшим другом Ангусом и напомнил мне о том, что тот фигурирует в его книге. Ангус привел с собой дочь двадцати с небольшим лет. Все трое покатывались со смеху над непристойными шутками в sms-сообщениях, приходивших Ангусу на мобильник. За соседним столиком также сидели друзья Алана. Футболка «Чел-си» была только на дочери Ангуса. «Мы предпочитаем не выставляться напоказ, чтобы можно было быстро раствориться в толпе», — сказал Алан.

Однако своим поведением и внешним видом эти персонажи не напоминали активных головорезов. Напротив, они производили впечатление людей, нечасто поднимающихся в свободное время с дивана и очень далеких от любых проявлений насилия.

Я сказал Алану, что заметил в находившемся неподалеку пабе болельщиков «Манчестер Сити», с которым в тот день встречался «Челси».

— Они сидят на улице и пьют пиво. Неужели никто не задаст им трепку?

Я описал Алану фасад паба.

— Это наш паб, — подтвердил он и обратился к одному из своих друзей за соседним столиком: — Фрэнк говорит, что в нашем пабе сидят болельщики «Манчестер Сити». Это непорядок.

В его голосе отчетливо прозвучали нотки возмущения.

Друг Алана повернул голову в мою сторону. В этот момент он собирал с остальных деньги, чтобы арендовать автобус для поездки на следующей неделе на матч в Ливерпуль.

— Алан сейчас с удовольствием отправился бы туда. А если бы это был «Тоттенхэм», он, возможно, и подрался бы.

Друг округлил глаза. Но даже если бы не их возраст, они не стали бы подвергать себя опасности, устраивая драку так близко от стадиона. Подобная практика осталась в далеком прошлом. Вокруг пабов крутилось слишком много полисменов.

Ангус был уже изрядно пьян. Он принялся рассказывать историю о поездке на матч «Челси» с «Ноттингем Форест».

— Нас было двое, и их тоже. Полисмены видели, что мы идем друг на друга, и решили не вмешиваться, чтобы посмотреть бесплатное представление. Разумеется, со мной был вот тот парень. — Он указал на Алана. — Ему достался коротышка, а мне настоящий громила. — Он изобразил культуриста, демонстрирующего мышцы. — Я прыгнул на него и чуть не откусил ему ухо.

Его дочь согнулась пополам от смеха.

— Да, было время, — мечтательно произнес Алан. И они новь погрузились в воспоминания, подкрепляя слова энергичыми жестами и разыгрывая описываемые сцены. Спустя некоторое время мы отправились на игру в толпе болельщиков. Стоя на эскалаторе, Алан приподнял брючину, чтобы показать мне овбойский ботинок со стальным носком.

— Очень удобно для драки. Пьяный Ангус наклонился ко мне и прошептал:

— Ты только спроси его, когда он последний раз дрался?

Глава 5

Как футбол объясняет живучесть «цилиндров»

I

Когда на стадионе «Сан-Жануарио» в Рио-де-Жанейро футболист забивает гол, он видит перед собой распятие. Менее чем в двадцати ярдах за воротами высится крест над модернистской церковью Девы Марии с витражами середины прошлого века. В нескольких ярдах влево, в пределах видимости с места подачи угловых ударов, расположен небольшой сад с бетонными статуями Мадонны и святых. Именно так, по мнению всего остального мира, должны играть в Бразилии, колыбели футбольной цивилизации: трансцендентально.

«Сан-Жануарио» принадлежит клубу «Васко да Гама». Этот стадион считается святилищем бразильского футбола. На протяжении всей истории клуба его игроки идеально воплощали в себе буйный темперамент, присущий жителям Рио-де-Жанейро, — подобно Ромарио, звезде чемпионата мира 1994 года. Он компенсирует свое явное нежелание бегать уникальной способностью обманывать соперника. Журналисты из Рио-де-Жанейро рассказывали мне, что тренеры давно уже перестали уговаривать его принять участие в тренировке, вместо того чтобы валяться на пляже или сидеть в баре. В 2002 году Ромарио покинул «Васко да Гама». После его ухода самым почитаемым человеком на «Сан-Жануарио» стал не футболист. Он смотрит с большого плаката на высотном здании по соседству со стадионом, прямо над церковью Девы Марии Победительницы: неулыбчивое лицо, лысина, двойной подбородок, большие очки в золотой оправе. Это Эурико Миранда, член федерального конгресса и президент «Васко да Гама». На плакате его величают «символ стойкости». Когда я пришел на «Сан-Жануарио», этот символ можно было увидеть всюду. Около стадиона собирали подписи за его переизбрание — «голоса против сильных мира сего». Напротив главного входа на стадион, на другой стороне улицы, из громкоговорителя на крыше «форда эскорта» лилась песня на мотив самбы об Эурико — «кандидате бедняков». Над футбольным полем висел транспарант с надписью: «Страсть к «Васко» — преданность Эурико».