Eighty-nine. Восемьдесят девятый. Студенческие годы. Как давно и как недавно это все было. Я чуть не прослезился от нахлынувших ностальгических воспоминаний. Между тем песня продолжалась.
Happy new yearHappy new yearMay we all have a vision now and thenOf a world where every neighbour is a friendHappy new yearHappy new yearMay we all have our hopes, our will to tryIf we don't we might as well lay down and dieYou and I…
Она закончила песню. У меня просто не было слов. Видно Од хорошо сыграл свою роль.
— That's wonderful! — только и смог я сказать, продолжая находится в английской среде понимания, если можно так выразиться.
— Тебе действительно понравилось? — Линда сама перешла на русский.
— Спрашиваешь, — ответил я, и к явному неудовольствию гостей снова нажал кнопку громкоговорящей связи, на этот раз уже в сторону отключения. И вовремя, потому что следующий же вопрос касался наших астральных прогулок, знать о которых остальным было совсем не обязательно.
— К сожалению, у меня много лишних ушей, — ответил я ей, и, к счастью, как я уже говорил, она была на редкость понятливой.
Но мы все же еще долго болтали. Минут наверно десять, пока я не напомнил ей, что время международной связи не является самым дешевым временем. Она почти обиделась на мое замечание. Боюсь, что я повторяюсь, но все же моя мыслеформа Ода была действительно очень хороша. Однако, здравый смысл, который вообще присущ шведам все же, наконец, возобладал.
Но что характерно, именно после этого разговора веселье в компании пошло на лад. И даже перешло те границы, за которыми хозяева дома начинают понимать, что погорячились, настаивая на проведении праздника именно у них. Лучше всего охарактеризовать то, что творилось далее, может песня Юрия Лозы «Новый год», которая за этот вечер звучала несколько раз. Так Вася чуть было не повторил подвиг вышеупомянутого Феди.[19] Ну а я, дурак, вспомнив, что тоже бывший парашютист и обещал составить ему компанию. И хотя наш этаж не шестой, а второй ничего хорошего эта затея не сулила. Хорошо, что Олег с Колей оказались умнее, и кое-как урезонили нас отложить затею до утра. Но тут сам Коля вдруг собрался на море… Вот Томы у нас не было. Хотя Джульетта еще долго вспоминала мое поведение, хотя я, хоть убей, ничего не мог вспомнить. В общем, несмотря на тяжелое начало, праздник тоже запомнился надолго.
* * *
Конечно, лукоморская братва тоже не могла обойти без внимания столь светлый праздник. Но так как непосредственное его празднование не могло быть отложено или перенесено на Земле, так сказать, в реальном мире, то в Лукоморье его решили отмечать в Ночь по православному календарю. Тем более, что где-где, а в Лукоморье все чтили русские традиции. К этому времени земные празднования успели поутихнуть, и потому, Астральный праздник был более, чем кстати.
Так как праздник намечался большой, то Кот, как обычно рассылал своих посыльных для сбора гостей. За этим занятием я и застал его, когда по своему обыкновению заявился на праздник на час раньше его официального начала.
— Если хочешь, можешь встретить свою Гуллвейг сам, если хочешь, сказал он мне после бурных приветствий, и обменов поздравлениями.
Я замялся. Честно говоря, меня сейчас больше интересовала Фрея. Но Коту об этом знать было совсем не обязательно.
— А она разве еще не здесь? — нашелся я после секундной заминки. — У нее ведь время на три часа раньше.
— И то верно, — Кот стукнул себя по голове, — я уже послал за ней Вольдемара.
И прищурясь посмотрел на меня. Он знал, что я не очень, мягко говоря, люблю Вольдемара.
— Кстати, я давно хотел тебя спросить, кто он этот Вольдемар. Сначала я думал, что он — твоя мыслеформа. Но потом стал замечать, что для мыслеформы у него слишком много самостоятельности. Где ты его выкопал?
— Он не мыслеформа. А вот кто он конкретно? Придет время — узнаем. Да, кстати, твои фокусы с Фреей мне совсем не нравятся.
— А вот это уже не твоего ума дело, — ответил ему я и поперся искать Гуллвейг.
* * *
Встреча с Гуллвейг. Поход за Фреей и Хеймдаллом. Все прошло так просто и обыденно, что даже не интересно об этом писать.[20] Единственным заслуживающим вниманием было то, что я долго не мог войти в нормальную колею в разговорах с Фреей. Она ведь считала, что я — земной, это Од, а никак не Видар. Самого же Ода я присоединил к нам только в Лукоморье. То есть, было отчего запутаться.
На самом празднике тоже ничего особенного не случилось. Даже история, показанная Котом, была старой полухудожественной историей об Илье Муромце и Царе Поганине, где этот, извиняюсь, сукин сын опять высветил меня не в самом лучшем свете. По нему, оказалось, что Поганина надо было вызвать на поединок. Так он на него и пошел бы! Но мне в данном случае было не до мелких разбирательств, ибо нас ждало Зеркало настоящих Инкарнаций.
* * *
Лукоморье поплыло перед глазами, и мы с Хеймдаллом оказались в той самой инкарнации, где я когда-то вновь имел счастье встретить Гуллвейг.
— Слушай, Хемдалл, — спросил я его, — Я-то ищу свой меч. Это понятно. Но что ищешь ты? Насколько я помню у тебя небыло чудесного оружия.
— Ты ошибаешься. Чудесное оружие было у каждого из нас. Разница состояла в том чье оружие, как бы это сказать, чудеснее. У меня, например, был чудесный рог.
— Как еще один? — я не мог удержаться, чтобы не подколоть его еще раз.
— Знаешь, если ты будешь продолжать в том же духе, мне придется тебя убить.
Вмешавшаяся Гуллвейг опять смягчила разговор. Все-таки, она была чудесной женщиной.
— А вы думаете, что наши вещи сейчас где-то дожидаются нас сквозь сотни лет? — этот вопрос был настолько естественен, что я удивился, как он не пришел в голову раньше.
И каково же было мое удивление, когда я услышал:
— Конечно.
Конечно. Без тени сарказма или шутки.
— Никто не может пользоваться чужим оружием, ибо оно создано только для своего хозяина и служит только своему хозяину. Любой другой, кто попытыется им воспользоваться… Ну, в общем, ему не позавидуешь.
Она сделала многозначительную паузу, значительность которой я так и не понял. — Хотелось бы, знаете ли, подробнее, — спросил я, вложив в слова весь отведенный мне Богом сарказм. — Пожалуйста. Оружие выпьет его душу. Даже трогать чужой меч крайне нежелательно.
— Постой, — как это часто бывает, память неожиданно выплеснула из своих анналов неувязку, — Помнится великаны как-то похитили знаменитый молот моего братца Тора. Он, что не был заговоренным?
— Он именно был заговорен. Перед, в процессе и после кражи они проводили ритуалы перезаговора. И это почти удалось. — Она остановилась и выразительно посмотрела на меня. — А ты, я вижу, не так прост, как пытаешься казаться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});