это нормально разве?..
Из гула и отдельно вылетающих фраз Женя поняла только одно: она ничего не смыслит в промышленной электронике, ничего не смыслит в принципах работы фирмы, но зато точно уяснила для себя одну вещь – генеральный директор, судя по жалобам, – очень строг и неоправданно требователен, особенно в условиях наличия тех проблем, о которых говорят все эти люди.
Из раздумья о фирме Женю вывел приятный мужской голос, зазвучавший совсем рядом со стойкой:
– Эй, Светланка, тебе Боря не оставлял для меня чертежи по новым «тензикам»? Это у тебя, кстати, что, новые тени? Классные!
Женька резко подняла голову и увидела молодого парня, одетого и выглядящего, мягко говоря, экстравагантно: у него были темные, волнистые, как и у Жени, волосы, изящными крупными кудряшками обрамлявшие его тонкое, правильное лицо, половина которого была спрятана под модными, в глянцевой, черной оправе, очками, за которыми сияли миндалевидные, синие, сияющие, как огни ночного города, глаза, тонкие губы были растянуты в невероятно искренней, широченной улыбке, а на нижней губе болтался пирсинг в виде кольца, придавая краску развязности и эпатажа его образу (кольцо, кстати, блестело и в его левом ухе, даже очень было похоже на золотое с виду), плечи и руки парня были запрятаны под малиновый пиджак, под которым виднелась черная рубашка и галстук с разноцветными кругами на белом фоне.
Женька с огромным интересом разглядывала его и ужасно жалела, что пока не может лицезреть этого парнишку в полный рост: очень уж ей было любопытно, что там на нем еще такого необычного было нацеплено… Но, помимо одежды, она чувствовала странную теплую волну, исходящую от него, будто лучик весеннего солнца, согревающий замерзшую после ледяной зимы душу.
Светка тут же зарылась в своих красивых двух стопочках бумаг, только секунду назад лежавших ровными, деловыми грудами, создавая внешнюю видимость порядка, и весело протрещала:
– Да, Сем, сейчас, подожди минутку, найду… Ты пока познакомься с Женей, это наш новый секретарь, мы с ней по полдня работать будем.
Парень, на которого так беззастенчиво и с таким восторгом пялилась Женька, перевел сияющие глаза на девушку и на секунду замер. Его синие, миндалевидные глаза внимательно и с не меньшим любопытством изучили ее лицо, волосы, волосы и снова лицо, с удивлением и восторгом уставившись ей прямо в глаза.
Зрительный контакт все продолжался, все продолжалось ощущение, что Женя купается в солнечном бассейне, а в ее сердце с невероятной быстротой развивалась бешеная симпатия к этому Семе, которого она видела впервые в жизни и которому смотрела прямо в глаза уже целую минуту, ничего не говоря. Семен подошел ближе и облокотился на стойку прямо напротив Жени, а Света, откопав в стопке лист А-третьего формата, сложенного пополам, развернулась к нему со словами:
– Вот, Сема, держи, Боря, правда, опять не подписал… Эй, вы чего? В прошлой жизни, что ли, уже встречались? – захохотала она, удивленно глядя на то, как Женя и Семен беззастенчиво таращились друг на друга со странными улыбками на лицах.
– Ух ты, привет! – наконец-то нарушил молчание Сема. – Ты такая… прикольная! Я – Семен, фамилия – Карташов, разработчик отдела разработок, всякое разрабатываю в свободное от чая с печеньками время…
Все еще глядя в его глаза, Женька искренне и очень красиво улыбнулась, ответив:
– Привет! Ты тоже прикольный… Галстук так вообще!.. А я Женя Зябликова, секретарь в секретарской, занимаюсь всякими секретарскими документами и… еще, черт знает, чем.
Семен весело рассмеялся и наклонился к Женьке близко-близко, внимательно разглядывая ее глаза:
– У тебя глаза… Просто нереальные какие-то! Я таких в жизни никогда не видел! А волосы! Такие… рыжие! А потрогать можно? – вдруг с мольбой в глазах неожиданно спросил он.
Теперь настал очередь Женьки смеяться:
– Можно, только осторожно! Я не проверяла, но вдруг они кусаются?
Семен зачаровано улыбнулся и протянул руку, с восторгом запустив ее в Женины кудряшки, пропуская их между пальцами и с невероятным восторгом рассматривая рассыпающиеся по ее плечам локоны.
– Класс… Такие легкие! И откуда ты взялась такая, Женя Зябликова? Красивая, к тому же…
– Красивая? – весело захохотала Женька, чувствуя, как от теплой энергетики этого самого очкастого Семена Карташова она сейчас либо взлетит, либо лопнет… А главное, как же ей хотелось вот так продолжать находиться рядом с ним, он тянул ее, как странноватый и чересчур открытый магнит!
– Мне нравится. – спокойно кивнул он, продолжая разглядывать Женю, только переместившись взглядом уже на ее блузку, юбку, и частично – на ноги, потому что вторая их часть была надежно спрятана под столом.
– Эй, эй! Вы чего?! – привлекла на себя внимание Светка, махнув между ними чертежом и усмехнувшись. – Если позволить вам продолжить в том же духе, то тут через минуту признания в любви посыпаются! А поспешность в таких делах, знаете ли, до добра… – многозначительно закончила философское измышление Света, размахивая чертежом, как учительской указкой.
– А что? Мне стесняться нечего! – весело улыбнулся оживленный Семен и, на секунду нахмурившись и прикрыв один глаз, словно что-то припоминая, вдруг выдал:
– Застыл в сияньи глаз твоих!
Дышать не смею… наважденье!
Толи я умер, толи жив?
И жалкий сердца стук в забвенье…
Ты появилась, словно дым,
Качаешь листья безымянно,
Ласкаешь мой душевный мир
И в жизнь крадешься неустанно.
О, как бы мне тебя поймать!
Запечатлеть твой лик влекущий?
Хоть тонким шепотом урвать
Один лишь взгляд, тепло несущий!
И смерть сладка, и жизнь строптива,
Но дышит сердце лишь тобой…
Позволь сказать – как ты красива!
Позволь сказать – навек я твой…
Женя с изумлением и восторгом слушала эти стихи, прочитанные вот так просто и спокойно, но с особой, нежной грустью, и покачала головой, чувствуя, что этот Семен прочно занимает определенное место в ее душе. А Сема, тем временем, весело подмигнул и, глядя Жене в глаза, спокойно проговорил:
– Посвящается тебе.
– Вот… это… да… – выдохнула в ошарашенном восхищении Женька, чувствуя, что улыбка разрывает мышцы на ее щеках и скоро высушит все зубы напрочь. – Мне?.. Спасибо большое… Очень красивые стихи… Сам сочинил?
Светка, которая, закатив глаза, с усмешкой качала головой, мило прощебетала:
– Да, Семочка у нас – известный поэт! Особенно у него удаются стихотворения в жанре любовной лирики… Самые, так сказать, популярные его стихи! – захихикала она, а Семен, без какого-либо смущения, пожал плечами и проговорил, продолжая глядеть на Женю:
– Я читаю стихи только тем, кто меня вдохновляет.
Женя восторженно и взволновано приложила ладони к щекам, а потом игриво подмигнула и ближе наклонилась к нему, ярко улыбнувшись:
– Ну,