Только вот он и есть в бреду. Я больше ни капли не сомневалась, что в том бокале что-то было. Кто — то, видимо, решил подшутить над темератом или…
Или кто-то пытался его огородить? Защитить от церемонии связи с охотником?
Вселенная будто читала мои мысли и насмехалась надо мной. Стоило лишь подумать о центральном событии вечера, как общего внимания затребовал протяжный и низкий стон духовых.
— Фрай, нам надо идти, — попыталась привести его в чувства и осторожно выглянула за штору.
Разговоры в зале стихли, а все взгляды были устремлены к возвышению в конце зала. Небольшой островок сцены купался в свете, а в самом центре сияющего ореола ждал мой отец.
— Ректор уже там, — вновь взывала к Фраю, — потерпи немного. Нужно лишь переждать церемонию. Сможешь?
Фрай расхлябанно кивнул, ударившись лбом о мое плечо. Однако прогресс в его состоянии все-таки был. Парень сам выпрямился и поплелся за мной, когда придержала для него штору.
— Приветствую в этот торжественный вечер всех студентов Академии Изгнания! — голос отца, усиленный магией, эхом прокатился по залу.
Все смиренно замерли, внимая словам ректора, а я воспользовалась этими мгновениями, чтобы незаметно смешаться с толпой. Кажется, никто не видел, как мы с Фраем выходили из-за портьеры. Но зато точно от очень многих не укрылось, как парень приобнял меня за талию. Однако, кроме нас двоих, никто и подумать не мог, что это не проявление теплых чувств или романтический жест, а просто необходимость, чтобы удержаться на ногах.
— Извини, — хриплый шепот коснулся моего виска, в который Фрай тут же уткнулся носом. — Я побуду с тобой?
«…чтобы не свалиться», — закончила мысленно, но все же коротко кивнула.
Хотя не удивлюсь, если, несмотря на мою поддержку, Фрай все равно где-нибудь рухнет. Почему-то я уверена — состояние бывшего охотника дело рук тайного доброжелателя. Ведь если Фрай потеряет сознание, ему придется с торжества отправиться прямиком в лазарет, а не на ритуал связи.
Может, кто-то хочет помочь Фраю избежать участи прислужника? Я почти не сомневаюсь, что темератов гораздо больше, чем охотников, вступающих на практику в этом году.
В конце концов, число будущих охотников на курсе статично и может меняться лишь в меньшую сторону. Зато темератов прибавляется постоянно. Наши курсы начинаются каждые две Луны, а не раз в год. И даже не считая оскверненных из других академий, неудавшихся охотников все равно очень много.
Тем более претендовать на место в связке могут не только «летние» темераты, но и все остальные, что не успели на прошлую церемонию. То есть те, кто провел в Академии меньше года. А таких ох как немало…
Так вдруг кто-то попытался дать Фраю шанс избежать нелепого контракта? Или что ещё интереснее… на самом деле, его бокал предназначался мне?
Я не отрывала глаз от отца, читающего на сцене речь, которую слышала не единожды. Слова о силе взаимопомощи, о надежде и узах дружбы. О том, что в союзе можно найти не только опыт, но и исцеление.
Слушала, но смысл проплывал мимо, пока я придумывала все новые и новые версии случившегося.
Вдруг это отец попытался мне помочь?
От нелепости такой идеи хотелось смеяться, но и отпускать догадку я не спешила. Она грела сердце и внушала странное, необоснованное доверие к человеку, что все эти годы был от меня нескончаемо далек.
Однако мои детские иллюзии рухнули и застряли в горле осколками, когда отец объявил:
— А теперь попрошу темератов занять свои места!
ГЛАВА 9
После объявления ректора о начале церемонии зал быстро перестроился. Молодые охотники, которым практика лишь предстояла на следующих курсах, отступили назад, уступив место старшим товарищам и темератам. Оскверненные же разбились на два лагеря: на тех, кто до получения метки Тьмы должен был стать охотником, и тех, кто с изгнанием ранее связан не был.
Я и другие коренные ученики Академии выстроились вдоль сцены, а Эйлин и прочие темераты заняли второй ряд за нашими спинами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я обернулась и сразу заметила подругу, чей взгляд отражал смесь любопытства и сочувствия. Она вопросительно кивнула на Фрая, который стоял лишь благодаря мне, но я в ответ только качнула головой. Потом.
Сейчас меня знобило от урагана чувств. Все казалось нереальным, далеким сном. Я плыла сквозь толпу, тянула за собой Фрая, пропускала мимо ушей шепотки и торжественную речь ректора, что должна была воодушевлять и заставлять воспрянуть духом. Делала то, что требовалось, мыслями витая вокруг проклятого бокала, который подсунули Фраю.
— Профессор Фармон, мастер артефактов, поможет провести церемонию распределения связанных пар! — катился голос отца. Я увидела, как он взмахнул рукой, и у подножия сцены материализовалась хрустальная ваза.
— Темераты с допуском на практику должны опустить в этот сосуд свои артефакты души, — пояснил Фармон, а я крепко стиснула челюсти.
У меня такой допуск был. А вот в парк или, что важнее, в библиотеку — нет. Несправедливо!
Темераты из моего ряда по одному подходили к подножию сцены, но когда наступила очередь Фрая, я пошла вместе с ним. По толпе загулял шепот, но мне было плевать. Я помогла Фраю стянуть с запястья его браслет, затем скинула в вазу свою бархотку. Наши камни были одинакового вишневого цвета.
Уже отступая обратно в строй, заметила стальной взгляд отца и его плотно сжатые губы. Меня будто прошило молниями, а сердце подернулось морозной коркой.
— Спасибо, Аста, — слабо шепнул на ухо Фрай, и эти слова вдохнули в меня жизнь.
Быстро кивнула, крепче подхватила бывшего охотника за руку и чуть ускорила шаг, чтобы быстрее улизнуть от чужих взглядов. Но, даже снова оказавшись в общей шеренге, чувствовала, как затылок сверлят десятки глаз.
Второй ряд темератов, в котором стояла Эйлин, не тронулся с места, когда все бывшие охотники сбросили свои артефакты. Моей подруге и таким, как она, распределение не грозит. Однако и мне может улыбнуться удача — охотников последнего курса меньше, чем оскверненных. Вдруг повезет, и смогу-таки посвятить время поиску ответов, а не прислуживать ради чужих оценок?
Я держалась за эту мысль каждое мгновение, когда ректор объявлял все новые и новые имена. Охотники, мои бывшие однокурсники, по одному подходили к зачарованной вазе и слепо вытягивали случайный артефакт.
Я слушала, как Фармон убедительно говорит, будто магия сама выберет для охотника пару. Что это не просто случайность, а предназначение…
Слушала, но едва сдерживалась, чтобы не закатить глаза. Нервничала, мелко дрожала и замирала каждый раз, когда рука очередного студента ныряла в вазу. Почти все они жмурились или смотрели куда-то в потолок, будто там есть какая-то подсказка.
Мол, бери этого! Он живучей!
Когда имена в списке практикантов перевалили за половину, едва сдерживала суетливые метания. В груди будто копошился ворох насекомых, чьи крылья беспрестанно щекотали внутренности, подогревая мое нетерпение. Оно обжигало легкие, воровало дыхание и заставляло сердце холодно замирать при объявлении новой пары.
Я боялась услышать свое имя, но даже не ожидала, что испуганно встрепенусь, когда ректор объявит мою бывшую подругу.
— Вивьен Томпсон!
Силой воли заставила себя сдержать любые проявления страха, обиды и разочарования. Не позволила себе ссутулиться или уронить голову, не разрешила кусать от досады губы. Лишь пристально наблюдала, как Виви, широко и лучезарно улыбаясь, порхает к артефакту.
Она, как всегда, выглядела неотразимо. Пышное платье-облако с иголочки, безупречная прическа с кукольными кудрями и нежный макияж. Виви знала, что производит впечатление, и пользовалась этим сполна. Улыбалась до последней секунды, пока профессор Фармон, которому охотница передала извлеченный из вазы артефакт, не объявил:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Фрай Белидор!
Я ощутила, как резко вздрогнул парень, а его рука впивалась в мое плечо. Он будто разом ожил, взгляд прояснился, а от недуга не осталось и следа.