«Ма-а, смотри, что я сделал!» — вопило гордое чадо – и тащило навороченный папин телефон с какой-то крутой противоугонной системой и не возможностью снять крышку прежде, чем наизусть не расскажешь число «пи».
А чадо справилось! Чадо разобрало!
Вот и эльф смотрел на снеговика так же…
Поэтому я невольно дернулась вперед, решив прикрыть отважного стража покоя ледяных чертогов собой. Чем заслужила шлепок веником по попе, дружное ворчание (белка ворчала тихо) и смешок.
— Не совсем понимаю, зачем вы здесь, — постаралась произнести как можно спокойнее, даже с легким поклоном, — тир… Кажется, мы разобрались с тем, что вы действительно помогли нам, — я не иронизировала, упаси зима! – но все же я не могу считаться вам обязанной, как дочь Владыки.
С деймарами шутить нельзя. А то потом с тобой так пошутят, что… Лучше уж сказать правду – и перестать строить из себя няню, легенда слишком шаткая… была уже при первой встрече.
По глазам ничего не прочесть – багряным, переливающимся всеми оттенками бордового. Алая зима. Стужа. А солнечное сплетение колет и хочется подойти к нему. Спросить… расспросить о нем. Узнать, что любит и чем занимается, сколько ему лет, чем живет, и… Я фыркаю про себя, стряхивая наваждение.
Это чужак. Нелюдь. И он только недавно буквально требовал меня у снежных, как какую-то вещь!
За это одного веника мало! Но мы сейчас скромно промолчим, а потом сделаем что-нибудь интересное. Чтобы на нас не подумали.
— Девочка, я тебя насквозь вижу, — фыркает в ответ эльф крови. Я стою перед этим жутким созданием из легенд и почему-то не боюсь. Ни капельки. Ну, разве что совсем чуть-чуть? — и подслушивать, кстати, тоже надо уметь, — меня смеривают таким взглядом, что щеки едва не вспыхивают.
Но я умею вовремя брать себя в руки. Дурнушкам быстро приходится этому учиться.
— Славно, что вы знаете о том, что я все слышала, — отвечаю спокойно и обманчиво весело, — тогда мне тем более не придется чувствовать себя виноватой, сиятельный, отказывая вам.
На всякий случай я отхожу подальше. И не к кровати – а к двери в проходную комнату. Сбежать оттуда можно гораздо быстрее, да и проблем будет меньше.
— Отчего ты не хочешь? – Несколько быстрых шагов.
Я недооценила его и переоценила себя.
Снеговик беспомощно застыл в воздухе, белка отмалчивается, а меня в один миг прижали спиной к стене.
— Женщины любого народа ценят силу, статус, красивые подарки. Пусть ты полукровка, пусть ты принята в семью снежных, но ты должна была знать – таким, как я, многое позволено просить за нашу помощь. Я сейчас просителем выступает твой отец, — тянет он.
Красивое холодное лицо напротив. А я вдруг понимаю, вот этот пресыщенный лощеный остроухий играет мной, как и многими другими. Ему просто скучно. Не знаю, откуда эта уверенность.
— Я плохо готовлю, — говорю сокрушенно. Даже глазки опускаю. А мысленно – как таракана – тапком, тапком его! — а убираюсь, — хлюп, хлюп носом… — Так убираюсь, что сосульки повсюду, снеговики немытые, на пороге сугробы, и драгоценные подданные… они… — интригующим шепотом.
— Да-да? – Показал, какие у него красивые, белые и острые зубы деймар.
Мол, продолжай, продолжай, ты меня забавляешь.
— Им больше всего достается, — даже рот прикрыла рукой и глаза вытаращила, — тир, думаю, в цене мы в любом случае не сойдемся, — говорю уже совсем другим тоном. Сухим и строгим.
И также молча выворачиваюсь из-под чужой руки, стремясь не показать, как сильно колотится в этот миг сердце. Главное – не попасть в ловушку. Не дать ему той реакции, которую он ждет, но и не переиграть.
— Сколько хочешь? Сундук золота и драгоценных камней? Все наряды с меня,— смотрят на меня пристально.
По шее ползет холодок. Вдруг закрадывается страшное предположение. Эльф… безумный. Совершенно отмороженный на всю голову! Нельзя иметь с таким дело!
— Мне не нужно золото, — кротко улыбаюсь, — тир. Я честная дева и честь рода для меня – не пустой звук.
— Чем ты меня околдовала? Цену набиваешь? — Шипят, резво пытаясь оказаться ко мне поближе, в пространстве ближайшего покуса.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Белка уже почти за шиворот мне перебралась, бедная, наверное, получила за сегодняшний день такую дозу адреналина, что после такого уйдет куда-нибудь на беличий курорт.
— Что в тебе такого, а? – Ко мне принюхались. Точно принюхались! И глаза такие… ошалевшие, красивые. – Ну, симпатичная мордашка. Лицо как будто знакомое… нет, не видел тебя, — мое сердце тихо падает в пятки. – Да и мне разрешения спрашивать не нужно! – Кривятся губы. – А, впрочем… — не нравится мне предвкушение в чужих глазах. И то, каким жаром пышет от чужого тела рядом – тоже.
Но это глупости.
— Давай заключим соглашение, — подмигивает мне алый глаз. А рука, словно невзначай, снова тянется к моей щеке. Я понимаю, что нельзя дать ему ко мне прикоснуться. К голой коже. Сердце замирает в странном предвкушении чуда, а я паникую. Ну нельзя, нельзя, нельзя!
Если мы снова окажемся во власти наваждения, странных чар, что если случится фейерверк, как на балу? Что там белка про жениха говорила? Упаси снега! То один, то другой… бежать отсюда надо. И чем быстрее – тем лучше.
— Соглашение? — Едва разлепляю губы.
Злость, бессилие, смущение – я сама запуталась в клубке своих чувств.
— Да, — кивает алоглазый. Он буквально светится от азарта, — я помогаю твоему отцу и разбираюсь с заговором. Более того – дам тебе возможность отучиться в академии, а ты… — острый коготь поглаживает мой подбородок, — подаришь мне танец на главном балу в Новогодье… на второе празднование Перелома… согласна? И ещё одну сущую мелочь, — он заправляет прядь моих волос мне за ухо и щурится.
Можно ли упасть в обморок от одного прикосновения? Скоро узнаю.
— Какую? – Мой голос – как сосулька по лбу. Такой же безнадежный и скрежещущий.
— Ты отдашь мне то, что украла у меня на первом балу. Мелкая паршивка. Не знаю, как ты, человеческая девица, стала полукровкой снежных. Хотя и подозреваю, — все резко меняется.
Сердце уже не в пятках – оно пытается совершить бегство за пределы комнаты и подальше от злющего, как все снежные гончие, могущественного мага.
— Вы ошибаетесь. Потому что я не понимаю, о чем вы говори…
Я правда не понимаю. Потому что уж кем-кем, а воровкой никогда не была! Это и обидно, и… идея отловить тараканов и накормить ими Его Кровейшество кажется все более интересной.
— Понимаешь, — отрезал нелюдь. И что-то такое мелькнуло в его глазах, отчего захотелось немедленно сознаться даже в том, что в грудничковом возрасте утащила любимую мамину расческу и обслюнявила её, а потом ещё и сломала! — все ты понимаешь, девочка. Либо так, либо снежный престол падет….
Ужасающие слова контрастировали с ошеломляюще милой улыбкой.
— Верни то, что забрала. Подари мне танец. И… разойдемся. Это очень щедрое предложение…
Ужасно щедрое! Я просто чувствую, как он такого приступа щедрости эльф скрежещет зубами.
Одно дело читать об эльфах крови, а другое… они же совсем берегов не видят!
— Не вижу. Абсолютно, — оскалился нагло предмет моих мыслей.
— Я что же, сказала вслух? — Да отпустите вы меня уже, я же девушка… впечатлительная!
— Да. Так что? – И снова безмятежная улыбка, — к тому же, смотрю, женихи тебя так и одолевают, красавица, — последнее было сказано с очевидной издевкой.
И я поняла – характерами мы не сойдемся совершенно точно. Спасибо Земле и слава Алиске, которая лучше любого психолога – я люблю и ценю себя такой, какая я есть! Ну… очень стараюсь!
— Хм… вы меня почти поймали, сиятельнейший тир, – чуть развожу руками – и для этого – отстраняюсь.
Слава льдам, меня отпускают.
В этот самый момент снежный котенок бросается эльфу под ноги. Игги с диким гиканьем залепляет в него чем-то контрольным, а снеговик, с которого спали чары, ставит финальную точку пинком под мягкое место. Тем самым веником.