— Но зачем им все это? — возмутился Джей.
— Если бы я знал, — пожав плечами, ответил доктор Майк.
Он указал рукой на психа и обратился к Джею.
— Этот парень шизофреник. Вы — нормальный человек. Вы не носите очки и обладаете худощавой фигурой. Джека нельзя назвать худощавым, и он носит очки. Наш священник почти лысый — так же, как и вы, — но у капитана морской пехоты мы видим густые волосы. Джон играет на гитаре. Я годами не бренчал на струнах. Понимаете, о чем идет речь? Между нами имеется физическое сходство. Но если бы мы были генетическими клонами, нам полагалось бы выглядеть абсолютно одинаковыми. Так почему мы не сидим в дурдоме? Почему некоторые из нас носят очки? Почему часть нашей группы не входит в «лигу лысых»? Задумайтесь об этом!
За столом воцарилась тишина. Джон затянулся сигаретой и взвесил слова психолога. Все это галлюцинация. Он посмотрел в глаза доктору Майку… и нахмурился. Нет! Тут что-то не так! Он вспомнил, как едва не закричал вчера, когда увидел глаза Килроя. А затем священник спросил его, не являются ли они братьями. И ничто не могло ослабить впечатление от ночной беседы с морпехом и генетиком. Кстати, доктор Майк вчера тоже не находил себе места — особенно после того, как Кляйнман сказал, что их «погибшие» родители были живы.
Джон потянулся за бумажником.
— Мне кажется, вы не правы.
Морпех, сидевший напротив него, сжал кулаки до громкого хруста.
— Мне тоже так кажется.
Доктор Майк скептически приподнял брови.
— Почему? Мое мнение полностью обосновано — во всяком случае, с психологической точки зрения. Джон, расспросите вашего армейского друга об информационных войнах. О том, что военные называют мастерством убеждения. Для таких операций написаны сотни учебников. Вас пытаются перепрограммировать. Неужели вы не понимаете этого?
Джон зажал сигарету губами, раскрыл бумажник и выудил оттуда две мятые фотографии. Он бросил одну из них на середину стола.
— Кто эти люди? — спросил он, прищурившись от дыма.
Доктор Майк взглянул на снимок, запечатлевший семейную пару среднего возраста и худощавого подростка. Все улыбались в камеру. Мужчина обнимал сзади юного Джона. За ними на горизонте возвышалась покрытая снегом гора.
— Не имею понятия, — ответил Майк. — Я никогда не видел их.
Обведя взглядом четыре пары глаз, смотревших на него, он поднял вверх правую руку с открытой ладонью.
— Честное индейское.
— Тогда это действительно честный ответ, — сказал Джон. — Я постараюсь быть таким же откровенным, док. Это люди, которые вырастили меня после гибели моих родителей. Дядя Карл и тетя Жаклин. Скажите, а как звали ваших приемных родителей?
В глазах Майка вспыхнул гнев.
— Не ваше дело!
— Нет, мое! — ответил Джон. — Это дело каждого из нас. Кляйнман говорил, что все присутствующие здесь имели приемных родителей. Как их звали? Дядя Карл и тетя Жаклин?
Джек медленно кивнул. Джей поднял снимок и осмотрел его.
— Они совершенно не похожи на мою приемную родню. Конечно, можно найти что-то общее, но с большим трудом.
— А почему они должны быть похожими? — тихо спросил морпех. — Вам лишь требовалось дать семейную пару, отдаленно напоминавшую людей на старой фотографии. Помните? Ту, что папа всегда носил в бумажнике. Старую и мятую. Он иногда показывал нам ее, когда мы получали открытки от дяди Карла и тети Жаклин. Снимок был бледным и размытым. Лица почти не угадывались. О господи!
Психолог громко шлепнул ладонью по столу. Его вилка и нож слегка подпрыгнули.
— Это чушь собачья! — крикнул он. — Послушайте себя! Никаких «нас» в моем детстве не было. И «мы» не получали открыток. В моей жизни был только я. Если вам нравится быть обманутыми — пожалуйста! Но я не собираюсь сидеть здесь и слушать ваш бред…
Джон бросил на стол вторую фотографию. Знаток психологических профилей раскрыл рот от изумления.
— А кто на этом снимке, док? — спросил Джон. — Скажите правду.
Все присутствовавшие смотрели на мятый снимок с очарованием и ужасом. Снимок был старым, потертым и бледным.
— Кто изображен на фотографии, Майк?
Внезапно на стол полетела еще одна фотография — такая же мятая, с теми же улыбавшимися мужчиной, женщиной и белокурым мальчиком. Ребенку на снимке было около шести лет. Джон поднял голову и увидел священника, стоявшего за плечом доктора Майка. Его бумажник тоже был раскрыт.
— Это мама и папа, — произнес отец Томас.
Его глаза покраснели от слез. Вокруг темнели круги от бессонницы.
— Это наши родители. Родители детей, которых никогда не существовало.
Доктор Майк нервозно засмеялся.
— Верьте во что хотите. Питайте себя иллюзиями. Не удивлюсь, если вскоре вы будете походить на того толстяка. Вы уже не отличаете реальность от вымысла. Путаете факты и фантазии самообмана. Подумать только! Человеческие клоны. Несуществующее детство. Злодейское альтер эго, пародирующее теории Фрейда. Нет! Я верю лишь тому, что вижу своими глазами.
В этот миг двери открылись, и в столовую вошли доктор Кляйнман, генерал Хилл и доктор Дефалько. Старый ученый одарил «близнецов» теплой улыбкой терпеливого дедушки.
— Пора начинать экскурсию.
Пока они шагали по коридорам в сопровождении четверых солдат, Кляйнман сообщил им, что самая старая часть базы «Седьмого сына» была построена в 1951 году. Весь комплекс в основном располагался под землей — не только из-за крайней чувствительности аппаратуры и секретности экспериментов, но и по практическим соображениям. Если бы такое сооружение было возведено на поверхности земли, оно оказалось бы шире городского квартала и выше чикагского небоскреба Сирс-тауэр.
Джон с изумлением и некоторым благоговением прислушивался к рассказу о былых достижениях науки, которые даже в нынешнее время казались фантастикой.
Подобные размышления одолевали его только однажды. Это было в школе, когда во время урока по американской истории он рисовал в блокноте звездолет. Тогда он впервые отнесся к шагам людей на Луне как к чему-то важному и совершенно не похожему на другие события прошлых времен. То, что всегда казалось чудесной мечтой, вдруг стало реальностью. Мы шагнули на Луну, приятель. Спорим на твою задницу, что это назовут гигантским прыжком человечества. И вот еще один прыжок… из тупика.
Кляйнман продолжал рассказывать о базе «Седьмого сына». Комплекс располагался в пятнадцати минутах езды от Лисберга, штат Виргиния, — городка, который находился в тридцати милях к западу от Вашингтона. Большая часть территории этого округа принадлежала федеральному правительству, и, по словам Кляйнмана, здесь размещались многие здания времен холодной войны, построенные на случай внезапного вторжения Советов. Где-то рядом под бронированным антиядерным куполом прятался запасной Белый дом (шутливо названный «Сортиром»), Тут же скрывались десятки убежищ для парней из Конгресса («Клуб федералов») и Верховного суда (пансионат «Судебная отсрочка»).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});