— Какое тебе до него дело?
— Серьезно? Ты вообще слушал? — я нервно рассмеялась — Знаешь, у вас здесь помойка, а не мир. С полным отсутствием морали. Дамис — один из четырёх гребанных людей, кто отнесся ко мне по-человечески и не видел во мне ходячую подстилку. Он мой друг. На словах, а судя по тому, что он пришёл спасти мою шкуру, то и на деле. Мне нужно было бросить его истекать кровью на арене?
— Так поступил бы любой.
— Значит мы в очередной раз выясняем, что я не любой и не любая.
— В очередной раз. Есть хоть что-то, что ты сделала бы как нормальная женщина?
— Это ваши-то женщины нормальные? — у меня даже сил злиться не осталось — вот эти запуганные, бесправные создания? Предел мечтаний, которых это найти самца посильнее, чтобы продать себя подороже!
— Никто себя не продаёт! Что вообще плохого в том, что мужчина заботится о женщине? Опекает ее, оберегает!
— Только у вас в довесок идёт принятие всех решений, отсутствие права голоса. Родвиг, я не понимаю, чего ты хочешь от меня? Это ваш мир, вам в нем жить. Я не должна его принимать или понимать.
— Но почему?
— Потому что никогда не соглашусь быть бесправной тенью. Место, которой в койке.
— Уж лучше рисковать своей собственной жизнью?
— Так делаете и вы, мужчины. Так делает любой свободный человек. Принимает решение и отвечает за свой выбор.
— Хорошо, а оставшиеся трое? Ради них ты бы тоже стала так подставляться?
— Не знаю. Да, наверное. В любом случае, я бы их не бросила.
— И кому же это так повезло?
— Таша, Ксана, Фарлес, — мне скрывать было нечего. Только видно лучше бы я промолчала.
— Помощницы и Яростный? — сквозь зубы выплюнул Родвиг и вдруг сорвался на крик — Вон! Пошла вон, Саша!
Я устала пытаться понять этого мужчину. Устала от этого мира. Устала от количества событий, происходящих в секунду. Мне за ними не угнаться. Развернулась и просто поплелась вон. Такая я послушная сегодня, аж бесит.
— И если ты забыла, то ты не свободный человек, — раздался мне в спину бесстрастный голос смотрителя — ты, долговая рабыня. Фактически моя собственность, ещё на 8 поединков.
Я ошарашенно обернулась на мужчину, пытаясь понять, что происходит. Что же черт возьми с ним происходит? А он стоял скрестив руки, щурясь на меня сверху вниз и продолжил, также ровно и безжизненно разрывать пропасть между нами.
— И я запрещаю тебе выносить с арены раненых. Запрещаю задирать бойцов и давать им повод объединяться против тебя. Запрещаю даже думать о том, чтобы мстить Гингу или Твику. Поняла?
Меня будто по щекам отхлестали. О чем я только думала? Боже, как меня угораздило влюбиться в этого надменного, самовлюбленного шовиниста. Можно, конечно, и дальше делать вид, что он просто красавчик, вот я теряюсь в его присутствии. Но это не объясняет той дыры в груди, что он сейчас пробил. Нет, этот мужчина мне нужен. Он мне важен. Мне хотелось быть ему ровней. Я желала быть с ним. Но не на одну ночь, а на каждую. А это возможно только с любимым. С тем кого уважают и ценят. Мужчина, стоящий передо мной, уважал только силу и ценил только деньги, судя по всему. Женщины лишь для услады и послушания. А я так и вовсе, просто собственность. Меня жгло изнутри, как будто раскалёнными щипцами тянули. Глаза наполнились слезами, но я не доставлю ему такого удовольствия.
— Будут ещё какие-то указания смотритель Вайлари?
— Можешь идти.
Родвиг
Она развернулась и ушла. Еле передвигается. Вся побитая, полураздетая, в крови. Но такая же гордая и недоступная. В этой нательной маечке. Тонкой, почти прозрачной. Да у меня в глазах потемнело, когда она только вошла. И ее так кто-то видел! Кто-то кроме МЕНЯ! Кожу, такую гладкую и мягкую, тонкие плечи, небольшие груди, едва заметные вершины сосков. Я стискивал зубы и сжимал кулаки до хруста. В голове шумело, а в паху предательски ныло. Пусть уходит, пусть катится! Иначе я за себя не ручаюсь.
А ей ничего не было нужно. Ни защитник, ни покровитель. Она тренировалась, ела и действительно общалась лишь с четырьмя людьми во всей арене. Почему она выбрала именно их, ума не приложу! Помощницы? Старик из бойцов? Зачем ей они? Ладно ещё Фарлес, тот сильнейший мой гладиатор. Но при этом, одна только мысль о ней с Яростным, и я сразу закипал. А ведь по арене говорили уже такое… Хьебова задница, да плевать что он лучший и нужен мне на боях, все равно сверну ему шею.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Что она вообще делала? Не налаживала связи, не пыталась с кем-то сблизиться. Демоново отродье! Да она даже не спросила ничего с поганого тавернщика, который был обязан ей своей жалкой жизнью. Ей как будто было все равно! Просто живет как хочет и общается с теми, кто нравится. Ни одна женщина так не поступала.
Но она и не похожа ни на одну из женщин. Соткана из противоречий. Да таких не бывает! Сильная, но такая хрупкая. Смелая, но как она испугалась за Дамиса. Красивая. И какая же она красивая! Я казалось уже выучил каждую черточку ее лица, а после тех кратких объятий в коридоре, до сих пор просыпаюсь от ночных видений. Только намного более горячих. И в них нас не разделяет одежда.
Нет. Это неправильно и так быть не должно. Может кто-то и любил делать из своих женщин себе друзей или советчиков, но у нас, у Вайлари так было не принято. Задача жены родить наследника, задача всех остальных помочь разрядиться, когда надо. На этом все. А Саша… с ней хотелось не только разрядиться. Хотелось с ней поговорить, узнать почему она думает так, а не иначе. Хотелось, как же она тогда сказала? Погулять? Вот. А так быть не должно!
Хорошо, что император нашёл время заглянуть. Он скоро приедет и заберёт Сашу. Под каким нибудь благовидным предлогом. А дальше уж разберётся без меня. Слишком много совпадений. Ведьма, бесты, мое странное состояние. Я то не могу удержать ментальный поводок на твари, то укрепляю барьер так, что он стоит несколько дней без подпитки. Конечно, не жалуюсь, что сила возросла. Но было бы неплохо понять почему?
И меня не отпускает ощущение, что это связано с ней. С каких пор, вообще, моя жизнь стала крутиться вокруг девчонки? И сегодня. Я думал, что сейчас остановлю бои. Просто остановлю и все! Сорвусь, как мальчишка и побегу спасать рабыню. Идиотка! Так рисковать, было бы из-за кого! Лысый и так не в этом, так в следующем бою погибнет, уже не поспевает за молодыми бойцами. А она? Чем она только думала?
И не жалеет ведь ни о чем. Это ее решение и ответственность. А мне хотелось выть! Запереть ее в комнате. Приставить охрану. Нет, никакой охраны, только я буду за ней смотреть. Чтобы не ввязывалась никуда. Подумать только, помощницы, Яростный и старик — и за них она готова рисковать жизнью? Не знаю даже что меня бесит сильнее, то что ей так плевать на собственную безопасность? Или что меня в этом списке не оказалось?
Пожалуй, я бы никогда и ни ради кого не стал бы так подставляться. Разве что ради одной рыжей бестии, что ускользает от меня снова и снова.
Хорошо, что император ее заберёт. Быстрее бы, а то ещё потом не отдам.
Глава 10
Все девочки играли в дочки матери. Я с пацанами била палкой крапиву. Все подружки сходили с ума по старшеклассникам. Я сходила с ума от нового тренера по рукопашному бою. Причём не от него самого, а от того, что он ставил меня в пару с мальчиками и не делал различий между мной и остальными. Все девушки мечтали о свадьбе и белом платье. Я мечтала встретится с Александром Карелиным.
Конечно, я не была ханжой. Мне нравились парни. Но дружить с ними было всегда проще. Тем более я искренне не понимала куда торопиться? Встречаться лишь бы с кем, точно не мой вариант. Я ждала кого-то особенного. Дождалась. Особеннее некуда, блин.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Всю ночь я просто смотрела в потолок и пыталась понять, где же свернула не туда. Когда успела? И главное почему в него? В этом долбанном мире, где женщины — просто кусок мяса, я выбрала самого закоренелого мужлана. Дамис, например, холил и лелеял жену. Даже когда он просто о ней говорил, его взгляд теплел, а на губах появлялась лёгкая улыбка. Фарлес, хоть и был дикарем, но на самом деле оказался очень верным и преданным. Он мечтал найти ту самую, что ждала бы его с поединков, а не отправляла на них. А Родвиг… для смотрителя не существовало женщин. Только отдельные функции, для которых они приспособлены.