Читать интересную книгу Полное собрание сочинений. Том 8. Мир за нашим окном - Василий Песков

— Вас узнают в метро и на улицах?

В ответ тоже улыбка:

— Заблуждение. Я ведь езжу в машине.

Служитель парка: «Доктора Датте знают не только люди в лицо, но даже и звери. Рабочий день доктор начинает непременно с обхода всего зоопарка».

* * *

Героическими усилиями редактор молодежной газеты «Юнге вельт» Хорст Пенерт добыл для меня билет в знаменитую берлинскую «Комическую оперу». Это так же трудно, как добывать билеты в московский Большой театр.

«Сказки Гофмана». Оформлен спектакль прекрасно. Сыгран он, кажется, тоже великолепно. Зал то и дело взрывался рукоплесканием и смехом. Я делил внимание между сценой и залом — понял из спектакля ровно столько, сколько и должен понять человек, не знающий языка.

Прекрасная деталь. Вызывали артистов. Они выходили и кланялись. Потом так же, как и артисты, вышли в комбинезонах и в стоптанных сапогах рабочие сцены и тоже поклонились.

Буря восторга. Умно и ненавязчиво сказано: успех спектаклю создавали не только актеры.

* * *

Видел охоту с ловчими птицами. Охотник — сокол. Жертва — черная утка. Снят колпачок с головы, и сокол в мгновение ока сбивает в воздухе утку. В лапах с добычей он пытается улететь. Но бубенец на ноге птицы подсказал охотнику направление. Добыча у сокола отнята.

Он, кажется, даже охотно обменял ее на завяленный кусок мяса. Много любопытнейших тонкостей в этой древней охоте.

* * *

Дом на берлинской окраине, где поставили последнюю точку войне. Знакомый по множеству фотографий зал. Вот тут сидели союзники, тут за столом, сбоку — Кейтель. Весь дом сейчас представляет собою музей штурма Берлина. Тысячи экспонатов. Дольше всего мы стояли у необычной карты Берлина. Удивительная карта! Ее сделали в 45-м, готовясь к штурму. На карте — макет каждого берлинского дома. Видны улицы, перекрестки, площади, переулки. Вот рейхстаг, Бранденбургские ворота… Кажется, видишь город с очень большой высоты. Сколько кропотливой работы проделала наша разведка, летчики и топографы, чтобы соорудить эту размером с жилую комнату копию города. И сколько человеческих жизней спасла эта карта, помогавшая знать очень точно, как идет штурм…

* * *

Последний вечер в Берлине. Пьем кофе. Моим спутникам — журналистке Розвите Ширрмахер, переводчику Андриасу Шилингу и мне тоже заметно грустно. За двенадцать дней путешествия мы привыкли друг к другу и подружились.

Медленно движется по кругу зал ресторана наверху телебашни. О размерах Берлина мы можем судить сейчас по разливу огней. Андриас мальчиком жил в Советском Союзе, в Дубне, где работал его отец. Розвита несколько раз приезжала в Советский Союз. Оба живут в Берлине и любят Берлин. Андриас с гордостью объясняет, что в Берлине построено за три года и что будет построено очень скоро.

— Вот прямо под нами скоро откроем универмаг, вот строят Дом путешествий, там Зал конгрессов, — Андриас пытается разыскать улицу, где он живет… Море огней. И среди них — четкий пунктир границы. За этим пунктиром огни другого Берлина. Днем мы видели эту черту. Я видел много границ по рекам, по лесу и по горам. Тут граница двух разных миров проходит по улицам шумного города. Это самая неспокойная в мире граница…

Последние слова на прощание:

— Теперь вы знаете к нам дорогу…

— Вы в Москву приезжайте… Дела — делами. А в воскресный день уедем за город. Зажжем костер…

Очень недалеко от Москвы до Берлина. «Парк мудрых»

Прежде чем увидеть зверей, я встретился с главным опекуном парка. Я писал уже: доктор Датте — один из самых популярных людей Берлина. Ему шестьдесят. По специальности — ветеринар. Беседуя с ним, я вспомнил профессора Гржимека (он тоже ветеринар и тоже директор зоопарка во Франкфурте-на-Майне).

Говорят, что характеры двух этих немцев не одинаковы. Но даже при коротком знакомстве нетрудно заметить и много общего. Энтузиасты.

Люди действия, глубоко убежденные в правоте дела, которому служат. Нам хорошо известны: Гумбольдт, Брем, Гагенбек. Имена Датте и Гржимека продолжают этот почетный ряд немцев-природоведов.

Берлинский зоологический парк — дело жизни доктора Датте. От первого чертежа и первого камня до последних сенсационных событий в жизни звериной колонии — все до мелочей не миновало его внимания. За два часа беседы я имел возможность оценить деловитость, энергию, а также и юмор интересного человека. Вот самый конец разговора:

— Есть ли у доктора в парке любимцы?

Улыбка. Рассматривание очков.

— Я их всех люблю… Может быть, больше других люблю редких животных. Люблю обезьян. И потом, знаете, человек — тоже очень симпатичное млекопитающее…

* * *

В Берлине сто пятьдесят лет существует Тиргартен (зоологический сад). Но он оказался в западной части, за чертой, разделяющей город.

Кто знает любовь немцев к животным, поймет: это было почти страдание — не иметь зоопарка.

Зоопарк для немцев, мне показалось, важнее театра и стадиона, важнее музея и пляжа. И когда стало известно: «Будем строить!» — энтузиазм охватил всех. Была это в полном смысле народная стройка.

Со слов доктора Датте я записал: «Берлин жил этой стройкой. Дело шло не только споро, но весело, с выдумкой и трогательным участием тысяч людей. Старики отчисляли по две-три марки от пенсии, школьники собрали сто тысяч марок, студенты бесплатно отработали в парке много тысяч часов. Несколько людей оставили завещание вроде такого: «После смерти моей — все зоопарку: имущество, драгоценности, лошадь и книги».

А когда речь пошла уже о животных, началось веселое состязание. Рабочие предприятий тяжелой промышленности собрали деньги на покупку слонов. Министерство обороны купило дикобразов. Завод холодильников — белых медведей. Пингвинов в складчину купили берлинские официанты — «кому не известно, что симпатичные птицы больше всего похожи на нас». Одна из мебельных фабрик ломала голову, как бы и ей внести остроумную лепту.

Решили, что есть некая связь между аистом и кроватью… В разгар кампании по Берлину водили осла с плакатом: «Только я не жертвую на строительство зоопарка».

* * *

Первый на земле зоопарк четыре тысячи лет назад создали китайцы. Он назывался «Парк мудрых».

В Европе все началось со зверинцев. Любопытной толпе предлагали взглянуть на живые диковинки («По улицам слона водили…»).

В России первый зверинец (в 1711 году) учредил царь Петр. Но прошло полторы сотни лет, прежде чем появился первый в России зоологический сад (в Москве, в 1864 году). От зверинцев зоосады отличались тем, что людям, приходящим сюда, создавались удобства: загоны и клетки с животными размещались в живописных садах с прудами, скамейками, ресторанами. Чтобы неволя животных не резала глаз, клетки стали делать на манер человеческого жилья, появились всякого рода домишки и бетонные крепости. «Архитектура» усыпляла совесть людей и ничего не давала животным. В таком виде зоосады во многих местах сохранились до наших дней.

Но мы не должны хулить старинные зооцентры. Надо помнить: телевидение, фотография и кино — дети нашего времени, а ранее лишь зоосад мог познакомить людей с живым богатством земли.

Новейшая техника киносъемки и скоростной транспорт сегодня приблизили мир природы к нашему дому. Сидя в кресле у телевизора, мы можем наблюдать экзотических птиц и зверей. В течение часа можем побывать в африканской саванне, в сибирских лесах, в Антарктиде, в северной тундре. На широком цветном экране кино мы можем видеть живописные сцены дикой природы, можем увидеть зверя почти вплотную, видим, как он охотится или спасается от охотников. И вот появился вопрос: а нужны ли теперь зоопарки? Дискуссия не была долгой. Нужны! Никакой экран не может заменить человеку радости видеть рядом с собою животных. По этой причине так много теперь в квартирах собак, клеток с хомяками и птицами. Для полной радости человек должен видеть не тени жизни, а саму жизнь.

Любопытна статистика: в Токио — два зоопарка. В Париже — три. В Нью-Йорке — четыре.

В Японии строят сейчас необычное заведение. В специальных павильонах будут держать полторы тысячи насекомых: божьих коровок, кузнечиков, светлячков. Оказывается, японские дети, вырастая, не видят простого жука.

Африка… Казалось бы, в этом «раю для животных» зачем зоопарк? Увы, не та уже Африка, что была сто и даже пятьдесят лет назад. Многие африканцы могут увидеть «своих» животных только в неволе. В Хартуме, Александрии, Каире, Энтеббе построены зоопарки.

Что нового обнаружим мы в недавно построенных парках? Что отличает парки от зоосадов?

Разница очень большая. В зоосаде мы видим тело животного. И только. Мы видим зверя понурым, подавленным. Тесная клетка мешает животному двигаться, проявить природные склонности.

Животные прозябают. И хотя нередко в неволе зверь живет дольше, чем в дикой природе, «качество» жизни ничего, кроме грусти, вызвать у нас не может.