Читать интересную книгу Ростовская академия - Сергей Баранников

раз, — я услышал слова Влада, и мне сразу стало легче. Значит, никто не будет специально использовать Контроль на мне.

Уже через полчаса все ученики вернулись в строй, и мы продолжили. Теперь нас разделили на небольшие группы. Волхвов забрали на другую часть поля, а витязей, к которым приписали и меня за счет атрибута силача, оставили на месте. Но и здесь нам пришлось разбиться на четыре группы — силачи, твердыни, скороходы и духовники должны были показывать свою силу отдельно.

С большим сожалением я увидел как Влад отделился от нас и стал среди твердынь, а мне же выпало стоять в компании с Игнатьевым и еще парочкой ребят. Ничего, если понадобится, постоять за себя смогу — это уж точно.

— Итак, щеглы! — рядом кто-то заревел, и я от неожиданности даже дернулся. Обернувшись, я увидел мужчину лет сорока пяти, который был одет в спортивную форму. О, так это же тот самый, что прошлым вечером поймал нас с Ариной в коридоре. — Меня зовут Геннадий Павлович Сорокин. Если вы догадались, я буду преподавать физвоспитание у витязей, а это значит, что я буду делать из вас настоящих бойцов. Но для начала нужно посмотреть на что вы годитесь.

— Извините, а как это связано с учебным процессом в академии? — поинтересовался щуплый парень, стоявший среди скороходов.

— Самым прямым образом! Многие думают, что люди, занимающие управленческие посты, не должны обучаться борьбе. — Сорокин метнул недовольный взгляд в сторону парня, и тот поежился под холодным взглядом учителя. — Ерунда! Вы должны уметь постоять за себя. Если бы каждый управленец отлично владел техникой боя, было бы куда меньше смертельных исходов и покушений. И потом, наша жизнь — это и есть арена, где цена за победу или поражение — будущее.

— Интересно, чему нас может научить этот старикан? — Игнатьев прошептал на ухо своему дружку это слишком громко. Достаточно, чтобы Сорокин услышал.

— Так, кто это сказал?

На стадионе тут же повисло молчание.

— Два шага вперед, кто сказал, что старикану нечему вас учить!

Губы Игнатьева вздернулись в ехидной улыбке, и он вышел вперед. Похоже, решил, что на территории академии ему не могут причинить вред.

— Одна из самых грубых ошибок — недооценка противника. Сейчас мы проведем короткий спарринг, в котором я покажу к чему это приводит. Нужны два добровольца в роли секундантов.

Вперед тут же выступили Васильев и друг Игнатьева, фамилию которого я не запомнил. Мне ввязываться в это дело не имело смысла, потому как я понятия толком не имел как это все происходит. А жаль, я бы с удовольствием принял участие в деле, в котором Игнатьеву начистят лицо, пусть даже сам не буду это делать.

— Васильев и Кильчицкий? Замечательно. Давайте отмашку к началу боя, как только стрелка на часах подойдет к двенадцати часам, остальные — марш на четыре шага назад. Образуйте круг, чтобы дуэлянтам можно было маневрировать.

Мы поторопились отойти в стороны — попадаться под горячую руку проректора никто не хотел. Через несколько секунд Васильев с Кильчицким одновременно махнули руками, и противники направились навстречу друг другу. Игнатьев бежал, стараясь скорее добраться до врага и реализовать свой потенциал, а вот Сорокин не спешил. Он стоял и ждал, пока противник приблизится.

— Стоять! — рявкнул он, и словно звуковая волна прокатилась по стадиону, заставив замереть на месте в том числе и меня. Готов поспорить, что все, кто присутствовал на стадионе, тоже замерли.

Игнатьев замер на следующем шагу. Он упорно старался перенести вес на другую ногу, но получалось у него очень медленно.

— Не шевелиться! — Сорокин медленно приближался к Игнатьеву, на лице которого от натуги и недовольства проступил пот. На этот раз я не почувствовал влияния дара. Похоже, в этот раз сила была полностью направлена на одного человека. Макар медленно протянул руку в сторону проректора, но тот с легкостью оттолкнул ее в сторону и отвесил подзатыльника, после чего попятился на пару шагов назад и также громогласно приказал: — Двигайся!

Уверен, Игнатьев не ожидал такого поворота, а потому со всего маху рухнул на землю. К счастью, стадион был густо покрыт травой. Будь это гранитный пол академии, парню пришлось бы гораздо хуже.

Макар подскочил на ноги и в одно мгновение промчался расстояние в пару шагов до Сорокина. Поначалу мне даже показалось, что он использовал для этого дар, но потом я понял, что он просто старался изо всех сил.

А вот дальше началось самое интересное. Кулаки Игнатьева, усиленные даром, беспомощно рассекали воздух, а Сорокин уклонялся от каждой атаки. Он даже не пытался закрыться блоком, хоть и отдавал себе отчет, что удар силача способен нанести просто сокрушительный удар. Макару не хватало до победы всего одного точного выверенного удара, но попасть по противнику не удавалось. Тот, кого он обозвал стариком, всецело полагался на опыт и технику, и что самое удивительное, у него получалось.

Удар под дых заставил Игнатьева оступиться и сбавить темп, а еще пара ударов в голову совершенно выбила из него дух. Наконец, Макар оступился и упал на одно колено.

— Бой окончен! — закричал Кильчицкий, подскочив к своему дуэлянту.

— Так, парень, активируй дар и приведи себя в порядок, — скомандовал Сорокин, но теперь его голос уже не гремел на весь стадион, а звучал привычно и более мягко. Он повернулся к нам и обвел взглядом витязей. — Вот так благодаря высокой ступени, хорошей физической форме и тренировкам духовник может победить молодого заносчивого силача. Я специально показал вам, что могу выиграть этот бой одним ударом, и все же я дал парню шанс — дрался по его правилам. Так что не стоит сомневатьсяв ваших учителях. В академии собраны лучшие! Уяснили?

— Уяснили! — прокатился дружный хор голосов.

— А теперь марш через полосу препятствий! Кто не уложится в десять минут, будет проходить ее до тех пор, пока не научиться выполнять норму!

Когда мы оказались возле того, что Сорокин назвал «полосой препятствий», я понял, что более уместным было бы полоса истязаний и увечий. Нам предстояло бегать по бревнам, которые висели на массивных цепях и раскачивались при каждом шаге. Цена неудачи — падение в песок. Далее шли огромные колеса, и чтобы пройти этот этап, нужно было становиться в каждое колесо ногой. Споткнулся или зацепился во время бега — растяжение мышц гарантированно. В принципе, можно и не спешить, но тогда в десять минут точно не уложиться, потому как на этом испытания только начинались. Впереди нас ждали маятники — огромные мешки с песком, которые раскачивались в такт и грозили не только сбить с ног, но и здорово намять ребра. А что там было после них, я даже не мог рассмотреть.

— Это что, если один раз ошибешься, то все начинать заново?

— Конечно! — довольно отозвался Сорокин. — А вы думали, что будет легко? Скоро ежегодный турнир, и нужно усиленно готовиться, чтобы слепить с первого курса хоть что-то стоящее. Наша академия сейчас на третьем месте в общем рейтинге по всей стране, и я не собираюсь отдавать эту строчку никому другому, ясно?

Полосу мы проходили по одному. Из всех первокурсников витязей оказалось двадцать два человека, и мне пришлось идти в первой десятке. Пользуясь случаем, я смотрел как полосу пытаются пройти другие и подмечал их ошибки. И все равно с первого раза провалился. Стряхнув песок с одежды, я поднялся и стал в конец очереди, которая постепенно таяла и выстраивалась у меня за спиной. С первого раза не прошел никто.

Вот худощавый парень из скороходов стал на бревно. Он не постеснялся активировать дар и промчался еще до того, как бревно качнулось и успело вернуться назад. А вот с маятниками его скорость сыграла с ним злую шутку.

— Да тут все про… оу! — один из маятников ударил его в бок и отбросил на добрых три метра.

Приземлившись в песок, горе-скороход с грустной гримасой на лице направился в конец очереди.

— Ничего, со временем вы научитесь проходить с первого раза. Настанет день, будете считать это легкой разминкой перед настоящими испытаниями, — нагонял жути Сорокин, которого мы между собой успели прозвать Палычем.

Боюсь представить что там за настоящие испытания, если это занимает кучу энергии.

Несмотря на то, что полоса препятствий должна быть пройдена за отведенные на это десять минут, мы провозились часа три. Поводом для гордости для меня было то, что я оказался одним из первых, кто смог пройти полосу мучений без ошибок.