– Никсон ушел в отставку? – Джонни был потрясен. – Никсон?
– Ему нужно было уходить, иначе б его убрали, – сказал Герберт. – Дело дошло до импичмента.
Неожиданно Джонни понял, что в американской политической жизни произошли большие и серьезные перемены – почти наверняка итог вьетнамской войны – и он о них ничего не знает. Впервые он по-настоящему почувствовал себя Рипом ван Винклем. Насколько все изменилось? Ему было даже боязно спрашивать. Затем в голову пришла поистине леденящая душу мысль.
– Агню… Агню стал президентом?
– Форд, – ответила Вера. – Хороший, порядочный человек.
– Генри Форд – президент Соединенных Штатов?
– Не Генри, – сказала она, – Джерри.
Он переводил взгляд с матери на отца, почти уверенный в том, что все это либо сон, либо чудовищная шутка.
– Агню тоже ушел в отставку, – объяснила Вера. Губы ее сжались в полоску и побелели. – Он был вор. Получил взятку прямо у себя в кабинете. Так все говорят.
– Агню убрали не из-за взятки, – сказал Герберт, – а из-за какой-то грязной истории у него в Мэриленде. Похоже, он увяз в ней по горло. Никсон назначил вице-президентом Джерри Форда. А потом в прошлом августе и Никсон ушел в отставку, а Форд занял его место. Форд на пост вице-президента назначил Нельсона Рокфеллера. Таковы у нас дела.
– Разведенный, – сказала сурово Вера. – Господь не даст ему стать президентом.
– А что сделал Никсон? – спросил Джонни. – Боже праведный… – Он взглянул на мать, которая тут же насупилась. – Ничего себе, если дело дошло до импичмента…
– Не упоминай всуе Спасителя, когда говоришь о шайке бесчестных политиканов, – сказала Вера. – Виноват Уотергейт.
– Уотергейт? А что это, операция во Вьетнаме? Или что-нибудь в этом роде?
– Отель «Уотергейт» в Вашингтоне, – сказал Герберт. – Какие-то кубинские иммигранты залезли в находившуюся там штаб-квартиру демократической партии, их поймали. Никсон все знал. Пытался замять дело.
– Ты шутишь? – еле выдавил Джонни.
– Остались магнитофонные записи, – сказала Вера. – И этот Джон Дин[8] Просто крыса, бегущая с тонущего корабля. Обычная история.
– Папа, ты можешь мне это объяснить?
– Попытаюсь, – сказал Герберт, – но не думаю, что эта история раскрыта до конца. Я принесу тебе книги. Об Уотергейте уже написали миллион книг, и пока разберутся, что и как там было, я думаю, выйдет еще столько же. Ну, слушай. Перед выборами, летом 1972 года…
Половина одиннадцатого, родители уже ушли. В палате горел ночник. Джонни не спалось. Было тревожно. Голова у него шла кругом от полученной информации. За такое короткое время мир изменился гораздо больше, чем Джонни мог предположить. Он отстал от века и новых веяний.
Цены на бензин, как сказал отец, поднялись почти на сто процентов. До аварии галлон бензина стоил тридцать – тридцать два цента. Теперь он стоит пятьдесят четыре цента, и при этом у бензоколонок возникают очереди. По всей стране ограничили скорость – пятьдесят пять миль в час, и шоферы дальних рейсов чуть не взбунтовались.
Но это не самое главное. Позади был Вьетнам. Война там окончилась. В итоге страна пошла по коммунистиче–скому пути. Герберт сказал, что все случилось как раз тогда, когда Джонни начал подавать признаки жизни.
Президент Соединенных Штатов побывал в красном Китае. Не Форд, а Никсон. Он отправился туда до того, как вышел в отставку. Никсон, подумать только. Старый охотник за ведьмами. Если б не отец сказал ему об этом, Джонни в жизни бы не поверил.
Слишком много новостей, слишком много пугающего. Ему вдруг не захотелось ничего больше знать, а то окончательно можно рехнуться. Вот хотя бы ручка доктора Брауна, этот фломастер – сколько появилось еще новинок. Сотни маленьких вещиц, напоминающих снова и снова: ты потерял часть своей жизни, почти шесть процентов, если верить статистике. Ты отстал от времени. Ты опоздал.
– Джон? – произнес чей-то мягкий голос. – Вы спите, Джон?
Он повернулся. В двери вырисовывался нечеткий силуэт маленького сутулого человека, это был Вейзак.
– Нет. Не сплю.
– Я так и думал. Можно войти?
– Да. Пожалуйста.
Сегодня Вейзак выглядел старше. Он сел возле койки Джона.
– Я позвонил по телефону, – сказал он. – Вызвал справочную в Кармеле, в Калифорнии. Спросил о миссис Иоганне Боренц. Как по-вашему, нашли они ее номер?
– Разве что он не зарегистрирован, или у нее просто нет телефона, – сказал Джонни.
– У нее есть телефон. Мне дали номер.
– Ясно, – сказал Джонни. Вейзак ему нравился. Джонни слушал с интересом, но не более того. Он не сомневался в существовании Иоганны Боренц, он знал, что его сведения верны, – точно так же, как знал, что он не левша.
– Я долго думал, – продолжал Вейзак. – Я сказал вам, что моя мать умерла, но это было лишь предположение. Отца убили во время обороны Варшавы. А мать пропала без вести, так? Логично считать, что она погибла при обстреле… во время немецкого наступления… понимаете? Она пропала без вести, и мое предположение было вполне логично. Амнезия… как невролог могу вам сказать, что такая долговременная общая потеря памяти – явление очень, очень редкое. Возможно, даже более редкое, чем шизофрения. Я никогда не слышал, чтобы кто-то зафиксировал случай амнезии, длившейся свыше тридцати пяти лет.
Конец ознакомительного фрагмента.