— Как тебя там зовут? — поинтересовалась Пассик.
— Креб, — не стал лгать командир крыла.
— Так вот, Креб, тебе спасибо за то, что сообщил, что старый ублюдок преставился, — взгляд Пассик был полон ледяного спокойствия. — В противном случае, мне бы пришлось полетать по галактике, чтобы его найти и прикончить за то, что он сделал с нашей семьей.
«Кажется, поручение заходит слишком далеко», — подумал Креб.
Может быть девушка и могла добыть характерные для противников Доминиона оружие и обмундирование (чай не редкость на черном рынке), но уж точно ее поведение напоминало бывалого вояку.
По разнузданности — республиканского пилота.
Смешки, прибаутки, никакой дисциплины, одна лишь желчь и бессильная злоба.
Сколько таких вот пилотов Креб отправил на встречу с межзвездной пылью огнем своих пушек?
Проще будет посмотреть в своем личном деле, чем вспомнить.
Когда делаешь самую лучшую работу в галактике, то обычно не кичишься тем, что убиваешь противника десятками.
— Рад, что смог помочь, — произнес Креб. — Если позволите, то я хотел бы вернуться…
— Он продал меня в рабство, — неожиданно произнесла Пассик, неизвестно откуда вытащив початую (и прилично початую!) двухлитровую бутылку не самого качественного виски. — Меня, мать. Сестренка, насколько я слышала, сама сбежала от этого ублюдка и связалась с мутными личностями на западе галактики. А сам этот «отчим», отличился и после этого, — она произнесла последнее слово с застарелой болью. — Знаешь, что он сделал?
— Однозначно не представляю, — мозг майора работал так же споро, как и при атаке.
Теперь он начинал понимать, что происходит.
Женщина — у тви’лекков очень сложно определить точный возраст в виду их природной сексуализации и умения следить за собой — явно в подпитии.
Да и обстановка в доме указывала на то, что это не то, чтобы родное гнездо; больше походило на временную базу.
Что странно, учитывая тот факт, что по информации Креба это жилище принадлежало семье собеседницы.
Похоже на то, что хозяйка по вечерам заливала какое-то свое горе алкоголем.
Рассказанная ей история, конечно, печальна, но для тви’лекков рабство это не что-то такое экстравагантное.
Да, в последнее время они стали меньше продавать своих мужчин, женщин и детей за пределы планеты, чтобы обеспечить оставшихся всем необходимым, но подобная практика по-прежнему существует.
И приносит всем сторонам подобных сделок щедрые комиссионные и выручку, которые, в подавляющем большинстве своем еще и добровольны.
Так что…
Семейная трагедия явно глубока по своим причинам и предпосылкам, но Креб понимал, что не стоит обострять ситуацию.
Шестое чувство, которое рождается вперед пилотов, подсказывало ему, что ни к чему хорошему подобные разговоры не приведут.
Нужно делать ноги.
Майор пожалел, что сейчас он не находится в кабине верного TIE-«Мстителя» и не может зажарить дюзы, улетая отсюда на первой космической скорости, чтобы оказаться как можно подальше отсюда.
— Этот банта пудуу вступил в «Консорциум Занна», — произнесла Пассик. — Использовал деньги, вырученные от продажи собственных членов своей семьи, чтобы добраться до Шолы и вернуться под крылышко Тайбера Занна.
— Эм… мне, казалось, что он был простым пилотом грузовика, — сейчас самым лучшим способом будет показаться душным собеседником, от которого постараются как можно быстрее избавиться.
— В недавнем времени — конечно, — хмыкнула Диа. — А, как я узнала, он с Тайбером Занном работал еще до того, как того на Кессель отправили подышать разреженным воздухом. И, как только узнал, что этот недоносок снова воссоздает свою организацию, тут же сделал все, чтобы вернуться.
Креб, проанализировав сказанное, понял, что его собеседница имеет ввиду восстановление «Консорциума Занна», начавшееся чуть больше десяти лет назад, а не современность.
— Пожалуй, я пойду, — мужчина привстал, не сводя взгляда с дула бластера, который, несмотря на опьянение, Пассик держала вполне себе успешно. — Думается, вам необходимо побыть одной…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А я всегда одна, — с грустью произнесла Диа, посмотрев на свой бластер и сунув его в набедренную кобуру. Знаете, через что мне пришлось пройти, чтобы выбраться из рабства? Я работала в поте лица на борту корабля своих хозяев, а потом нашла способ украсть шаттл и уничтожить их звездолет. Я пошла на службу, думала, что там найду для себя отдушину. Смотрела на холеные лица тви’лекских воинов, которые присоединились к Новой Республики, — ага, значит с этим Креб угадал, — после чего нашла человека, который полюбил меня такой, какая я есть. К несчастью, он стал моим командиром, и мне пришлось уйти со службы, потому что таковы хаттские правила! Мы выкупили мое родовое имение, где я, как верная, но неофициальная жена, ждала возлюбленного, занималась поставками, искала своих родичей…
Похоже ее совершенно унесло.
Наверное, это даже неудивительно, учитывая тот факт, что девушка проводит здесь столько времени, постоянно одинокая, нелюдимая, не имея никого кроме астромеха, чтобы даже поболтать.
Но эта сублимация простых социальных отношений не может заменить настоящего.
Алкоголь подтирает границы дозволенного, и вот — Креб превратился в единственного слушателя.
Доминионский пилот, внимающий историю жизни республиканского военнослужащего.
Расскажи кому — не поверят, что такое бывает.
— Мне вас жаль, — признался Креб. — Но, все же, мне нужно идти. Вы ведь передадите сестре то, что я сказал, когда она вернется, или вы увидитесь в следующий раз?
Как бы он по-человечески не сочувствовал этой молодой женщине, помочь он не мог.
А вот если случайно проговорится о том, кто он есть на самом деле и какой вклад внес в дело увеличения количества вдов в Новой Республике и Галактическом Альянса, будет совсем плохо.
В подпитии женщина способна натворить глупостей.
И, если встанет выбор между тем, она или он, майор примет решение в свою пользу не задумываясь.
Но этого ему не хотелось.
Диа Пассик уже и без того прожила полную боли жизнь.
Незачем усугублять.
Тви’лечка посмотрела на него усталым взглядом женщины, видевшей в своей жизни некоторое банта пууду.
— Как я уже сказала — все на комоде, — произнесла она. — Сами все можете сказать. Может быть вас моя глупышка услышит.
Так, это уже терминальная стадия началась.
Пора быстро изобразить акт вежливости и сваливать.
Тем более, похоже, что разговор идет о голофото.
Похоже, что с головой у Пассик совсем все плохо.
Креб сделал несколько шагов к указанному комоду, переступив через разобранный топливоподатчик, явно снятый с «крестокрыла» и хранящий следы технического обслуживания.
Подойдя к комоду, он не глядя взял первое попавшееся голофото, чтобы сымитировать заинтересованность и побыстрее отсюда убраться.
Но первого же взгляда на изображение, ему хватило для того, чтобы внутри перехватило дыхание.
— Какие-то проблемы? — послышался из-за спины голос тви’лечки, интонации которого показались Кребу странными.
Но не страннее, чем голофото дюжины разумных, одетых кто во что горазд, запечатленных на фоне флага.
Большой круг, внутри которого нарисованы двенадцать «кресткорылов».
Дюжина машин — стандартная численность эскадрильи.
В этом ничего такого нет…
Но вот сам символ.
Сами лица некоторых из присутствующих…
— «Призрачная эскадрилья», — тихо выдал он.
— Ее оригинальный состав, — раздался спокойный голос Дии Пассик. — Мой любимый, Гарик Лоран, по прозвищу «Мордашка», служил там с момента ее основания. Его фото стоит рядом.
![]()
Оригинальный состав «Призрачной эскадрильи». «Мордашка» — мужчина со шрамом на все лицо в оранжевом комбезе.
«Дерьмо-дерьмо-дерьмо», — Креб почувствовал, как по его лбу начинают катиться капельки пота.
