По всем расчетам, наши должны достигнуть рубежа развертывания только завтра к вечеру. Пока там минометчиков найдут да позиции разведают – еще день долой. Опосля всего этого надобно подать сигнал самолетам, разложив в определенных местах куски белой материи. И только после того, как самолет сделает круг, подтвердив тем самым, что сигнал им понят, ожидать на следующий день авианалета. За это время ребята должны скрытно подойти к объекту, занять позиции и одновременно с налетом авиации выдвинуться максимально близко к пресловутым сарайчикам. А дальше – по обстановке. Решит Малашенко, что целесообразнее атаковать во время бомбежки, – пойдем. Хотя, откровенно говоря, я на бомбежку рассчитывал больше, нежели на нашу атаку. Не слишком сильный я спец в авиации, однако полагаю, что десятком бомб по пятьдесят килограммов можно сделать больше, чем десятком двухсотграммовых тротиловых шашек. Даже если в цель попадет одна бомба из десяти, так, один хрен, эффект будет более ощутимый (даже и на расстоянии). Там, на складах этих, поди, не десяток снарядов лежит? У немцев, насколько мне помнится, стапятидесятимиллиметровый снаряд весит около сорока килограммов. И взрывчатки в нем – чуть менее половины общего веса. Так что жахнет весьма ощутимо… ноги бы вовремя унести.
С этими мыслями я и задрых.
Ночь прошла относительно спокойно, просыпался всего пару раз.
Поутру – новый перекус (заодно и носимый вес меньше станет), и снова вперед!
Идти, правда, приходилось уже осторожнее. В здешних местах кое-какие дороги и относительно развитая населенка имелись. Так что и немцы здесь передвигались куда активнее, нежели вчера. Поэтому, подойдя к дороге, приходилось залегать, внимательно осматривать округу, прислушиваться и только потом… иногда уползать назад. Ничего с собой поделать не могу, я совил стреляный, подозрительный и недоверчивый. И если уж в башку что-то западет – ни в жисть не пойду этим маршрутом.
Не хочу сказать, что все эти подозрения не имели под собой никаких оснований. В одном месте, аккурат там, куда уводили следы от прошедших недавно разведчиков (я ж не совсем лопух, нашел…), обустроились немцы. В приличном, надо сказать, количестве – человек двадцать.
За каким хреном им потребовалось вить себе гнездо именно здесь – непонятно. Но обустроились они капитально, даже и ячейки стрелковые отрыли. Вот только свеженасыпанные брустверы не замаскировали полностью – по ним-то я их и засек. Не успели их дерном да ветками прикрыть, виднелся свежий песочек-то…
И вот тут меня накрыло основательными подозрениями, даже идти перестал, присел подумать.
Дано – два отделения немецких солдат в своем тылу. Отчего-то в лесу, точнее, на его опушке. Может такое быть?
Да запросто – поднял их командир на внеплановые учения, заставил окопы отрыть, как положено.
Ага, и оставил их тут ночевать… Это без согласования с вышестоящим командиром-то? У немцев? Ну-ну… сказки у нас в другом месте рассказывают.
Ладно, будем считать, что таковое согласование имело место. Тогда это уже не полевой тренировочный выход, вернее, не совсем тренировочный, какая-то задача им поставлена. И они добросовестно ее исполняют.
Почему здесь? Почему именно здесь? Чем это место им так приглянулось? А ведь нам тут назад идти… И обходить ох как неудобно будет – река и болото резко сужают возможности для маневрирования. И здесь сидят эти фрицы, контролируя самый удобный проход. Да и не только его.
Далее. Только вчера тут протопало ножками почти полсотни человек (часть роты другим маршрутом идет). Хотите сказать, что никаких следов не осталось вовсе? Щас… Если наши ребята приучены ходить осторожно, то вот за саперов я этого сказать не могу. Натопчут (тем паче – под грузом) они очень даже неслабо.
И сидящие прямо на этом следе немцы ничего не заметили? Они что, все внезапно окривели и охренели? Тогда это не воинская часть, а подразделение выздоравливающих после контузии. Которым в лесу делать совершенно нечего вообще-то.
Фрицы просто обязаны эти следы проверить! Уж тем более что перепутать следы от наших сапог с немецкими – это совсем ослепнуть надобно. А это значит, что в обе стороны должны были быть высланы патрули. Навстречу мне таковой не попался. Ладно, допустим, что фашисты смогли определить направление движения группы и послали патруль в ту сторону. А сами заняли оборону здесь, дабы не допустить прорыва группы назад по своим следам.
Вот это уже больше на правду похоже. В такой расклад я поверить еще могу. И это не радует совершенно.
До складов отсюда – верст пятнадцать. В то, что немецкий командир не послал наверх донесения, не верю в принципе!
А значит, нас там уже ждут… Ну, пусть и не конкретно там (все же и другие объекты рядом есть, мы и туда в свое время похаживали), но по всей округе вести уже разнеслись. Ждите в гости русских!
Учитывая же то, что мы гости крайне неприятные, ждут нас там явно не с пирогами.
Так ведь еще и назад топать!
А один из путей отхода (кстати, именно тот, который я лучше знаю) именно здесь и пролегает. Так что, как сказал классик, мы пойдем иным путем…
Глава 8
– Герр оберст?
– Да, майор, слушаю вас. Какие новости?
– Русские полезли в ловушку, герр оберст!
– С хороших новостей день начинается! Сколько же их?
– Пока посты засекли около пятидесяти человек. Но, как я полагаю, это еще не все.
– Отлично! Люфтваффе предупредили?
– Да, я своевременно проинформировал их представителя. На близлежащих аэродромах подготовлены дежурные пары истребителей. Экипажи сидят прямо в кабинах. Русская авиация найдет здесь свою могилу.
– Великолепно, Хайнеманн! Ваша работа будет оценена должным образом, не сомневайтесь. Когда, по-вашему, начнется балет?
– Я предполагаю, что завтра, герр оберст. Вероятнее всего, ближе к вечеру, диверсанты ведь постараются уйти с места боя.
– Ну что ж, обеспечьте им соответствующие условия.
– Будет исполнено, герр оберст!
Положив трубку, Ляшке некоторое время раздумывал. Потом снова поднял ее:
– Дежурный? Соедините меня с начальником штаба армии…
* * *
Забор вокруг складов выглядел совершенно буднично. Ровно такой же был бы и вокруг какой-нибудь МТС. Впечатление портили лишь часовые, время от времени прохаживавшиеся по тропинке вдоль внешнего края забора. На эмтээсовских механиков или механизаторов они походили весьма отдаленно.
Сразу же за тропинкой начинался луг, покрытый густой травой. И именно это обстоятельство совершенно не нравилось комвзвода-один. Малашенко опустил бинокль и повернулся к командиру саперов – неразговорчивому лейтенанту Анисимову. Тот, в свою очередь, разглядывая забор, хмурился и делал какие-то пометки в блокноте.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});