Вау. Ушам своим не верю. Ручаюсь, тех, кому Вяземский так искренне мог предложить что-то там компенсировать, можно на пальцах одной руки пересчитать. Но польщённой я себя не чувствую. Его близость, как обычно, сковывает.
— Ты мне уже помогаешь.
— Небескорыстно, — напоминает Артур. — Это другое. Что я могу сделать конкретно для тебя?
Я вздыхаю. Какой смысл это размусоливать и паразитировать на чужом чувстве вины? Злость я уже выплеснула. Тема закрыта.
— Проехали. Не нужно ничего, — качаю головой.
— Надумаешь — говори, — Вяземский сухим тоном ставит точку, чем вызывает смутное облегчение. Во-первых, тем, что не настаивает, а во-вторых, он отступает на шаг и убирает руки в карманы брюк.
— Ладно. — Я спешу воспользоваться моментом, чтобы юркнуть вправо и прислониться спиной к обратной стороне колонны.
Проще смотреть в серебристо-серую даль, чем обжигаться о пронзительную голубизну его глаз.
— Тогда продолжим. Расскажи, когда ты поняла, что любишь Рафа?
— Наверное, тогда же, когда перестала дышать полной грудью. Если он рядом, я задыхаюсь от восторга. Если его нет — душит тоска. — Я спохватываюсь спустя бесконечность задумчивого молчания. — Не пойму, какое отношение это имеет к делу?
— Никакого. Интересно стало, — отрешённо отвечает Артур. — Плачешь?
Я только сейчас осознаю, почему так странно расплываются голые кроны.
— Нет, быль в глаз попала, — усмехаюсь сипло. — А ты когда понял, что любишь Нику?
Серьёзно, не знаю, зачем спросила. Никогда не отличалась любопытством и вдруг…
— А говорила, проехали, — напоминает Вяземский с мягким укором.
— Не отвечай! — прошу торопливо и перевожу всё в шутку. — Откровения сближают, нам это ни к чему. Ещё начнёшь делать мне поблажки, а я филонить. Так мы никогда дело с мёртвой точки не сдвинем.
— Тогда у меня для тебя две новости.
— По классике: хорошая и плохая?
— Обе хорошие.
— Ну-ка?
— Первое: история с Никой вряд ли вызовет ко мне симпатию. Я циник — это всё, что тебе нужно обо мне знать. Второе: ты, кажется, не отдаёшь себе отчёт, о проделанных нами успехах.
— Ты самокритичен, а стало быть, небезнадёжен, — возражаю зачем-то.
— Не обольщайся. Я не раскаиваюсь.
— А можно поподробнее про успех? — С улыбкой лезу в сумочку за телефоном, чтобы за неимением зеркальца проверить, не потекла ли тушь. Привычку носить с собой косметику я всё никак не выработаю. Сейчас пригодилась бы.
— Твоя привлекательность в глазах Рафа прилично так подскочила. Жаль, мы не можем увидеть, как его сейчас бомбит, — с удовлетворением отзывается Вяземский, но я его уже не слушаю.
— Ты… Ты что сделал?! — Дыхание спирает. Голос начинает дрожать от шока. Или от ярости. Или от подступающих слёз. Обхожу колонну и с недоверием смотрю в бесстыжее лицо. — Зачем? Три пропущенных… Зачем ты выключил мой телефон?!
— Если хочешь, чтобы тебя ценили, знай себе цену, — небрежно роняет Вяземский, отталкиваясь от колонны.
Убить готова. В эту секунду точно.
— Раф же больше никогда меня не пригласит!
— Не придумывай… — Вряд ли сейчас существует что-то более ненавидимое мной, чем эта его холодная всезнающая усмешка. — Рафа не каждый день динамят, прибежит как миленький. А вот ты куда рванула по первому свисту?
— Ты издеваешься? — в неверии запускаю пальцы себе в волосы. Тугой бутон падает на тротуар, и я рассеянно прохожусь по цветку подошвой. — Ты сам дал отмашку собираться. Зачем?
Вопрос дня, чёрт бы его побрал!
— Мне нужен был свежий воздух, а одному бродить скучно, — непринуждённо сообщает Артур.
— Видеть тебя не могу, — убито бросаю сквозь зубы. Вот что я скажу Рафу?!
Назад идём молча и быстро. Я так поглощена сожалениями об упущенном свидании, что ни о чём другом не получается думать. Вплоть до того момента, когда Вяземский садится на пассажирское сиденье…
— И как это понимать? — даже не знаю, как относиться к такому событию. Мужчин в салоне моей малютки ещё ни разу не бывало. Не то чтобы я берегла это место для кого-то особенного. Просто наедине между нами электризуется воздух и происходит ещё много чего неуместного.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Моя машина осталась в гараже, — отвечает Артур осматриваясь. — Подбросишь, раз уж так совпало, что нам по пути.
— Я еду в музей, — лгу чисто из упрямства и духа противоречия.
— С учётом дороги ты опоздаешь примерно на час. Прости, но даже при самых радужных прогнозах, Раф столько ждать не будет.
Проще дать ему, чего он хочет. Пора бы уяснить, а я всё никак не привыкну. Включаю погромче музыку, отрезая себя от пассажира стеной тяжёлого рока. Я не фанат, так, слушаю по настроению. Пригодилось.
— Созвонимся? — Неуверенно смотрю на Артура, когда он открывает дверь, чтобы выйти у ворот своего особняка. Уверяю себя, что это необходимость и ничего более.
— Разумеется.
В этом коротком диалоге и принятие, и снисходительность, и чего только нет…
Домой не хочу. Я слишком взвинчена, отец, если заметит, станет переживать. Просто не глушу мотор и думаю, куда податься. Не в музей же в самом деле.
Дверь снова открывается. Откуда-то было такое чувство, что Вяземский вернётся. Я ловлю себя на мысли, что даже рада этому.
— Совесть забыл?
Поворачиваю голову и спину неприятно начинает колоть мурашками. Поторопилась я с выводами, теперь напряжённо смотрю в надменное лицо Тианы и прямо вижу фронт грядущих неприятностей.
— Это тебе, недоразумение, кое о чём лучше забыть…
Глава 25
Я лениво выключаю музыку, устало тру виски, откидываю голову на подголовник… Всячески тяну время, пытаясь взять себя в руки. У меня разборок из-за парней никогда не было, но в целом, понятно, что у Тианы и опыт больше, и самоуверенности в избытке, а мне снова нечего сказать в своё оправдание. Моё сердце колотится так сильно, что способно выпрыгнуть из груди. Всю свою жизнь, я избегала таких ситуаций, но на этот раз у меня нет выбора, кроме как, пойти на опережение.
— И снова здравствуйте… — С демонстративной безмятежностью заглядываю ей в глаза. — Так и будешь постоянно следить за своим ненаглядным? Как бы не самое почётное занятие для леди.
Её губы вздрагивают в подобии язвительной улыбки.
— А как ты думала? Что я спокойно позволю какой-то драной кошке расстроить мою свадьбу? Без боя уступлю своего мужчину? Как прошмыгнула между нами, так и свалишь, понятно?
Смешно, конечно, стращать меня такими угрозами. Уж за Вяземского я точно не держусь.
— Если верить твоему био в инстаграме, настоящей львице нет дела до писка мышей и шипения драных кошек, — не могу удержаться от невиннейшей шпильки. — Вот и гадаю теперь, то ли ты никакая не львица, то ли я не такая уж драная…
— С удовольствием бы проредила сейчас твою облезлую шкуру, но оправдываться потом перед Артуром будет вообще не айс. Просто не создавай себе проблемы. А они обязательно будут, — обещает красотка, делая страшные глаза. — Пока только предупреждаю.
— Послушай, это всё, конечно, познавательно, но вовсе не то, чем может показаться…
— Да уж, ещё как не то, — перебивает Тиана, выразительно усмехаясь краем рта. — Только имей в виду, что мы с Вяземским по-прежнему пара. Закатай губу, а то наступишь ненароком, потом сама же плакать будешь.
— А Артур в курсе, что вы снова вместе? — уточняю с намёком на недавнюю ссору и отвлекаюсь на оповещение о новом сообщении. Оно от него, что сейчас весьма кстати. — Смотри, мне нечего скрывать. — Показываю ревнивой идиотке текст. — Ничего аморального. Ко мне ещё вопросы будут?
Лаконичное: «Спасибо за прогулку», на мой взгляд, выглядит исчерпывающе. Тиана, очевидно, смотрит шире — с позиции единственной хозяйки его досуга. Иначе не могу объяснить, почему это короткая фраза вгоняет её в ярость.
— В общем, детка, — Она задумчиво щурится, разглядывая меня словно грязь под ногтями. — Я пыталась по-хорошему…