Голос у княгини и вправду оказался сладостно-тягучий, на распев.
Гости прослушали весь романс, затаив дыхание. Неужели этот романс такой старый, я всегда считал что его написали незадолго до Гражданской войны.
Княгиня сорвала овации, кто-то из поклонников поднес большую корзину цветов.
Снова заиграли музыканты и начались танцы. Я опять пригласил генеральшу Попову. На этот раз старался перебирать ногами осторожней, обнимая даму одной рукой за плечо, а другой за талию. Но я заметил, пока играл в бильярд, генеральша изрядно набралась и сама пару раз наступила мне на ногу.
– Андрей Иванович, не скучно вам в нашем захолустье после столицы?
– Ничуть. Не люблю большие города, мне гораздо ближе деревенька, маленькое озерцо с прозрачной водой, березки… Утром открываешь окно – и комната наполняется запахом трав, пеньем птиц и свежим ветром… что может быть прекраснее…
– А вы романтик. Скоро бал заканчивается. Княгиня Ягупова предлагает поехать в Петровскую Слободку, это за городом…
– А что там?
– Сами увидите…– загадочно ответила генеральша.– Вам наверняка понравится, если любите настоящее веселье…
Как только музыканты прекратили играть, гости начали неторопливо расходиться, не забывая прощаться с господином Кирюшиным и его дражайшей супругой. Генеральша захмелела и почти повисла у меня на руке. Мимо прошмыгнул помещик Гарин, злобно покосившись. Похоже, обиделся он действительно крепко.
Мы попрощались с городничим и его супругой. Кирюшин напомнил, чтобы я и Наталья Петровна непременно приехали в следующую субботу на свадьбу дочери. Наконец мы вышли на свежий воздух и генеральша показала на красивую крытую карету с фамильным гербом. Два впряженных вороных терпеливо ждали. На козлах сидел мужичок с аккуратной шкиперской бородкой.
Мы приоткрыли дверцу. Внутри на диванчике сидела княгиня Ягупова.
– Наконец-то…
Я помог генеральше взобраться и сел рядом.
Княгиня кивнула на бутылку шампанского на столике:
– Разливайте, гусар…
Как только мы выпили, княгиня с размаху разбила фужер о мостовую и громко крикнула:
– Ну все, понеслась душа в Рай… Парамошка, черт старый, гони в Слободку!
Лошадки тут же сорвались, карета протяжно скрипнула и заколесила по городским улицам.
Глава 8
Пока мы ехали в карете, я решил сделать княгине комплимент:
– Анастасия Львовна, у вас удивительный волшебный голос. Как чувственно вы исполнили этот красивый романс…
– Всем нравится, кроме моего супруга…– рассмеялась княгиня.
– А где ваш супруг?
– Петр возвращается из Саратовской губернии, будет только через два дня… Кстати, Андрей Иванович, как вам Петербург? Или вы немного погостите и снова уедете в столицу? Я слышала там дождливо, город стоит на болотах…
– Небо действительно низковатое. Чрезмерная влажность. Не хватает наших раздольных степных просторов, запаха полыни по весне… Здесь действительно есть где русской душе разгуляться. Какое величие и безграничное раздолье!
– Ах, оставьте, mona mi…– рассмеялась княгиня.– Прямо начинающий прозаик…
– Андрей Иванович, как прекрасно о русской душе и раздолье писал Гоголь, так рано ушедший от нас… Вы читали его очерки о Малороссии? – поинтересовалась генеральша.
– Из Гоголя читал только «Тарас Бульба»…
– Это когда казак убивает собственного сына?
– За предательство.
– Жуть…– вздохнула княгиня.– Неужели в жизни может быть кто-то дороже собственных детей? Жестокий был век, что не говорите… как думаете, Наталья Петровна?
– Я считаю Гоголя большим выдумщиком и мистиком. Но у него определенно свой стиль, ирония… Еще мне нравится начинающий писатель Толстой. Хорошо пишет о жизни, душевно, я взахлеб читаю почти все его рассказы…
– А я вообще не люблю русскую литературу,– княгиня достала из корзины цветок, понюхала и положила на столик.– О чем здесь писать? Об охоте с борзыми, о душевных страданиях пьяных помещиков и крепостных? Другое дело английская и французская проза… нашей дремучей России еще лет сто тянуться за просвещенной Европой…
– В вашей просвещенной Европе в средние века почти не мылись. Отсюда чума и холера. На центральных улицах Парижа лежали зловонные кучи мусора, кухонные отходы вываливали прямо из окон на мостовые… чему тут восхищаться? – решил я подколоть княжну.– Опять же, сколько красивых женщин Инквизиция на кострах сожгла…
– Но позвольте, сжигали ведьм и чародеек!
– Ну да… отказала женщина – пошел в Инквизицию и пожаловался что она ведьма…– хохотнул я.
– Это у вас такой юмор, Андрей Иванович? – удивилась княгиня.– Нет, Европа есть Европа. А наша Россия застряла где-то еще в старом Пушкинском Лукоморье…
– Однако мы французу такого пинка дали из нашего Лукоморья, бежал до самого Парижу, придерживая грязные портки…
Княгиня усмехнулась и спросила генеральшу:
– Наталья Петровна, как вам новый Дом моды в Царицыне? Я слышала там управляющий немец Клифан. Такой порядок, mile pardon, на входе привратник в золотистой ливрее…
– Бывала пару раз. Очень даже неплохо. Платья просто волшебные: легкие, воздушные, а туфли… таких точно не сыскать ни в Москве, ни в Саратове, разве только в столице…
Дамы разговорились о новых веяниях моды, французских духах и местном дурачке-бретере, поручике Пантелееве, контуженном еще с последней войны… в общем, обычные сплетни провинциальных светских львиц…
Генеральша Попова плотнее прижалась ко мне, невзначай положив ладонь на бедро. Я заметил, что княгиня беседует с подругой, но тайком тоже поглядывает на меня. Интересная дама эта княгиня. Породистая, с удивительными карими глазами, стройная и подвижная, с живой мимикой. Обычно такие дамы стервозны, если судить из моего небогатого жизненного опыта.
В окне сначала мелькали очертания домов, затем деревья, карета проехала по маленькому мосту и вскоре остановилась. Я услышал людской гул, крики, доносились гитарные переливы и громкие песни.
Сразу сообразил, нужно выйти первым и помочь дамам. Но когда выпрыгнул из кареты, увидел перед собой страшную косматую морду крупного медведя. В животе неприятно булькнуло. Медведь раскрыл пасть и рванул ко мне.
– Не бойтесь, барин…– спокойно сказал Парамон.– Он ручной.
Медведь уже застыл, встав на задние лапы и дружелюбно раскрыв пасть. Княгиня Ягупова мило улыбнулась и протянула руку. Я помог ей выбраться, осторожно косясь на зверя. Он больше не приближался и стоял как вкопанный, размахивая лапами, будто и вправду приветствовал нас.
– Прошка! – к медведю подбежал мальчик в красной рубашонке и бросив в пасть косолапого кусок сахара, увел прочь.
Я заметил на медведе черный ошейник и длинную веревку, за которую его повел малец.
– Это Прошка, – улыбнулась Анастасия Львовна.– Он в Слободке всегда гостей встречает…
«А предупредить нельзя