– Не занимайтесь вашей машиной, которая далеко передает слова, – сказал мягкий, без интонаций голос. – Мы этого не любим.
Бигмен обернулся к Лакки. Какое-то время он не мог совладать со своим раскрывшимся от удивления ртом.
– Слушай, – сказал он наконец, – это кто? Откуда?
– Спокойно, Бигмен, – посоветовал Лакки. – Все это внутри твоей башки.
– Но не лягушки же! – простонал тот в отчаянии.
– А кто же еще?
И Бигмен снова обернулся к иллюминатору и стал глядеть в глаза лягушке, на мелкий дождик и на густые облака.
Однажды Лакки уже пришлось встретиться с чем-то подобным, когда ему довелось общаться с нематериальными созданиями, которые обитают в пещерах на Марсе. Но в тот раз отношения были приятными и в его ум существа входили деликатно, мягко и дружелюбно. Конечно, тогда он тоже ощущал свою беспомощность, но вовсе не переживал по этому поводу.
Совсем другое сейчас.
Внутрь его мозга просто ломились – грубо и неумело. Лакки почувствовал отвращение и ненависть.
Его рука отодвинулась от передатчика, и на место он ее не вернул, снова позабыв про дела.
– Сделайте воздушные вибрации посредством вашего рта, – снова прозвучал голос.
– Вы хотите, чтобы я говорил? – удивился Лакки. – Вы что же, не умеете читать мысли?
– Умеем, но не очень четко. Пока мы не изучили ваш мозг полностью, это трудно. Когда есть голос, тогда все четко.
– А мы вас слышим очень даже ясно, – возразил Лакки.
– Да. Мы шлем наши мысли мощно. Вы так не можете.
– А когда я говорю, то все в порядке?
– Да.
– И что же вы от меня хотите?
– По твоим мыслям мы узнали об организации тебе подобных на другой планете под названием «Совет». Мы хотим знать о ней больше.
Лакки ощутил некое удовлетворение. На вопросы они, по крайней мере, отвечают. Конечно, кое-что прояснилось. Если бы он представлял только себя, его убили бы без разговоров. Но теперь противник понял, что они слишком приблизились к разгадке тайны, и это обеспокоило лягушек. Теперь их интересует, – узнают ли об этом остальные члены Совета и что это, вообще, такое.
Так что нет ничего странного, что противник не убрал их с помощью Эванса.
Но все дальнейшие мысли на эту тему Лакки пресек. Они, конечно, сказали, что читать мысли не умеют, а если врут?
– Что вы имеете против моего народа? – резко спросил он.
– Мы не можем говорить о том, чего нет, – в голосе по-прежнему не было никаких эмоций.
Лакки напрягся. Кажется, они прочитали его мысль о том, что лягушки врут? Следует быть очень осторожным, очень.
– Мы не очень хорошо думаем о вашем народе, – продолжал голос. – Ваш народ убивает. Он ест мясо. Это плохо – быть разумными и есть мясо. Кто ест мясо – должен убивать жизнь, а разумный едок мяса хуже глупого, потому что знает больше способов, как убить жизнь. У вас есть устройства, которые могут убить много жизней сразу.
– Но мы не убиваем В-лягушек.
– Убивали бы, если бы мы позволили. Вы убиваете даже друг друга.
Последнее высказывание Лакки комментировать не стал.
– Чего вы хотите от нас?
– Вас на Венере слишком много. Вы занимаете слишком много места.
– Да не очень, – возразил Лакки. – Мы умеем строить города только на отмелях. Глубины всего океана всегда будут вашими, а это – девять десятых всего океана. И мы можем вам помочь. Если вы знаете ум, то мы знаем материю. Вы видели наши города и машины из сверкающего металла, которые могут отправляться к другим мирам сквозь океан, воздух и космос. Подумайте, чем мы можем быть вам полезны.
– Зачем нам это? Мы себе живем и мыслим. Не боимся и не ненавидим. Чего нам еще? Зачем нам ваши корабли, металл и города?
– То есть вы хотите нас всех убить?
– Нет. Мы не хотим убивать жизнь. Нам хватит, если мы будем управлять вашими умами и знать, что вы не принесете нам вреда.
Перед глазами Лакки моментально развернулась картина (сам ее себе представил или ему подсунули?) того, как на Венере возникает новая раса, людей, полностью отрезанных от Земли, каждое поколение которых становится все более и более бессловесными рабами лягушек.
– Мы не позволим нас контролировать, – он сумел выдавить из себя лишь фразу, в истинности которой вовсе не был уже уверен.
– Это – единственный выход, и ты нам поможешь.
– Нет.
– У тебя нет выбора. Ты расскажешь нам о тех землях, за облаками, где находится твой Совет. Ты расскажешь нам обо всем, что поможет нам обороняться от вас.
– У вас нет способа заставить меня это сделать.
– Почему? Если ты откажешься дать нам сведения, мы опустим тебя на твоей машине вниз и заставим тебя открыть шлюз.
– Тогда я умру, – мрачно усмехнулся Лакки.
– Ничего не поделать. Надо прекратить твою жизнь. Ты знаешь много, и нельзя, чтобы ты передал свои знания своим друзьям. Ты можешь подговорить их напасть на нас. Это плохо.
– Тогда я ничего не теряю, если не стану говорить.
– Теряешь. Если откажешься, мы войдем в твой ум силой. Это неэффективно, и что-то мы пропустим. Значит, нам придется исследовать твой мозг очень тщательно, И тебе будет больно. Для всех лучше, если ты согласишься сам.
– Нет. – Лакки покачал головой. Наступила пауза.
– Хотя ваш народ любит убивать жизнь, – продолжил голос, – он очень боится умирать сам. Мы освободим тебя от этого страха, если ты нам поможешь. И ты сам перестанешь бояться, когда мы опустим тебя на дно. А если ты откажешься, ты все равно окажешься там, но страх мы не уберем. Только сделаем его сильней.
– Нет, – еще более настойчиво повторил Лакки.
Снова пауза, более долгая.
– Нам нужно, чтобы ты согласился добровольно, – продолжил голос, – не только, чтобы избавить тебя от боли. Если мы насильно получим от тебя сведения, они могут оказаться искаженными, и тогда, чтобы сохранить себя от людей с другой части неба, нам придется убить всех, кто живет под куполами. Мы пустим внутрь ваших городов океан, как уже чуть было не поступили с одним из них. Жизнь исчезнет, как потухший огонек, и никогда уже не возгорится снова.
– Ну так попробуйте, сладьте со мной! – расхохотался Лакки.
– С тобой?
– Да. Заставьте меня говорить. Заставьте меня утопить корабль. Заставьте сделать хоть что-то!
– Думаешь, не можем?
– Знаю, что не можете.
– Оглянись, и ты увидишь, что мы уже сделали. Один из твоих приятелей, тот, что связан, в наших руках. А другой – тоже.
Лакки вздрогнул. В самом деле, за все это время Бигмен не проронил ни слова. Более того, он не подавал признаков своего существования. Где он? Лакки обернулся – Бигмен, скорчившись, лежал на полу.
– Вы убили его? – Лакки в ужасе рухнул на колени возле приятеля.
– Нет. Он жив. Мы даже не слишком сильно его отключили. Но теперь тебе не поможет никто. Они нам противостоять не смогли, не сможешь и ты.
– Нет, – побледнел Лакки. – Вы не заставите меня. Вы ничего не сможете меня заставить.
– Даем тебе последний шанс. Выбирай. Поможешь нам – умрешь радостно и мирно. Если нет – умрешь в скорби и стенаниях и за этим, возможно, последует гибель твоего народа в городах под океаном. Выбирай же!
Слова прозвучали и затухли в мозгу Лакки, и он готовился вступить в схватку с враждебным сознанием – один, без друзей, без помощи, – не зная, удастся ли выйти живым в этом поединке с чужой непреклонной волей.
Глава четырнадцатая
Битва сознаний
Как противостоять ментальной атаке? Без боя Лакки сдаваться не собирался, но что делать в этом случае? Тут нет явного врага, которого надо одолеть физически, и не видно способа, которым бы он мог ответить на насилие. Что остается? Только пытаться быть самим собой, и только самим собой, противодействуя любому импульсу действовать, пока не удостоверится, что действие не навязано извне.
Но как разобрать, что навязывается? Чего хочет он сам? Что теперь для него самое важное?
Но ничего не вспоминалось. Его ум был пуст. Да, несомненно, он собирался что-то сделать, что? Он оказался тут неспроста.
Тут, наверху?
Да, конечно. Сначала они были на глубине, а потом – всплыли.
Он на корабле. Корабль поднялся со дна океана, пыталась разобраться какая-то часть сознания Лакки. Теперь мы на поверхности. Неплохо, что дальше?
Зачем они тут? На глубине, кажется, было куда безопасней. Лакки изо всех сил пытался привести мозг в порядок. Закрыл глаза, вновь открыл. Мысли были такими тяжелыми, толстыми, неповоротливыми… Надо кому-то сказать… кому?.. что?..
Надо передать.
Передать.
И тут он прорвался сквозь барьер! Ощущение было таким, словно другой Лакки, двойник, находящийся от первого за сотни миль, навалился плечом на какую-то дверь, и та с треском поддалась и распахнулась. Теперь он знал, что надо делать!
Конечно, передать сообщение на станцию!
– Вы меня не одолели, – произнес он хрипло. – Слышите? Я все вспомнил, поняли?