– Вали отсюда, чмо болотное, – добродушно посоветовал Миша. В руке у него блестел хирургический скальпель. – Не видишь – я делом занят.
– Отпусти ее, – сказал Леонид равнодушным, холодным голосом. В глазах его не было ни страха, ни даже обыкновенного волнения – казалось, он разговаривает не с вооруженным ножом амбалом, а со старушками у подъезда.
К своему огромному удивлению, Жанна увидела, что Миша шагнул в сторону, давая ей возможность оторваться от подоконника и натянуть джинсы. На большее у нее не хватило сил – едва застегнув молнию, она почувствовала, как подгибаются ноги, и опустилась на корточки, привалившись спиной к батарее.
– Брось скальпель, – произнес Леонид все тем же невыразительным голосом. Жанна увидела, что Миша сделал какое-то движение ему навстречу, но вдруг остановился, словно налетев на невидимую стену. Кулак разжался, блестящий серебристый скальпель, звеня, покатился по ступенькам. – Вот так, молодец. А теперь уходи и забудь об этой девушке. Навсегда.
Глаза Жанны неожиданно стали мокрыми от слез. Сквозь туманную пелену она видела, как коренастая фигура ее ночного знакомого, покачиваясь, медленно спускается по лестнице, ударяясь боком о перила. Потом она почувствовала, как сильные руки подхватывают ее под мышки, и поняла, что Леонид собирается тащить ее до дверей.
– Я сама, – выговорила она, глотая слезы. – Сама…
Леонид легко, словно ребенка, взял ее на руки и поднялся на лестничную площадку. Там аккуратно, будто хрустальную вазу, поставил между собой и дверью и, повозившись немного с замком, впустил Жанну в квартиру.
– Он… он войти хотел, – пролепетала Жанна, внезапно испугавшись его гнева. Ей вдруг представилось, что Леонид может обвинить ее в нарушении договора и выгнать на улицу. – Я не разрешила, я думала, он только проводит, и все… Честно, я даже не думала…
Он приложил ладонь к ее губам. Сухая, гладкая и теплая кожа почему-то пахла табаком, хотя Жанна ни разу не видела его с сигаретой.
– Тсс, – сказал он мягко. – Я все знаю, девочка. Я все знаю.
Он помог ей снять куртку и ботинки, отвел в гостиную и усадил в кресло. Включил приглушенный свет.
– Посиди минутку, я сейчас.
Вернулся из кухни с высокой керамической кружкой, сунул ей в ледяные ладони. Жанна подумала было, что это какой-то алкоголь, и хотела уже отказаться, но из кружки поднимался густой травяной запах. Глотнула – вкус оказался необычным, но приятным, по телу сразу же разлилось дурманящее тепло. Дрожь в коленях постепенно проходила.
– Постарайся выпить все, – посоветовал Леонид. – И выспись как следует. В училище можешь не ходить, справку я тебе нарисую.
– Какой ты заботливый, – глупо хихикнула Жанна. – Прямо как папочка…
Отца своего она не помнила, но мысль о том, что он мог быть похож на Леонида, показалась ей смешной. Леонид улыбнулся.
– Я тебе сейчас и папочка, и мамочка. Ты хорошо выспишься, а когда проснешься, то, что случилось сегодня, не будет тебя больше беспокоить. Договорились?
– Договорились. – Она сделала большой глоток и икнула. – А ты гипно… гипнотизер? Как ты Мишку… заставил нож бросить?
Леонид выпрямился во весь рост – оказывается, все это время он сидел рядом с ней на корточках – и погладил ее по голове. Провел своей твердой, пахнущей ароматным табаком ладонью по ее гордости – Пушистому Белому Облаку. Ну не чудеса ли?
– Об этом мы еще успеем поговорить, девочка. Допила? Вот и умница.
Жанна подумала, что заснет сейчас прямо в кресле, – травяная настойка, оказывается, валила с ног получше любого коктейля. Она хотела попросить, чтобы Леонид помог ей добраться до дивана, но тут произошло странное. Леонид зашел ей за спину, наклонился и поцеловал Жанну в макушку, прямо в центр Пушистого Белого Облака. Точнее, почти поцеловал. Жанна чувствовала, что он замер прямо над ней, видела его тень, падавшую из-за спинки кресла и пересекавшую комнату, кожа ее ощущала тепло его дыхания. Однако на этом все и закончилось. Его губы так и не коснулись прекрасных белых волос, а сам Леонид, резко распрямившись, бросился прочь из гостиной.
– Шиза, – пробормотала Жанна, закрывая глаза.
Последние силы покинули ее, и она заснула прямо в кресле, так и не добравшись до своей комнаты.
5
Перед ноябрьскими праздниками Жанна решила провести генеральную уборку вверенной ей территории. За работу принялась прямо с утра – в училище идти не надо, впереди четыре выходных, почему бы не посвятить пару часов общественно полезному труду. Сначала убирала валявшиеся повсюду случайные вещи – книги, лазерные диски, каким-то образом попавшие в гостиную из кухни чашки и блюдца. Потом взяла пылесос и добросовестно прошлась по всем углам и закоулочкам, а под конец сменила щеточку и вычистила шторы и портьеры. Пылесос, конечно, шумел, но Жанну это не слишком беспокоило – Леонид как-то сказал ей, что, поскольку днем все равно никуда не деться от посторонних звуков, он пользуется берушами.
Немного передохнув, Жанна набрала в таз воды, взяла чистую тряпку и принялась мыть пол. Вот тут-то все и произошло.
Она стояла во второй позиции, пытаясь оттереть пятно с паркетной доски в прихожей, когда сережка-гвоздик выскочила из мочки правого уха и, весело брякнув о паркет, укатилась под дверь. Не иначе как замочек разболтался, подумала Жанна, и тут до нее дошло, что сережка нашла себе убежище в запретной комнате. Той самой, про которую Леонид говорил «я не пугаю, я просто предупреждаю». Вот ведь подлянка: сережка была Альмиркина, рано или поздно ее пришлось бы отдавать. Можно, конечно, дождаться вечера и за ужином попросить Леонида достать пропажу… Только вот как-то глупо беспокоить человека из-за сущего пустяка. Наверняка лежит на самом пороге, даже в комнату заходить не придется. Ключ от комнаты висел на большой связке, которую Леонид обычно оставлял в прихожей, на волчьих клыках. Нельзя сказать, чтобы у Жанны ни разу не возникало соблазна нарушить запрет и заглянуть в запретную комнату, но до сегодняшнего дня она успешно с этим соблазном боролась. Возможно, предчувствуя, что рано или поздно настанет момент, когда она сможет придумать себе оправдание.
Ключ повернулся в замке, оглушительно щелкнула пружина. Дверь, безжалостно скрипя плохо смазанными петлями, отворилась.
Беглая сережка действительно лежала в пяти сантиметрах за порогом. Жанна наклонилась, чтобы поднять злополучный гвоздик, и взгляд ее зацепился за что-то, блеснувшее тусклым эмалированным боком под низкой, застеленной грубошерстным одеялом кроватью.
Судно. Обыкновенное больничное судно. С казенным черным номером на зеленой эмали.
Жанна быстро окинула взглядом комнату. Небольшая, темноватая. Окна завешаны зелеными шторами, под потолком – белый шар дешевой люстры. Ничего похожего на роскошь гостиной, на изысканный уют ее обиталища. Простой фанерный шкаф, заваленный какими-то узлами и пакетами, стул, кровать с высокой спинкой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});