Читать интересную книгу Как я съел асфальт - Алексей Швецов

– Совсем.

Саша почти успокоился. Ведь водка – это не главное. Может, это и к лучшему?

– А что предложите из еды?

– В нашем кафе большой выбор десертов, широкий перечень пирожных и около двух десятков видов мороженого.

– А мяса нет? – Саша опять был озадачен.

– Нет. Это детское кафе. Для детей. Они, как правило, не заказывают водку, ром и текилу. Они любят сладкое, точнее, всевозможные пирожные и десерты. А еще они любят мороженое.

Возмущению Саши не было предела. Он почувствовал себя обманутым. Обманутым и даже обворованным. Украли его желание, точнее, надежду.

– А как же шашлык у вас на вывеске?

– Какой шашлык? – в свою очередь возмутилась девушка в передничке.

– У вас там Буратино готовит шашлык, – тоном прокурора, зачитывающего обвинительное заключение, произнес Саша. – И этот мангал…

– Это не шашлык и не мангал, – объяснила девушка.

– А что?

– Это он несет волшебные палочки-леденцы, и несет он их в лукошке, а не в мангале, – тоном учительницы начальных классов проговорила девушка. – К тому же это не Буратино, а Чиполлино.

– Чиполлино?! – Саша был так поражен этим открытием, что не сразу нашелся, что сказать. – Почему же у вашего Чиполлино, извините, нос больше, чем у меня… больше, чем у меня и у вас, вместе взятых?

Терпеливо, как умалишенному, девушка пояснила:

– Это не нос. Это лук. Понимаете? Зеленый лук.

– Лук?! Почему же лук у вашего, – Саша сделал упор на слове «вашего», тем самым давая понять, что не исключает возможность существования какого-нибудь другого, альтернативного Чиполлино, – у вашего сказочного персонажа торчит прямо из носа?

– Это он головку наклонил! – Видно было, что и девушка начинала терять терпение в разговоре с беспросветно тупым клиентом: она закатывала глаза к небу, заламывала руки и тяжело вздыхала.

– Головку наклонил… – задумчиво повторил себе Саша, чтобы понять, точнее, отчетливее оценить странную позу Чиполлино.

– Да, наклонил, – упрямо повторила официантка и, чтобы снять все вопросы, добавила: – Художник, оформлявший это кафе, так видел этот образ.

– Ясно, – облегченно вздохнул Саша. – Это не у меня разум помутился, это художник так видит. Вы уж извините меня. А то я смотрю, и семеро козлят у вас какие-то странные…

– А это не козлята, а гномы, – любезно подсказала девушка.

– Гномы? – озадаченно переспросил Саша.

– Конечно, гномы, – фыркнула она. – Кафе ведь называется «Дюймовочка».

– Как это я сразу не догадался? Гномы ведь часто с Дюймовочкой тусовались. Ну да, они же эти… как братья и сестрица. А еще художник так видел. Понятно…

– Так вы заказывать будете? – Официантка нетерпеливо постукала пальчиком по покрытому скатертью столу.

А Саша не стал заказывать. Сообщив девушке, что аппетит у него пропал, пропал совсем и, видимо, надолго, он вышел из «Дюймовочки».

Тоскливая мелодия сотового телефона заставила его вздрогнуть на самом выходе из кафе. Саша уже отвык, что ему кто-то звонил. Номер определился. Звонил его друг Леша. Леша позвонил, а Саша ответил. Ответил в телефон, точнее, в свой сотовый телефон ответил.

– Да, – коротко выдохнул в трубку Саша. – Привет, Леша.

– Привет, – откликнулась трубка Лешиным голосом.

– Привет, – поздоровался еще раз Саша.

– Это Леша.

– Да, я это уже понял, – нетерпеливо ответил Саша.

– Леша Карнаухов, – полностью представился Леша, чтобы, боже упаси, не возникло никаких разночтений.

Саша давно знал эту глупую привычку Леши, но всегда раздражался. Леша безумно боялся, что его не узнают или с кем-либо перепутают. Поэтому всякий раз, когда собеседник уже давно понял, с кем имеет дело, Леша долго и нудно докладывал, кто он, какой именно он Леша, и по нескольку раз здоровался.

– Какие новости? – поинтересовался Леша, когда все формальности с его стороны были соблюдены.

– В мире или где? – не понял Саша.

– Саша, Геша мне позвонил и все рассказал. Я хочу узнать, что с Олей.

– Старик, пока все так же. Ничего нового. Новостей нет. Но это не тот случай, когда отсутствие новостей тоже своего рода новость. Здесь отсутствие новостей, точнее, известий – это плохая новость.

– Саша, у меня голова что-то неважно соображает. Я не понял ровным счетом ничего из того, что ты сказал.

– Прости, Леша. Мне очень тяжело. Я очень любил, точнее, люблю Олю как человека. Да ее все любили, она всем нужна. А тут такое… Понимаешь, Оля очень близкий мне человек.

Слышно было, как Леша тяжело сопел в телефон.

– Я понимаю тебя. Мне тоже приходилось несладко, когда близкое мне существо находилось на краю жизни. – Саша заинтригованно слушал. – У меня тоже свинка морская болела. Мы с женой тогда всю ночь не спали, – выпалил Леша; чувствовалось, что у него наболело в душе и он хотел поделиться с другом этим своим горем. – Это почти то же самое.

– Она пыталась покончить с собой? – удивился Саша.

– Н-нет, – задумчиво произнес Леша. – Не думаю. Она была уравновешенным существом.

– Тогда это не то же самое, – горько возразил Саша.

– Наверное, ты прав, – согласился Леша.

А еще Саша думал. Думал свои мысли о Холодце. Но Леше он не хотел говорить об экстрасенсе. Неприятный осадок от общения с магом не проходил. И Саша не хотел рассказывать Леше о той неприятной встрече. Леша еще что-то говорил, что-то спрашивал. Но Саша его не слушал. Он неизменно отвечал: «Да, дружище» – и думал мысли.

Леша предупредил, что если он может чем-нибудь помочь, то он не против, точнее, поможет обязательно. А еще он просил Сашу сообщить, если появятся какие-нибудь новости. Саша пообещал и отключился. Вернее, не сам отключился, то есть вырубился полностью, а отключил телефон. Отключил и положил его в карман плаща. Положил и грустно усмехнулся – во всей этой суматохе он совершенно забыл о плаще, о своем элегантном плаще, порванном на самом видном месте.

Тогда Саша сделал много рисунков. Целую школьную тетрадь он извел на эскизы своих будущих картин. А еще написал несколько приличных акварелей и работ маслом. Он тогда носился с ними и всем показывал. Но друзья смеялись и говорили, что это мазня. Саша тогда очень обижался на них и даже не хотел общаться с ними из-за таких критичных отзывов о его работах. Еще Саша очень удивлялся, как они не видели в красном пятне в центре композиции крик? Именно КРИК!!! Раздирающий душу крик, вопль. Точнее, мольбу о помощи. Почему они, его друзья, не замечали этого?

А Саша очень долго тогда провозился именно над этой работой. Почти год он потратил на то, чтобы точно написать ту красную кляксу. Несколько эскизов и неудавшихся работ он сжег со слезами на глазах. Он это сделал под впечатлением врубелевского «Демона». Саша слышал, что художник сжег свой лучший эскиз, потому что испугался собственного творения.

А еще Саша был глубоко убежден и даже отчетливо уверен в том, что «Черный квадрат» он мог бы написать не хуже самого Малевича, а, быть может, отдельные линии великого полотна Саше удались бы и лучше, и элегантнее.

А тогда никто не понимал его, его возвышенных чувств и новых идей. В синей полосе на желтом фоне все видели только синюю полосу на желтом фоне. А ведь это не что иное, как жизнь, проложенная стрелой по «желтым» новостям и «жареным» фактам, так интересующим иных обывателей. Зеленый уголок в сером квадрате – это оазис зелени в отравленном автомобильными выхлопами мире.

Тепло и с пониманием отозвалась о работах Саши только Оля. Она внимательно смотрела картины и завороженно слушала Сашу, когда он рассказывал о своей мечте. А мечта его была проста и возвышенна. Саша хотел организовать выставку своих картин, картин написанных им в минуты духовного подъема. Каждое полотно Саша хотел снабдить стихами собственного сочинения и играть во время выставки музыку. Играть на маракасах, что-нибудь из «The Doors» или из «The Beatles». Саша хотел выставку превратить в своего рода перформанс.

Оля тогда слушала и кивала головой. А потом предложила помочь.

– Саша, – сказала она тогда, – все это очень интересно, даже безумно, безрассудно интересно. Твоя идея просто замечательна! Хочешь, я тебе помогу в организации этой самой выставки?

Саша тогда обрадовался и согласился. У Оли было очень много полезных знакомых.

– Я познакомлю тебя с одним художником, – пообещала Оля. – Только ты не удивляйся. Пообещай не удивляться, ладно?

Все это Оля проговорила ласково и чутко. Ей хотелось верить, хотелось верить, что все получится.

– Конечно, обещаю. Оля, я не буду ничему удивляться.

– Завтра утром ты поедешь к этому художнику, – просто и буднично сказала Оля, как будто речь шла о походе в магазин за сигаретами. – Он очень известный живописец, но иногда подрабатывает в одной поликлинике. Зовут его Феликс Карлович.

– Феликс Карлович… Феликс Карлович… – как завороженный повторял Саша.

– Он очень хороший художник и должен тебе помочь. Обязательно захвати все свои работы.