Читать интересную книгу Рейдовый батальон - Николай Прокудин

– Стой, комиссар, успокойся. Не надо политику разводить. Сейчас наговоришь на такую статью УК, что хоть святых выноси. Вас наказывать пока не буду, солдата завтра с гауптвахты забрать, нечего ему в комнате пыток для допроса пленных сидеть. Он все же не «дух», а солдат Советской Армии. Сейчас же написать объяснительные записки и сдать их мне. Решение приму после рейда.

Комбат ушел, злобно шевеля усами.

– Разберусь как попало, накажу как-нибудь! Всегда мы у Подорожника виноватые, – вздохнул Острогин. – Не любит он нас, ой, не любит.

Все узбеки роты и еще несколько ходоков из других подразделений собрались в ленинской комнате и что-то оживленно обсуждали.

– Посторонние, марш отсюда! – скомандовал я.

– Это земляки пришли, – злобно прошипел Хайтбаев. – Поговорить не имеем права?

– Имеете право, но после дембеля, в Ташкенте. Кыш, я сказал, всем отсюда!

Что-то ворча под нос, пятеро солдат встали и вышли. Человек пятнадцать бойцов напряженно смотрели на меня.

– О чем задумались? Какие проблемы? Бунт организовываешь, Хайтбаев? Или ты зачинщик, Алимов?

– Нет-нет! – забормотал солдат. – Все хорошо.

– Хайтбаев, тебе, как боссу «мафии», я обещаю такую характеристику, что в университет не вернешься! Ишь ты, что удумали: русских молодых солдат каждый день избивать и за себя работать заставлять!

Вошел ротный и с ходу отвесил три затрещины: Тактагурову, Алимову и Хайтбаеву. Остальные невольно вжали головы в плечи.

– Ах, «анайнский джаляп», кутаки несчастные, я вам устрою сладкую жизнь! После рейда узбекский наряд по роте целый месяц! В полном составе! Касается всех! Якубовых, Хафизова, Рахманова и прочих участников бандитского сообщества. Исакову – никаких боевых действий. Вечный дневальный – через день! Чмо должно быть на хозяйственных работах, а не воевать. А вы за него в горах будете отдуваться! Разговор окончен, разойдись.

* * *

Ваня угрюмо посмотрел на офицеров, сидящих за столом.

– Мужики, ну начудили! Шуму-то, шуму на весь батальон. Мало мне склок с Подорожником – еще добавили.

Никак не даете уехать домой спокойно. Обязательно было мыть пол Исаковым? Да еще перед выходом в рейд? Балбесы. Всем успокоиться и переключиться в мозгах на войну!

Как надоела эта извечная проблема: офицеры-славяне и солдаты с Востока. И мы должны их заставлять служить и работать. Вот отсюда, из армии, корни национализма в стране.

– Ну что все злые и приуныли? Веселее, жизнь продолжается! Замполь, не докладывай, сами разберемся. Лейтенант Ветишин! Ты у нас всего на один боевой выход, что будет дальше, не знаю, но будь внимателен! Почему-то «мусульмане» тебя невзлюбили. Наверное, очень молодо выглядишь, не чувствуют командира! Малейшее неповиновение – давить в зародыше! Ну, с Богом! Выводить взвода на строевой смотр.

Бамианская мясорубка

В этом районе полк не работал ни разу, территорию контролировали десантники.

Вертолетами выбросили нас рано утром в центр горного хребта. Начиналось все хорошо. Солнышко, сверчки, ветерок, тишина. Выползли на задачу, когда было еще прохладно, закрепились, залегли. Ротному растянули над укрытием плащ-палатку: тень под палящими лучами – это великая вещь.

– Замполит, заползай, отдохнем пока!

– Да я с бойцами пойду, осмотрю склоны, может быть?

– Ну, осмотри. Молодость, все несет тебя куда-нибудь, мину на ноги ищешь.

Побив кроссовки о камни, обойдя взводные опорные пункты и разомлев от нахлынувшей жары, двинулся обратно. Когда вернулся назад, то сразу спрятался в спасительную тень укрытия командира.

В стороне от нас начался бой.

– Что там, Иван?

– Да Василия Ивановича молотят! Комбат с третьей ротой нарвался на «духов», укрепрайон штурмует. Орет, вертолеты вызывает. Посмотри в бинокль, – и протянул его мне.

Напротив друг друга возвышалось две вершины. На одной были наши, через распадок – «духи». «Духи» били из безоткатного орудия и гранатометов. Наши – из двух АГСов и миномета. Пулеметы работали без остановок. Бой разгорался все сильнее.

– Нас не вызывают?

– Нет, сказано наблюдать за левым флангом.

– Потери есть?

– Есть. И раненые, и убитые. Иваныч и Женька-ротный голосят по связи. Сейчас артиллерия заработает.

Артиллерия наконец-то накрыла высоту, однако стрельба не уменьшилась, не стихла. Разрывы ложились по всему укрепрайону мятежников, но им уходить в светлое время возможности не было. На открытом месте уничтожим быстрее. В промежутках, когда прекращала огонь артиллерия, на высоту заходили вертолеты и били, били, били. Вертолеты сменяли штурмовики, и вновь артиллерия.

– Товарищ командир, кто-то идет к нам, – в укрытие засунул голову Витька Свекольников.

Мы вылезли и увидели проходящих мимо бойцов, но не из нашего полка. Они с завистью глядели в нашу сторону: им-то еще предстояло топать. Молча прошли они мимо, не останавливаясь и не задерживаясь ни на минуту.

– Это восемьдесят первый, – уверенно сказал ротный. – На карте комбата видел у них задачу – одна точка за нами, какой-то дурак запланировал. Ложимся, отдыхаем.

Третья рота продолжала бой, а нам везло. Если б знать заранее, что эта тишина подла и обманчива…

Где-то вдали с другой стороны тоже постреливали, но как-то вяло. Солнце и легкий ветерок, спокойствие и забытье. Навалилась обволакивающая дремота. Веки тяжелели, мозги тупели, голова, руки, ноги наливались свинцовой ленью.

Тишина, спокойствие…

– Командир! Командир!!! – дикий вопль разбудил нас в укрытии. Перед эспээсом на коленях стоял солдат и что-то визжал несвязное.

– Ты кто? Чего орешь? – спросил, продирая глаза, ротный.

– Я Джумаев. Мы мимо вас проходили. Пятая рота восемьдесят первого, спасайте! Там всех убивают!!! – Лицо солдата, серое от пыли и залитое потом, было перекошено от ужаса.

– Как убивают, кого? Стрельбы нет никакой, – удивился я.

– Вам не слышно, но там почти всех наших убили и ранили «духи».

– Чего же связь молчит? Где командир? – заорал Кавун.

– Убит, нас окружили, помогите, это рядом, совсем рядом, – продолжал верещать солдат.

– Рота, подъем! Первый и второй взвод, за мной, Сизый и ГПВ – с нами! Остается третий – наблюдать!

Солдаты схватили оружие, боеприпасы, и мы помчались вместе с Джумаевым на помощь гибнущим. На ходу ротный доложил по связи обстановку, матеря командование соседей.

Перебежав через хребет и лощину, мы попали под прицельный огонь, «духи» стреляли издалека.

На небольшом пятачке за грудой камней лежал солдат и поливал автоматным огнем противника, чуть выше стрелял еще один боец. «Духи» отвечали гораздо более плотным огнем, били с хребта напротив и сверху по нашему склону.

Пули с визгом улетали вверх, ударяясь о камни, голову поднять было совершенно невозможно. Страшная картина открылась передо мной.

Солдаты лежали вдоль спуска, окровавленные, без признаков жизни, мешки и оружие валялись тут и там. Я подполз к одному телу, потрогал его безжизненную руку, заглянул в лицо. Глаза открыты, в них – бесконечность и боль, смерть. Солдат лежал холодный, безмолвный.

Отмучился. Рядом валялась снайперская винтовка. Отложив автомат и взяв ее, посмотрел в прицел. На большом валуне через ущелье стоял бородатый мятежник и что-то орал, размахивая автоматом. Приплясывая на камне, он время от времени стрелял в нашу сторону.

«Оборзел, козлина», – подумал я, прицеливаясь. Бабах – и вместе с выстрелом удар, словно кто-то злобно врезал мне кулаком в глаз. На прицеле не было смягчающей резинки наглазника. Прицел вместе с отдачей ударил прямо в бровь. Держась за глаз, я потихоньку завыл от боли.

– Ты ранен? – подползая ко мне, встревоженно спросил взводный Сережка Ветишин. – Что случилось?

– Да, вот эта херня, зараза, в глаз. Посмотри, на выступе был «дух».

– Был. Теперь под валуном лежит. Вон еще один бежит к нему. – И Серега, прицелившись, стрельнул.

– А-а-а, у-у-у. Твою мать, больно! – закричал Серега, бросил винтовку и тоже схватился за лицо.

Он взглянул в бинокль и расплылся в улыбке.

– Еще один лег! К черту эту снайперку, все глаза по-вышибаем. – И Ветишин потер бровь.

Мы ползли по хребту вверх, мимо трупов и стонущих раненых. Огонь усилился. Мятежники взбесились, увидев, что добыча, почти добитая и так легко доставшаяся, уходит из рук. Нашей помощи, а тем более такой дружной и эффективной, они не ожидали.

Откуда-то снизу летели гранаты и разрывались невдалеке. Бах-бах. В ответ мы бросили несколько своих гранат. Бах-бах-бах.

Выстрел из гранатомета пришелся в разрушенный эспээс. Осколки просвистели над моей головой. Тьфу! Пронесло.

Чумазый солдат лежал за ручным пулеметом и вел непрерывный огонь. Рядом, раскинув руки, лицом вверх лежало большое тело офицера. В голове, точнее во лбу, зияло пулевое отверстие.

– Кто?

– Зам. командира роты. Тяжелый очень! Дальше я его тащить не мог, всех рядом ранило. Мы несли «Утес» и старлея, а снайперы и гранатометчики поливали нас сверху. Всех повалили. Спасибо, вы спасли! Выручили. Еще минут пять – и крышка, обошли бы со всех сторон.