И о чем он только думал? Я бы многое отдала, чтобы оказаться в его мыслях. Наверняка в них таилась какая-то загадка. Разгадай я ее, Артур проникся бы ко мне уважением и благодарностью. Неплохая замена страстной любви, на которую я, конечно, не надеялась, с чего бы это вдруг…
– Она была на пятнадцать лет его моложе.
Давыдов внезапно остановился и повернулся ко мне. Пошел! Пошел, обрадовалась я, наружу поток сознания.
– Я был категорически против этого брака.
– Почему? – тихонько спросила я.
– Потому что недавно умерла мама, потому, что у меня был не лучший период в жизни. Сам не знаю почему.
– Они любили друг друга?
– Странные вы существа – женщины. Для вас важнее всего любовь. А как же принципы, устои, поиски смысла жизни?!
– Смысл моей жизни, – призналась я неожиданно, – в любви.
– В любви?! – искренне удивился Давыдов. – И все?!
– Странные вы – мужчины! Разве этого мало, – я пожала плечами. – На ней держится наш мир: начинается с материнской любви, потом возникает любовь для продолжения рода, в зрелые годы любовь поддерживает семью с повзрослевшими детьми, в старости она позволяет не бояться смерти. Любовь – синоним жизни!
– Философия романтичной девочки.
– Ну и пусть!
– Когда-нибудь придется взрослеть, – с горечью сказал Давыдов, повернулся и пошел дальше.
Я сразу поняла, что какая-то стерва разбила ему сердце! Любой нормальный мужчина ставит любовь если не на первое место, то уж точно на второе. Да, к сожалению, для некоторых важнее карьера или философские глубины, в которых я тону безвозвратно и поэтому никогда в них не погружаюсь.
Я пожалела о том, что наш разговор ушел в сторону. Могла бы лучше узнать о взаимоотношениях Давыдова и мачехи, если б сдержалась и не села на своего любимого конька. С другой стороны, мне все было ясно, как в солнечный декабрьский день. Отношения Артура и Фаины сводились к бескомпромиссной войне на моральном уровне, грозившем перейти в физическую расправу. Это я домыслила, полагаясь на свою интуицию. Конечно, она меня не раз подводила, но я всегда ее слушала.
Мы пришли к дому Давыдова, где нас уже ждал Заславский. Компанию ему составлял Степан Терентьевич. Они сидели в гостиной и резались в карты. Я присела рядом с ними и немного поболтала. Заславский всегда любил покер и страдал, когда ему было не с кем играть. Я немного последила за игрой и удивилась.
– Иван Сергеевич, разве вы играете в дурака?
Дуло пристально посмотрел на меня и склонил набок голову. Я что-то сказала не то? О! Назвала якобы родителя по имени-отчеству.
– А ты азартен, Парамоша! – похлопал его по руке Заславский, переключая внимание на себя.
Фраза из пьесы «Бег» Булгакова. Ну вы это наверняка знаете.
– Но! М-м-м-да уж, – пробормотал Дуло.
– Дочь всегда ко мне обращается столь официально, когда злится.
Фу-у-у, выдохнула я. Несомненно, Заславский прекрасный партнер на сцене, всегда приходит на выручку.
– Ненавижу карты, – соврала я. Вообще-то я относилась к ним довольно снисходительно. – Папуля, тебе не скучно? Мы вот сходили к озеру, прогулялись.
– Олег Васильевич всегда говорил, что карты развивают мозг!
Я повернулась и увидела Фаину Борисовну. Оказалось, она умела передвигаться как завзятый индеец – тихо и незаметно подкрадываться, чтобы напасть в самый неожиданный момент.
– Я тоже ничего против «дурака» не имею, – почему-то захотелось оправдаться перед властным Олегом Васильевичем. Вдруг, он смотрит на меня с небес и грозит пальцем.
– И правильно, – холодно бросила мне Фаина. – Где Артур?
Я оглянулась, с какой стати она меня спрашивала? Ах да, он же якобы мой муж. Но жена разве должна следить за каждым шагом супруга?!
– Я здесь, Фаина.
Давыдов зашел в гостиную, успев переодеться. Вот это скорость!
– Ты хотела меня видеть?
– Завтрак прошел довольно скомканно, – поморщилась Фаина.
Как будто в этом были виноваты я и Артур!
– Я не успела тебя предупредить, что завтра приедет Марина.
– Марина?!
Я поняла, что это удар ему ниже спины, только его железная воля не позволила согнуться в бараний рог. Смутная догадка осенила меня сразу. Но я подумала, что Давыдов при желании все расскажет мне сам. Или хотя бы намекнет, ведь должна же я, как его жена, знать про какую-то Марину хотя бы самую малость.
Внезапно Давыдов приблизился ко мне вплотную и обнял за талию. Дальше вообще случилось невероятное – он наклонился и впился в мои губы долгим требовательным поцелуем. Мне ничего не оставалось делать, как ответить на этот страстный призыв, особенно не соображая, к чему все это он затеял.
Что сказать? Целоваться с ним было безумно приятно. Я могла бы парить в облаках своего безрассудства, могла бы упиваться блаженством, могла бы горячо отозваться на поцелуй… О, сколько всего я могла бы сделать, но ничего этого так и не совершила! Слишком много зрителей было вокруг нас. Слишком много! Люди, отчего вы все так любопытны? Не могли бы вы покинуть сцену и скрыться за кулисами? Занавес, где ты?!
Скрой нас от всего мира, нам сказочно повезло и…
И все.
Артур отстранился от меня.
– Как ты видишь, – тяжело дыша, сказал он, – мне уже все равно.
– Я вижу, – процедила Фаина и села за стол к картежникам.
Те закрыли рты и принялись делать вид, что они увлечены только игрой.
Значит, взгрустнулось мне, это было всего лишь представление. Жаль, очень жаль. Но разве я могла надеяться на что-то другое?! Другое, другое, другое…
В голове закрутилось это слово. Я постаралась его трансформировать в более подходящее – другая, другая, другая… Ага. Соперница! Марина – та самая девушка, которая разбила его сердце, и теперь она приезжает для чего-то. Артур собирается показывать, что ему на нее глубоко наплевать. Он собирается это делать с моей помощью.
Соединим пазлы воедино, получим общую картину: соперница и я. Возле меня будет увиваться Давыдов, пытаясь показать Марине всю бесперспективность их возможных отношений. И в этой игре все козыри у меня на руках! Судьба порой бывает довольно благосклонна ко мне. Главное, не совершить очередной промах.
Иногда появление соперницы лично меня подстегивало. И понравившийся парень становился дороже в два раза, если за него приходилось бороться, а не сидеть амебой и получать комплименты от тех, к кому оставалась равнодушной. Из холодной массы костлявого студня я сразу превращалась в бойкое фруктовое желе, грозившее в своей тягучей приторности потопить любого противника. Противницу, вернее. Слово, между прочим, какое правильное по звучанию! Противную противницу…