Читать интересную книгу Платиновая карта - Фридрих Незнанский

Женщина кивнула на дверь:

— Вот. Только я не…

— Тс-с-с… — сказал ей Александр Борисович, прижав палец к губам.

Александр Борисович осторожно открыл дверь и заглянул в спальню. Затем снова закрыл дверь и повернулся к жене Свиридова. В глазах следователя стояло удивление.

— Давно это с ним? — тихо спросил он.

Женщина прижала ребенка к груди и так же тихо ответила:

— Уже два месяца.

Александр Борисович посмотрел на оперативников и негромко приказал:

— Идите в машину. Я подойду через пять минут. И топайте потише…

Оперативники удивленно переглянулись, но возражать не стали. Спустя несколько минут они покинули квартиру, а Турецкий вместе с женщиной (на руках у нее по-прежнему мирно посапывал младенец) прошли на кухню. Турецкий сел на стул, а хозяйка осталась стоять, прислонившись к стене.

— Как вас зовут? — спросил Турецкий.

— Катя, — ответила та. — А вас?

— Александр Борисович, — представился Турецкий.

— Вы мне объясните, что случилось? — спросила Катя, не сводя с Турецкого встревоженного взгляда.

— Да, — кивнул Александр Борисович. — Но сначала вы объясните мне, что случилось с ним?

Во взгляде Кати появился холодок.

— Странно, что вы не знаете, — сухо сказала она. — Вы ведь должны были знать, к кому идете.

— Расскажите, попросил Александр Борисович, не обращая внимания на неприязненный голос.

Катя немного помолчала, затем села на стул и посмотрела на Турецкого пронзительным взглядом, полным горя и тоски.

— Это случилось два месяца назад, — сказала она. — Мы с Сережей ехали к моим родителям за город и увидели недалеко от станции горящий дом. Сережа свернул с дороги. Я просила его не вмешиваться, но он меня не послушал. Когда мы подъехали к дому, то сразу же услышали крики. Там уже стояли несколько мужчин, но они ничего не предпринимали. Сережа закричал на них, но они сказали, что уже вызвали пожарную машину и больше ничего сделать не могут. Тогда… — Катя сглотнула слезы. — Тогда Сережа побежал в этот дом. Сначала он вынес женщину… Положил ее на траву и снова побежал в дом. Я даже сказать ничего не успела. Потом он вынес девочку… Девочка уже не двигалась и не дышала. Он начал делать ей искусственное дыхание, но тут из дома послышался детский плач. Сережа позвал меня, показал, что нужно делать, а сам снова побежал в дом. Потом… — Катя инстинктивным движением крепко прижала к груди спящего младенца. — Потом Сережа появился в окне и передал на руки мужчинам маленького ребенка. В этот момент рухнула кровля дома…

Катя замолчала. Турецкий старался не смотреть ей в глаза, это было невыносимо.

— Мужчины сумели вытащить Сережу из огня, — продолжила Катя сиплым, безжизненным голосом. — Но он сильно обгорел. Потом его увезли в больницу. А потом мне сказали, что Сережа на всю жизнь останется инвалидом…

Совершенно не зная, что сказать, Александр Борисович нахмурился и понимающе качнул головой. Катя молчала, глядя на спящего ребенка. Когда пауза стала невыносимой, Александр Борисович смущенно спросил:

— Надежда на то, что Сергей сможет ходить, есть?

— Врачи сказали, что нет, — тихо ответила Катя. — Но я все равно надеюсь.

Уходил из квартиры Свиридовых Александр Борисович огорченным и раздраженным. Огорченным из-за того, что пришлось грубо вмешаться в чужую, хрупкую жизнь. А что касается раздражения… Турецкий чувствовал в душе стыд, хотя умом понимал, что ничего предосудительного он не сделал. И все же чувствовал себя Александр Борисович очень скверно.

Глава шестая

Игорь Адамский

1

К собственной свадьбе Игорь Адамский относился без всякого трепета. «Ну что такое свадьба? — со скептической улыбкой вопрошал он своих друзей. — Очередная пьянка — не более того. А что касается криков «горько» и поцелуев, так мы с Надькой и так по сто раз на дню целуемся-. В том числе за столом. Единственное, что радует, так это подарки. С подарками хоть на день рождения похоже!»

Смокинг, взятый родителями Адамского напрокат, Игорь отказался надевать категорически. «Да на кого я буду похож в этом наряде? — возмущался он, глядя на себя в зеркало. — На сороку? Или на официанта? Где написано, что жених должен быть похож на сороку или официанта?! Нет уж, если Надька будет в белом, то и я тоже. Чем я хуже?»

Руководствуясь вышеизложенными соображениями, вместо традиционного в подобных случаях смокинга Игорь одолжил у приятеля белый пиджак. Белые джинсы и белые кеды у него уже были. Белую бейсболку он купил в ближайшем магазине. Надев все это на себя, Игорь некоторое время разглядывал свою белоснежную фигуру в зеркале, затем вынул из стола старый компакт-диск и с помощью суровой нити прикрепил его к лацкану пиджака — вместо гвоздики.

Несмотря на охи и ахи родителей, выглядел Игорь в этом наряде умопомрачительно.

В загсе пришлось ждать целый час. Игорь весь истомился. Он то и дело выходил с друзьями на улицу покурить, а заодно и пропустить глоток-другой пива, ругал духоту, бюрократизм, дурацкие традиции и даже новобрачных, набившихся в загс, как «селедки в бочку».

— Черт-те что, — жаловался Игорь, в очередной раз прикладываясь к бутылке, которую передавали ему сердобольные друзья. — Если это и впрямь самый радостный день в жизни мужчины, то я — верблюд.

Один из друзей Игоря, некто Эдик, прищурил маленькие глаза и едко заметил:

— А кто тебе сказал, что свадьба — это самый радостный день в жизни мужчины? Наоборот! С этого дня ты теряешь свободу и приобретаешь кучу проблем. Вот ты выпендрился, оделся во все белое — а знаешь, что означает белый цвет в традиционной европейской мифологии?

— Ну и что? — спросил Игорь, оторвавшись от бутылки.

Эдик холодно улыбнулся и ответил:

— Смерть.

— Слушай, кончай, а! — поморщился Игорь. — И без тебя тошно.

— Нет, Игорешка, Эдик прав, — вмешался в разговор еще один из друзей, мрачный, чернобровый грузин Вано. — В день свадьбы кончается твоя молодость.

— Как это — кончается молодость? — усмехнулся Игорь. — У меня что, волосы к утру поседеют, что ли?

— Да нет, брат, с волосами у тебя все будет в порядке. Если, конечно, за овечьей шкуркой твоей женушки не скрывается волчица. А вот внутри у тебя будет все седое.

— Как это? — не понял Адамский.

Вано лукаво улыбнулся:

— Просто, Игорь, очень просто. Вот посуди сам: женщины — они ведь как вино, да? Пока ты молодой, ты пробуешь все подряд, не отдавая предпочтений. Но в конце концов наступает момент, когда ты говоришь себе: «Все. Лучшего вина, чем это, я никогда в жизни не пробовал. И вряд ли когда-нибудь попробую». И ты начинаешь пить только это вино, потому что знаешь, что оно тебе понравится. Ты не хочешь рисковать понапрасну, а раз ты не хочешь рисковать, значит, ты превратился в старика.

— Как-то слишком уж мудрено, — недовольно отозвался Игорь. — Дай-ка лучше пивка.

Вано достал из упаковки бутылку «Батвайзера» и протянул Адамскому:

— Держи, страдалец. Может, больше уже и не придется.

— Слушай, хватит каркать! — обиделся Игорь. — Запомните, шпана, моя жизнь после свадьбы никак не изменится! Мы по-прежнему будем встречаться и пить пиво.

— Встречаться-то мы будем, — согласился Эдик. — Все-таки ты наш начальник. А вот на пивную вечеринку в «Веселых раках» мы тебя больше раскрутить не сможем. Тут Вано прав. Кстати, Игореша, ты не забыл, что завтра тебе должен позвонить важный клиент? Смотри, босс, проспишь, утомленный эротическими утехами, и мы по твоей милости лишимся миллионного контракта!

Адамский снисходительно улыбнулся:

— Успокойтесь, рядовой, про бизнес я никогда не забываю. Главное — проследите, чтобы ваш генерал добрался сегодня до дома в целости и сохранности, а сделка от нас не уйдет.

Грузин Вано поднял бутылку с пивом и торжественно изрек:

—. Господа программисты, я всегда говорил, наш босс не только самый демократичный, но и самый ответственный босс в мире! Предлагаю выпить за его качества.

— За какие? — уточнил Эдик. — За мужские или за деловые?

— И за те, и за другие!

— В таком случае поддерживаю! — кивнул Эдик.

Коллеги (а почти все гости, присутствующие на свадьбе, были коллегами по работе, почти все они работали на фирме «Уралинтек», которой руководил Игорь Адамский) охотно подняли бутылки и выпили за босса-молодожена.

После чего Адамский вернулся в загс. Постоянные «перекуры» не прошли для Адамского бесследно. После получаса ожидания он уже был довольно пьян. Надя, заметившая его огнеопасное состояние раньше других, наклонилась к его пылающему от духоты уху и сердито прошептала:

— Адамский, я тебя прошу: только не начинай.

— Что значит — не начинай? — полемично откликнулся Игорь. — Не знаю, как ты, а я, кажется, пришел сюда жениться.