Если французский двор требовал от русского гарантии договоров Утрехтского и Баденского, то Петр первым условием союза своего с Франциею поставил гарантию со стороны ее всех своих завоеваний, сделанных в Северную войну. Франция не хотела принять этого условия, тем более что она уже сблизилась с Англиею, король которой был в явной вражде с русским царем. Таковы были отношения России к Франции, когда Петр решился сам ехать в Париж. Если мы примем в соображение сильное желание Петра прекратить как можно скорее войну, то мы поймем причины, заставившие его ехать в Париж: надобно было испробовать это последнее средство. Как сильно желал он мира, видно из письма его к фельдмаршалу Шереметеву: «Понеже десант (в Шонию) от вас и некоторых генералов удержан и оставлен, отчего какие худые следствия ныне происходят! Аглинский тот (король) не думает, а датчане ничего без него не смеют: и тако со стыдом домой пойдем. К тому ж, что, ежели б десант был, уже бы мир был; а ныне, как ты, так и прочие генералы (кои отговаривали десант), дайте совет, каким образом сию войну к концу приводить, только бы в тех письмах отнюдь не было как изволишь, и, собрав, пришли ко мне». У Петра могло быть и другое побуждение ехать самому во Францию: агент царский во Франции Конон Зотов 17 декабря 1716 года писал Петру: «Бонмазари говорил с Дэтре о женитьбе (вторичной) царевича Алексея на европской принцессе и искусно спросил, не угодно ли будет двору французскому царевича женить на принцессе французской, именно на дочери дюка д'Орлеанса? На что маршал отвечал, что весьма рад слышать такую добрую мысль, и сказал, что царскому величеству ни в чем здесь не откажут. Марешаль объявил обо всем дюку, который сказал: я-де бы рад был, чтобы сие сегодня учинилося». Эти уверения, что здесь ни в чем не откажут, могли внушить Петру мысль, которую он не покидал до конца жизни, – мысль о браке своей дочери Елисаветы с французским королем Людовиком XV.
Узнав о въезде Петра во французские границы, регент отправил к нему навстречу маршала Тессе, который и привез его в Париж 26 апреля в 9 часов вечера. Для него были приготовлены комнаты королевы в Лувре; но это помещение ему не понравилось по великолепию, и он потребовал, чтоб ему отвели квартиру в доме какого-нибудь частного человека; ему отвели отель де-Ледигьер подле арсенала. Но и здесь мебель показалась ему слишком великолепною; он велел вынуть из фургона свою походную постель и постлать ее в гардеробе. Французы-современники так описывают Петра: он был высокого роста, очень хорошо сложен, худощав, смугл, глаза у него большие и живые, взгляд проницательный и иногда дикий, особенно когда на лице показывались конвульсивные движения. Когда он хотел сделать кому-нибудь хороший прием, то физиономия его прояснялась и становилась приятною, хотя всегда сохраняла немного сарматского величия. Его неправильные и порывистые движения обнаруживали стремительность характера и силу страстей. Никакие светские приличия не останавливали деятельность его духа; вид величия и смелости возвещал государя, который чувствует себя хозяином повсюду. Иногда, наскучив толпою посетителей, он удалял их одним словом, одним движением или просто выходил, чтоб отправиться, куда влекло его любопытство. Если при этом экипажи его не были готовы, то он садился в первую попавшуюся карету, даже наемную: однажды он сел в карету жены маршала Матиньона, которая приехала к нему с визитом, и приказал вести себя в Булонь, маршал Тессе и гвардия, приставленная всюду сопровождать его, бегали тогда за ним как могли. Петр поражал французов и простотою своей одежды: он носил простое суконное платье, широкий пояс, на котором висела сабля, круглый парик без пудры, не спускавшийся далее шеи, рубашку без манжет. Он обедал в одиннадцать часов, ужинал в восемь.
На другой день после приезда, 27 апреля, регент приехал с визитом к царю. Петр вышел из кабинета, сделал несколько шагов навстречу герцогу и поцеловался с ним; потом, указавши рукою дверь кабинета, обернулся и вошел первый, за ним – регент и князь Куракин, служивший переводчиком. В кабинете хозяин и гость сели в креслах, Куракин остался на ногах. После получасового разговора Петр встал и, вышедши из кабинета, остановился на том самом месте, где принял регента; тот сделал ему низкий поклон, на который царь отвечал легким наклонением головы.
Несмотря на жгучее любопытство все поскорее осмотреть в знаменитом городе, Петр несколько дней не выходил из дому, дожидаясь визита королевского. «Объявляю вам, – писал он Екатерине 28 апреля, – что два или три дня принужден в доме быть для визит и прочей церемонии и для того еще ничего не видал здесь; а с завтрее и после завтрее начну все смотреть. А сколько дорогою видели, бедность в людях подлых великая».
На другой день после этого письма маленький король сделал визит гостю. Царь встретил его у кареты; дядька королевский герцог Вильруа сказал Петру приветствие вместо своего малолетнего воспитанника, после чего оба государя вошли рядом в дом, король – по правую руку. Посидевши с четверть часа, царь встал, взял короля на руки и поцеловал несколько раз, глядя на него с необыкновенною нежностью, после чего оба государя вышли с прежнею церемонией. Об этом королевском визите Петр так уведомил жену: «Объявляю вам, что в прошлый понедельник визитовал меня здешний королища, который пальца на два более Луки нашего (карло), дитя зело изрядная образом и станом и по возрасту своему довольно разумен, которому седмь лет». На другой день царь отдал визит королю: увидевши, что маленький Людовик спешит к нему навстречу, к карете, Петр выскочил из нее, побежал к королю навстречу, взял на руки И внес по лестнице в залу. Церемония была такая же, как и накануне, с тем различием, что теперь король уступал правую руку царю.
Дождавшись королевского визита, Петр сейчас же пошел осматривать Париж, заходил в лавки, к ремесленникам, выспрашивая их через князя Куракина о подробностях их работы, причем обнаруживал обширные познания. Вещи только красивые, служившие к удовольствию, мало его занимали; но все, что имело целью пользу, что относилось к мореплаванию, торговле, к искусствам необходимым, возбуждало его любопытство, и здесь он приводил в изумление верностью, проницательностью взгляда, обнаруживал такую же быстроту в изучении, как и жадность в приобретении познаний. Он только мимоходом взглянул на королевские бриллианты, но долго рассматривал Гобелиновы произведения, долго оставался в Зоологическом саду (Jardin des plantes), в механических кабинетах. В опере он просидел только до четвертого акта, но в тот же день целое утро провел в галерее планов. Очень понравилось ему в Инвалидном доме, где он осмотрел все до мельчайших подробностей; в столовой спросил солдатскую рюмку вина и выпил за здоровье инвалидов, называя их товарищами. Осмотрев загородные дворцы, Петр отправился в Сен-Сир, чтоб осмотреть знаменитую женскую школу, заведенную Ментенон: царь посетил все классы, заставил объяснить себе все упражнения пансионерок и потом навестил больную Ментенон. Сорбоннские ученые предложили Петру соединение церквей; он передал это дело на обсуждение русского духовенства.
9 июня царь выехал из Парижа в Спа для пользования тамошними водами, которые употреблял до 15 июля, когда выехал из Спа в Амстердам. Здесь 4 августа канцлер Головкин, Шафиров и Куракин с русской стороны, французский посол в Голландии Шатонёф со стороны Людовика XV и барон Книпгаузен со стороны прусского короля заключили договор: русский царь и короли французский и прусский обязались поддерживать мир, восстановленный трактатами Утрехтским и Баденским, также охранять договоры, которые имеют прекратить Северную войну. Для утверждения союза между тремя державами подданные их пользуются взаимно всеми выгодами, какие имеют нации, наиболее покровительствуемые. Договаривающиеся государи представляют себе взаимное право сохранить все другие свои договоры и союзы, не противные настоящему союзу; особенно король французский выговаривает себе союз, заключенный им с Англиею и Голландиею. Договаривающиеся государи гарантируют договоры Утрехтский и Баденский, равно как те, которые прекратят Северную войну; если один из союзников подвергнется нападению, то другие обязаны сначала мирными средствами вытребовать ему удовлетворение от обидчика; но если эти средства не помогут, то по прошествии четырех месяцев союзники должны помогать войсками или деньгами. Царь всероссийский и король прусский обязуются принять медиацию короля французского для прекращения Северной войны, причем французский король не должен употреблять никакого понуждения ни против которой стороны; король французский обязуется также по истечении срока договору, существующему между его государством и Швециею (срок кончится в будущем апреле), не вступать ни в какое новое обязательство с Швециею.