Читать интересную книгу Мэрилин Монро. Жизнь и смерть секс-символа Америки - Аннина Софья Александровна

Снимаясь для журналов и переживая бурные перипетии в своей личной жизни, Норма Джин не прекращала грезить о кино. " Глядя в голливудскую ночь, — вспоминала она, уже давно став Мэрилин Монро, — я любила думать: "Тысячи девчонок сидят в одиночестве, подобно мне, и мечтают стать кинозвездами. Но мне не стоит из-за них беспокоиться. Я мечтаю сильнее других"".

Летом 1946 года Норма Джин набралась смелости и излила душу Эмелин Снайвли. "Твои мечты могут стать реальностью, детка!" — сказала мисс Снайвли и познакомила ученицу с Хелен Эйнсворт — специалисту по поиску талантов, колоритной даме весом под центнер и по прозвищу Амурчик. Та, в свою очередь, свела Норму Джин с Беном Лайоном, в прошлом — известным актером, а ныне продюсером киностудии "20th Century Fox".

Молодую женщину пригласили на пробы для фильма "Мама была в трико" — музыкальной комедии с участием кинозвезды Бетти Грейбл. Роль в этом фильме Норме Джин не предложили, но она произвела впечатление и на Бена Лайона, и на оператора Леона Шемроя. Заикаясь, бледнея, краснея, мямля и спотыкаясь до команды "Мотор!", перед камерой она, как бывало всегда, преобразилась.

Шемрой вспоминал: "Когда я впервые увидел ее, то подумал: "Эта девушка станет второй Харлоу!" Естественная красота плюс неуверенность придавали ей какой-то таинственный вид… У меня по спине пробежали мурашки. В девушке было нечто такое, что в последний раз довелось видеть в немых фильмах. Она была фантастически красива, напоминая в этом смысле Глорию Свенсон… и обладала кинематографической сексуальностью, как у Джин Харлоу. Каждое ее движение на сцене было пронизано сексом. Ей не нужна была звуковая дорожка — она создавала ее своей игрой. Эта девушка продемонстрировала нам, что в состоянии возбуждать у своих зрителей все пять чувств".

Через пару недель после проб Норма Джин сидела в кабинете Бена Лайона. Тот собирался предложить ей типовой контракт для молодых актеров, но непременно хотел, чтобы она взяла псевдоним. "Норма Джин" — имя, подходящее для школьницы, но не для актрисы. "Догерти" — слишком тяжеловесно, к тому же по написанию и не поймешь, как надо произносить эту фамилию. "Дагхерти"? "Дугферти"?

Лайон размышлял вслух, делая длинные паузы. Когда он замолкал, Норма Джин, чтобы скрыть смущение, начинала тараторить без умолку. За несколько минут она успела изложить и собственную биографию, и историю своей семьи. "А знаете, моим прапрапрапрадедушкой был президент США Монро…"

Бен Лайон остановил поток ее речи жестом. "О! Эврика!"

И, глядя на девушку, он вдруг вспомнил другую молодую актрису, другую голубоглазую блондинку — Мэрилин Миллер, с которой некогда был помолвлен…

"Мэрилин Монро!!! Как тебе? Годится?"

"Мэ-ри-лин Мон-ро, Мэ-ри-лин Монро…" — задумчиво повторила Норма Джин.

И улыбнулась: "В школе меня дразнили "девочкой Ммм"".

Бен Лайон расхохотался: "Ну, значит, ты и вправду Мэрилин Монро! Решено!"

Это не единственная версия истории о том, как будущая звезда обрела свой псевдоним. Сама Мэрилин объясняла это каждый раз по-разному. Например, по одному из ее рассказов, соединить предложенное сотрудниками студии имя с девичьей фамилией Глэдис предложила Грейс Годдард. Она была несказанно рада тому, что мечты начали сбываться: ее малютка Норма Джин появится на экране.

Исторический документ был составлен 24 августа 1946 года. Поскольку начинающая актриса была несовершеннолетней, контракт с "20th Century Fox" подписала Грейс, все еще официально числившаяся опекуншей Нормы Джин.

Глава 5

"ЭТОЙ ДЕВУШКЕ Я ПРОРОЧУ БОЛЬШОЕ БУДУЩЕЕ"

"В Голливуде актрисы, певицы и проститутки были примерно в равном положении. Все они начинали одинаково. Худшее, что могла сделать девушка, — это отказать тем парням".

Мэрилин Монро не была циником. Просто она знала, о чем говорит. Ей случалось и отказывать, и соглашаться.

"В Голливуде добродетель девушки гораздо менее важна, чем ее прическа. Тебя ценят по тому, как ты выглядишь, а не за то, что ты есть. Голливуд — это место, где тебе платят тысячу долларов за поцелуй и пятьдесят центов за твою душу. Я знаю, потому что я достаточно часто отвергала тысячу долларов, предпочитая пятьдесят центов".

Тут нужно пояснить, что, собственно, представлял собой контракт с Нормой Джин — то есть, конечно же, отныне и навсегда Мэрилин Монро.

Он заключался на полгода с правом студии продлить договор на следующие шесть месяцев. Потенциальных актеров брали на оклад — 75 долларов в неделю, и вдвое больше, если оклад продлялся. Участвовали ли актеры в производстве фильмов или нет — ставка не менялась. И самое главное — контракт еще не давал никакой гарантии приглашения на съемки. Десятки, сотни девушек и юношей жили одними только надеждами, мыкались в ожидании момента, когда пробьет их звездный час. И чаще всего этот момент так никогда и не наступал.

Как и в пору сотрудничества с "Синей книгой", Мэрилин прилежно училась. По воспоминаниям гримера, впоследствии близкого друга актрисы Аллана Снайдера, она приезжала на студию почти каждое утро, хотя никто этого от нее не требовал, и шла в костюмерный отдел — изучать крой нарядов герцогинь и горничных. Она жадно впитывала крохи знаний, расспрашивая любого, кто соглашался ее просветить. Ее интересовало все — до малейших нюансов не только актерской игры, но и работы технических сотрудников.

Но в фильмы ее не звали. Если карьера фотомодели удавалась Норме Джин как бы сама собой, вернее — с помощью Эммелин Снайвли, умевшей представить свою клиентку нужному человеку и в нужное время, то с карьерой киноактрисы у Мэрилин дела поначалу обстояли совершенно иначе.

Фотомодель Норма Джин Бейкер нравилась всем. Так нравилась, что даже успела примелькаться на страницах и обложках журналов. А старлетке Мэрилин Монро необходимо было приглянуться многим, от кого зависело ее продвижение.

"Ее судьба должна была теперь зависеть не столько от таланта, сколько от того интереса, который она сумеет возбудить в насчитывавшем девяносто человек отделе прессы и рекламы этой киностудии. Эти "пресс-атташе", как их называли, занимались пробуждением публичного интереса к актрисам, размещали сообщения о них в газетах и журналах, предназначенных для поклонников-фанов, и привлекали внимание наиболее влиятельных и имеющих самое высокое положение обозревателей и авторов собственных газетных колонок, посвященных кино: Хедди Хоппера и Луэллы Парсонс, Уолтера Уинчелла и Сиднея Сколски. За них… шла борьба, и всяческой лестью этих законодателей киномоды пытались склонить к тому, чтобы они ускорили карьеру определенных актеров. Власть их была в самом буквальном смысле безграничной", — пишет Дональд Спото.

И, что особенно важно, молодая актриса должна была заинтересовать студийное начальство.

В то время генеральным продюсером и фактически единоличным главой "20th Century Fox" был один из отцов-основателей студии Дэррил Ф. Занук, человек властный до самодурства и весьма эксцентричный. Его боялись, ему смотрели в рот, о нем сочиняли анекдоты. "Да не поддакивайте вы мне, пока я не закончу говорить!" — рявкал Занук на подчиненных.

По территории студии он расхаживал, попыхивая сигарой и помахивая шпицрутеном вроде тех, с помощью которых объезжают строптивых лошадей.

"У Занука был помощник, который подбрасывал ему в воздух бумажные шарики, чтобы тот попадал по ним шпицрутеном во время прогулки. В один прекрасный день этого человека вышвырнули с работы, и по студии циркулировала сплетня, что он будто бы попал в самого Занука!" — вспоминал режиссер Эрнест Леман.

Мэрилин Монро Зануку не нравилась. Он был одним из немногих, кто не считал ее суперпривлекательной, и уж точно не находил талантливой. И пренебрежение босса сыграло в судьбе актрисы роковую роль. Подбирая кандидатуры для очередных проб, Занук равнодушно откладывал фотографию Монро в сторону.