Читать интересную книгу В постели с врагом (СИ) - Лель Агата

Признаться, подобное обвинение меня сразу же смутило, и первая мысль: она всё знает. Что-то увидела, услышала… А вдруг в ванной её дома есть камеры? Только не это!

И сразу миллион мыслей: как я буду оправдываться, просить её никому не рассказывать, умолять, запугивать, подкупать.

— И я рада тебя видеть, Лола.

— А тебя — нет! — подхватив на руки пса, который сразу же принялся играть с поводком, засеменила возле моей плетущейся к гаражу тачки. — Я очень, очень на тебя обижена!

— Я всё тебе объясню, только пожалуйста, не кричи так! — я быстро загнала машину в гараж и, выбравшись на улицу, бегло осмотрела территорию на предмет лишних ушей. — Может, давай зайдём в дом?

— Никуда я не пойду! — упрямо задрала хорошенький подбородок. — Я не ожидала, что ты такая, подружка. Бросила меня вчера, просто свалила, ничего не объясняя. И Рината ещё за собой утащила!

— Я утащила?!

— Ну а кто же ещё! Когда ты ушла, он сразу пошёл следом за тобой, чтобы убедиться, что тебе не стало плохо. Ты же просто пулей выскочила!

Боже, просто гора с плеч. А я-то нафантазировала… Не зря говорят, что на воре шапка горит.

— Он что, не заглядывал к тебе?

— Нет, не заглядывал, — смело соврала я, и тон мой на удивление звучал достаточно достоверно. — Прости, мне правда стало как-то не очень, голова закружилась и вообще…

— Ай, ладно, что уж, — обречённо махнула она рукой, отпуская визжащего бедолагу обратно на газон. — Всё равно вечеринка пошла не по плану. Этот докторишка на поверку оказался крепким орешком, я не ожидала. Я и так с ним, и эдак…

— Не клюнул? — я едва могла скрыть злорадную улыбку.

— Не-а, — разочарованно скривила губы. — Как думаешь, может, он вообще — гей? А его селёдка нужна ему просто для прикрытия? А что, такие красавчики часто заднеприводные.

О, как ты ошибаешься, милая. Он точно не гей.

Признаться, я испытала эгоистичное удовлетворение оттого, что Лола — яркая, раскрепощённая и однозначно готовая на разного рода эксперименты — не смогла зацепить его, а я — да. Мне было приятно осознавать это, чисто по-женски, хотя моральная сторона данного дела меня по-прежнему тяготила. И это я ещё не видела толком Игоря… Я не решалась взглянуть на него целое утро до своего отъезда на работу и боялась даже представить, как буду смотреть на него потом. А смотреть придётся. И улыбаться, и делать вид, что ничего не произошло. И даже… секс?

Впервые в жизни от мысли о сексе с собственным мужем мне стало не по себе.

Кинула быстрый взгляд на соседский дом, на окно спальни второго этажа, вспомнила руки Рината на своём теле… Он сжимал мои бёдра слишком сильно, наверняка останутся следы от пальцев. Придётся скрывать. Я никогда ничего не скрывала от своего мужа и не могла представить, как справлюсь со всем этим. Получится ли у меня? И самый главный вопрос, терзающий меня всю дорогу от больницы до дома: не нарушу ли я данное самой себе обещание?

Я действительно смогу отказать ему в третий раз? Ведь, прощаясь, он сказал, что скоро мы увидимся снова…

— Эй, подружка, ты где витаешь? — отвлёк меня от раздумий капризный голос Лолы.

Я перевела на неё рассеянный взгляд и выдавила виноватую улыбку:

— Прости, я немного устала. Потом поболтаем, хорошо?

— Кстати, Андрей тоже на тебя обиделся. Да-да! У него было такое офигевшее лицо, когда ты так внезапно ушла.

Чёрт, перед Андреем действительно неудобно. Ведь мы болтали с ним весь вечер, до того как… Боже, а ведь он считает меня порядочной женщиной! Если он узнает, что я… вот такая, он сильно разочаруется. А мне почему-то было важно, чтобы он не думал обо мне плохо.

Я была неприятна самой себе, неприятны собственные мысли. Я раздвинула ноги перед чужим мужем, но в глазах других по-прежнему хочу казаться едва не святой. Это отвратительно! Выходит, я ничуть не лучше Лолы. Даже хуже. По крайней мере она даже не пытается строить из себя праведницу.

Но… так ведь и я не строю! Я действительно была хорошей, практически идеальной женой: всепрощающей, послушной, верной… до вчерашнего вечера. А теперь я стояла и думала о том, как бы скрыть от всех факт своей измены.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

А ещё о том, что в глубине души хочу увидеть Рината снова.

Часть 20

* * *

Мне казалось, что я больше не смогу смотреть в глаза мужу. Никогда. Ведь то, что я сделала — не поддаётся никакому оправданию. Но самое удивительное, что когда он вернулся с работы, как обычно, глубоко за полночь и молча лёг на свою половину кровати, отвернувшись, я не ощутила… ничего. Да, именно так — ничего. Ни чувства вины, ни раскаяния, ни мук совести. Он даже не почувствовал, что что-то произошло, хотя казалось, что у меня на лице всё написано кричащими неоновыми буквами. Но ведь для того, чтобы прочесть что-то по лицу, надо на него как минимум взглянуть, а Игорь не удостоил меня даже мимолётного внимания. Словно меня нет, я так — не слишком нужный, но по стечению обстоятельств неотъемлемый элемент интерьера. Как полка с книгами, есть она — хорошо, нет — никто и не заметит…

Почему-то раньше я не замечала этого всего, просто плыла по течению, принимая всё происходящее в моей жизни как само собой разумеющееся. Я постоянно пыталась как-то выгородить его, найти оправдание его раздражительности, обвиняя во всём только себя. Значит, это я чего-то ему недодаю: не так вкусно готовлю, не так хороша в постели, не слишком интересный собеседник. Да я даже ребёнка ему не могу родить! Каждый день я находила всё больше и больше причин для того, чтобы признать себя никчёмной, а его выставить жертвой.

Но так ли это на самом деле?

А что он делает для меня? Помимо того, что полностью обеспечивает нашу семью — больше ничего. Он давно не делает мне комплиментов, не говорит со мной по душам, не строит больше каких-то планов на будущее. Мы не смотрим вместе кино и не шутим, как раньше. Мы как два чужих друг для друга человека, которых заперли в одном доме и заставили насильно сосуществовать вместе.

Я осознала это только сейчас, словно глаза открылись. Конечно, "виноват" в моём открытии Ринат, единственный мужчина, который за последние годы посмотрел на меня не как на предмет мебели, а как на женщину.

Благодаря ему я вдруг словно посмотрела на себя другими глазами: я же ещё совсем молодая, красивая, неглупая, тогда что не так? Моё бесплодие? Так ведь это и не доказано, и если судить по анализам, я в состоянии забеременеть, вот только по каким-то непонятным причинам пока не получается. По причинам, которые могут зависеть и от него!

Я размышляла об этом весь день, долго, до ломоты в висках, я хотела дождаться Игоря и попробовать с ним поговорить. Начистоту, открыто, как мы говорили когда-то в первые годы нашего брака. Я ждала его, и вот он приехал, и… просто лёг спать, даже душ не принял. А утром он проснется ни свет ни заря и снова уедет, чтобы опять вернуться за полночь. И так изо дня в день, из года в год…

Не могу так больше! Надо что-то делать с этим всем!

Я не хочу быть чьей-то любовницей, чтобы ощущать себя счастливой, я хочу быть счастливой со своим законным мужем.

— Игорь… — прошептала я, точно зная, что он ещё не спит.

Он несколько секунд молчал, а потом тишину ночи разрезало его не слишком довольное:

— Что?

— Что происходит между нами?

Он снова промолчал, а потом, приподняв голову, глянул на меня вполоборота:

— В каком смысле?

— А ты разве не видишь? Мы живём словно соседи, только не говори, что не замечаешь.

— Я действительно не замечаю. Я слишком устаю на работе, чтобы думать ещё и об этом.

Его слова… они задели меня до глубины души. Он сказал это так, словно наш брак — это что-то наравне с неоплаченным вовремя счётом на свет. И кажется, до него это тоже, хоть и с опозданием, но всё-таки дошло:

— Только не накручивай себя, ладно? Всё нормально у нас.

— Нет, ненормально! — протянув руку, нажала кнопку ночника — спальня озарилась тусклым оранжевым светом. — Ничего не нормально! И ты это знаешь! Пожалуйста, давай поговорим, замалчивать — не вариант, это путь в никуда.