Неужели именно на это меня сознательно обрекли моя семья, Белль и Джереми? Неужели мне суждено превратиться в инструмент наслаждения для любого мужчины, готового заплатить? Мысли бесконечным хороводом вертелись в моем мозгу. Мои покровители с легкостью говорили о шести месяцах, о годе или даже больше, в течение которых может продолжаться эта связь. Сейчас мне было всего лишь семнадцать, но уже теперь я с ужасом думала о бесконечной череде мужских тел с пустыми пятнами вместо лиц, которые станут передавать меня из рук в руки, трогая, терзая, лапая… И чем дальше меня передают, тем сильнее высыхает и увядает мое собственное тело, тем грубее, жестче и грязнее становятся руки мужчин. И так до тех пор, пока однажды я снова не окажусь на Рыбной улице в вонючей сточной канаве, издавая беспрерывные хриплые вопли, в то время как на меня будут наваливаться обезумевшие орды.
Все еще плача, я проснулась и ощутила руку Крэна. Он обнял меня и нежно прижал к себе.
– Элизабет, ради всего святого, в чем дело? Рыдая, я прильнула к нему, не в силах избавиться от ужаса, навалившегося на меня в этом кошмарном сне.
– Не отдавай меня им! Пожалуйста, не отдавай!
– Не отдавать тебя кому? – не понял Крэн спросонья. – Тихо, тихо, никто не сделает тебе ничего плохого, – уговаривал он меня, баюкая, как ребенка. Наконец я успокоилась, и Крэн встал, словно собираясь уйти.
– Не покидай меня, Крэн! – взмолилась я, почувствовав, что наяву мне стало еще страшнее. Тихо вздохнув, он нырнул обратно в постель и обнял меня. Оказавшись в надежном убежище его рук, я наконец уснула.
Когда я открыла глаза, Крэна рядом со мной не было, зато стояла миссис Мур с подносом, на котором дымился завтрак. Я села в постели, чтобы поесть, и тут в моей памяти всплыла ночная сцена, заставив меня покраснеть от стыда. Отворилась дверь, и вошел Крэн – розовый и свежевыбритый, в коричневом шелковом халате. Жестом он отослал служанку и сел на край постели. Несколько секунд он молча смотрел на меня, а затем произнес:
– Элизабет, я не очень терпеливый человек и не переношу женских слез, даже тогда, когда плачет такая прекрасная женщина, как ты. Прошлая ночь расстроила меня не меньше, чем тебя, и мне не хотелось бы, чтобы это повторилось. Ты поняла?
– Прости, что я разбудила тебя, – ответила я виновато.
– Не о том речь, и ты это прекрасно понимаешь, – резко сказал он и, внезапно улыбнувшись, добавил: – На самом деле это был единственный приятный момент за всю эту проклятую ночь. Запомни, что я сказал, – и наклонившись, он поцеловал меня. Я молча кивнула, и он поцеловал меня еще раз. – Сейчас я должен ехать на Уайтхолл.[8] Меня не будет почти целый день, я вернусь только к обеду. Будь со мной поласковее.
Он произнес это чуть ли не с тоской и вышел из комнаты.
Я бессильно откинулась на подушки. О чем предупреждала меня Белль в тот памятный день? Казалось, с тех пор прошли века. «Что бы с тобой ни происходило, не впутывай в это Крэна – он поведет себя так же, как и любой другой мужчина». Вот что она имела в виду, а я, как всегда, вела себя по-дурацки. Я ненавидела всех остальных – все это мерзкое скопище. И сейчас у меня был только один союзник и защитник от них – Крэн. Я не должна его потерять – ни при каких обстоятельствах! И тогда я решила сделать все возможное, чтобы завоевать его любовь, которой едва не лишилась по собственной неосторожности.
Вновь появилась служанка и захлопотала вокруг меня.
– С вами все в порядке, мэм? Если мне позволительно будет задать такой неделикатный вопрос, я хотела бы узнать, говорила ли вам что-нибудь миссис Дэвис о необходимости заботиться о себе?
– Заботиться о себе? – удивленно переспросила я. – Что вы имеете в виду?
– Ага, – доверительно пробормотала она, – теперь я вижу, что не говорила. Я имела в виду, как уберечься от ребеночка. Ведь молоденькой девушке вроде вас не нужен такой жернов на шее. И в отношениях с вашим кавалером ничего хорошего не выйдет, если вы прямо сейчас забеременеете. Они тут как тут, когда вы розовенькая и стройная, но, как только лицо у вас становится измученным, а живот начинает расти, их и след простыл.
Я была в ужасе. Меня настолько потряс сам акт, что мысль о его возможных последствиях даже не приходила мне в голову.
– А вы знаете, как уберечься от детей? – спросила я, все еще не в силах взять себя в руки.
– Ну, так уж точно не скажу, но слышала я о паре вещей, которые могут помочь. Одна из них – это травка, которую используют цыгане, а вторую я обнаружила сама. Но вы же понимаете, травка ведь чего-нибудь да стоит, – хитро добавила женщина.
– Подайте мне мою сумочку, – приказала я. Эта старая лиса говорила правду, и ее советы стоили денег. Я отсчитала пять соверенов в ее жадную лапу, холодно спросив: – Думаю, этого хватит?
– О, благодарю вас, мэм! Я сейчас пойду и все приготовлю. Судя по тому, как вы выглядите, дорогуша, нам не стоит терять времени.
Возле двери она задержалась и оглянулась. Видимо, привычка к болтовне взяла в ней верх над желанием поскорее удалиться со своим неправедно заработанным богатством.
– Хорошо еще, что полковник в годах, хоть и очень темпераментный мужчина. С ним у вас, может, и не получится забеременеть сразу. А вот когда с молодыми, которые вообще ничего не понимают, это моментально происходит. Но вам повезет, дорогуша, вот попомните мои слова.
Сообщив мне эту пикантную новость, она удалилась.
Она была противной старухой, но то, чему я от нее научилась, наверняка спасло меня от будущей нищеты и прозябания, поэтому, в конечном итоге, я благодарна ей. Хотя тогда благодаря ее руководству мне в самом ближайшем будущем предстояло оказаться в серьезной опасности.
После того как она закончила совершать надо мной свой таинственный обряд, я оделась и устало спустилась вниз.
– Идите в гостиную, – сказала мне миссис Мур, – там в камине горит чудесный огонь, а я пока принесу вам кое-что такое, отчего все ваши проблемы как рукой снимет.
Вскоре она вернулась со стаканом прозрачной жидкости.
– Похоже на воду, – с сомнением сказала я.
– Давайте-давайте, попробуйте. К этому, правда, надо немного привыкнуть, но когда оно попадает в жилы… Впрочем, сейчас вы поймете, о чем я говорю.
Ей, похоже, доставляла удовольствие даже сама эта мысль.
Я сделала глоток и остолбенела: мое горло горело словно в огне, я едва могла дышать.
– Вы отравили меня! – прохрипела я.
– Нет, дорогуша, – произнесла она с сочным выговором кокни. – Сперва всегда так бывает. Хотя давайте-ка по первому разу я добавлю вам туда лимончика.
Так она и сделала, и я снова поднесла стакан к губам и с сомнением отпила маленький глоточек. Приятное тепло волнами разлилось по моему телу, очертания комнаты немного задрожали. Я взглянула на миссис Мур, и мне почудилось, что она плавно поднимается и опускается вместе с полом. Мне вдруг стало удивительно хорошо.