– «Орелик». Потому что на нормального орла он тянул только гордостью, но никак не размером. Гарколин как-то спросил Орлова, на каком основании его взяли в ДПС, если на медкомиссии есть ростовой ценз, а Коля явно ему не соответствовал. Орелик ответил, что каждый сантиметр денег стоит, и больше ничего не стал объяснять.
Был он женат и ревновал свою жену до одури. Как-то раз во время очередной пьянки в боксах Орелик, согревшись душой, рассказал, что жена у него учится в каком-то институте на вечернем отделении, возвращается домой поздно и сильно устает. Поэтому он помогает ей по хозяйству и готовит кушать.
Гарколин тут же начал задавать шутливые вопросы:
– А ты уверен, что она именно учится?
– А куда ей еще ездить? – спросил Коля, наливая глаза кровью.
– Может, она любовника завела? – поинтересовался Генка.
– Ты что?! Она только меня любит! – и кровь в глазах Орелика превратилась в чернила.
– Ну-ну, устает, говоришь? – задумчиво спросил Гарколин.
Колю стало малость подергивать.
– Ха-ха-ха! – вдруг рассмеялся Генка.
– Что ты ржешь? – спросил присутствовавший при разговоре Яреев.
– Ты когда-нибудь видел орла с рогами? – поинтересовался Генка. – Редкая птица. Только представь себе…
Закончить мысль Гарколин не успел, потому что Орлов полез драться. Товарищи быстро разняли драчунов, утихомирили Орелика, свели все к шутке и выпили мировую. Но история этим инцидентом не закончилась.
Следующей ночью Коля в цивильной одежде появился в оружейке во время заступления на службу третьей смены. Орелик, шатаясь от переизбытка алкоголя в организме, нагло сунул карточку-заместитель в окошко выдачи оружия, думая, что ему тут же выставят пистолет. Орлову повезло в том, что в эти сутки дежурным был не дуболом Карелов, а спокойный и рассудительный Валера Чернодольский.
Заглянув в наряд, старший лейтенант Чернодольский обнаружил фамилию Коли в графе «выходные». Всунув голову в окошко (его уши, в отличие от лопухов Карелова, свободно помещались в проеме), Валера задал Орелику вопрос:
– Куда это ты собрался? В теплые края, небось?
– В зас-саду, – ответил Коля, шатаясь.
При детальном разбирательстве выяснилось, что Орлов, сердце которого было сильно тронуто нарисованными Гарколиным рогами, устроил дома жене допрос. Естественно, они разругались в хлам и в результате тесть с тещей выгнали Колю из дома, в котором они вместе жили. Орелик с горя где-то налакался, и его посетила мысль о мщении. Поэтому он приперся в полк за пистолетом, мечтая пристрелить тестя, который в его больном воображении почему-то ассоциировался с главным обидчиком.
– Валера, дай мне ствол! – вопил Коля. – Я грохну эту старую сволочь, чтоб знал в будущем, как со мной дело иметь!
Валера сказал:
– Сейчас, – и ушел куда-то.
Ответ дежурного поразил даже Орлова. Но через минуту все разрешилось. В окошке что-то брякнуло, и Коля увидел тупой кухонный нож, которым обычно в дежурке резали хлеб.
– Что это? – спросил Орлов.
Из-за стенки прозвучал рассудительный голос Чернодольского:
– Тебе не все равно, чем тестя убивать? Раз решил – действуй. Зачем патроны тратить? Да и меня не посадят за халатность.
Инспекторы, находившиеся в оружейке, заржали хором как кони. Коля, осознав, что над ним в очередной раз издеваются, с силой толкнул нож, и кухонное приспособление со звоном шлепнулось Валере под ноги.
– Ну, не хочешь нож, возьмешь кирпич на улице, – сказал Чернодольский и с грохотом закрыл металлическую дверцу.
– Заместитель верни! – истошно заорал Коля.
Из-за стены ответа не последовало. Тогда Орелик выбрал ближайшего к нему хохочущего инспектора и полез к нему драться. Его скрутили, надели наручники и отнесли на КПП. Тягомотин заботливо расстегнул браслеты, уложил Колю на кушетку и ласково сказал:
– Спи, дохлятина пернатая. Голову поднимешь – так дам кулаком по рогам, что уснешь в принудительном порядке!
И Коля спокойно заснул. А утром пришел домой и помирился с женой.
Ни Яреев, ни Орлов в Чечню все равно не поехали. Жена Яреева позвонила командиру полка, назвалась психически неуравновешенной женщиной и рассказала, что дочери Сергея не исполнилось еще четырех лет, и потому в Чечню ему ехать не стоит. Далее она сообщила, что готова устроить веселую жизнь с элементами психических атак всему командованию полка, УВД, МВД, губернатору и президенту России.
За Орелика же вступился отец его жены, то есть презираемый Колей тесть. Он приехал к Дудинцову и в беседе с ним сообщил, что таким идиотам, как его зять, в Чечне делать нечего. Коля обязательно ворвется в толпу врагов и взорвет гранатой себя вместе с террористами. Потом придется присваивать ему посмертно Героя России, а это слишком большая честь для такого придурка, каковым он является.
Дудинцов прислушался к мнению тестя Орелика, потому что тот прекрасно разбирался в людях, так как до выхода на пенсию занимал должность начальника уголовного розыска в УВД города. Поэтому командир полка вымарал фамилию Орлова из списка командировочных сотрудников, а потом вычеркнул всех, у кого детям было меньше семи лет. Таким образом, в Чечню поехали из взвода только Тягомотин с Гарколиным, дети которых прошли по возрастным параметрам, предложенным женой Яреева.
После отъезда сводного отряда Орелик снова попытался тишком получить оружие для того, чтобы разобраться с вредным тестем, но опять нарвался на Чернодольского, который стал держать кухонный нож под рукой. Увидев знакомый предмет в окошке, Коля плюнул под ноги, обозвал Валеру оружейной крысой и сам ушел спать на КПП.
Напился он в связи с тем, что Яреев купил первый в своей жизни автомобиль (копейку буро-красного цвета восьмилетней выдержки). По этому случаю в боксах состоялось обмывание. В результате этого народного праздника сам Яреев на купленной копейке домой не поехал, а вызвал такси. Он еще пока не привык ездить по городу в «урагане», и потому решил не рисковать.
Сидя в такси, Сергей вспоминал, чему его учили старшие товарищи. А они все как один говорили так:
– Запомни! Бухой за рулем – никто! Его, как личности, нет! Он не может рассчитывать на то, что является таким же участником дорожного движения, как другие. Поэтому бухому следует все свои амбиции зажать в кулак и засунуть их как можно глубже себе в задницу! А инспектору – тем более. Пьяный инспектор должен ехать вдоль правого бордюра со скоростью сорок километров в час и постоянно коситься в зеркала, уступая дорогу всем на свете дуракам. Только тогда этот инспектор сможет продолжить службу и впоследствии доживет до пенсии. Если инспектору кто-нибудь подрежет или прокричит в окно обидные