— Я не хочу, чтобы ты сегодня уезжала, — прошептал Марк мне в шею и тут же начал осыпать ее медленными, щекочущими поцелуями.
— Я…
Договорить я не успела, послышались шаги в коридоре, и я непроизвольно затаилась.
Не знаю почему, но мне было необходимо услышать и понять сюда ли идет Рома или нет. Судя по всему, нет.
— Он поднимается по лестнице, — прошептал мне на ухо Марк.
Причем сделал он это не потому, что таился от кого-то или пытался быть тише, а потому что опять совращал меня, искушая. Его рука на моем животе плавно двинулась вниз и начала забираться под кофту.
Я тут же хлопнула ладошкой по его вольной конечности, пытаясь остановить это безобразие и напряглась опять. Шаги Ромы раздались вновь.
— А теперь спускается, — усмехнулся Скольников и, поцеловав меня в шею, отпустил, а затем подтолкнула к стулу, за которым я и сидела, до того сумасшествия, что устроил Марк.
Скольникова-младшего я увидела, когда тот только зашел в гостиную. Парень же заметил меня не сразу, он шел по направлению к кухне, пересекая комнату, уткнувшись в телефон, а когда он поднял голову то даже с шага сбился. Встретился со мной взглядом и замер.
Я крепче вцепилась в столешницу, не опуская глаз. Нельзя было отводить взгляд. В конце концов, ничего предосудительного я не сделала. Ведь правда же?
Почувствовала движение справа от себя, а после услышала, как Марк поставил на стол передо мной кружку. Все еще смотря на Романа, я переместила руки со столешницы на кружку, и тут же ощутила поглаживание Марка. Он невесомо провел пальцами по моим, и тогда я решилась:
— Привет, Рома.
— Привет, Карина, — вторил мне одногруппник, усмехнувшись и наконец-то продолжил свой путь к кухне. — Здравствуй папа, — нагло произнес он, улыбаясь еще шире. Похабно улыбаясь, — Ты видимо чувствуешь очень большую вину за мое воспитание, что все еще заглаживаешь… — Рома вздернул брови, и проговорил последнее слово с такой интонацией, что стало понятно, речь шла о чем угодно, но только не о заглаживании вины. — Мои промахи…
— Помолчал бы, — спокойно ответил ему Марк, но от меня не отошел, лишь убрал руку с моей, но тут же положил ее на стул, позади моей спины, теперь невесомо поглаживая мои позвонки. — А лучше бы извинился перед Кариной. По нормальному.
— Да я смотрю, ты сам с этим прекрасно справился, папа.
— Рома, — голос Марка вмиг стал настолько холодным, что скажи он что-то мне таким тоном, я непременно обожглась бы.
В одном слове сейчас звучало и предостережение, и разочарование, и простое отцовское негодование. И все это так легко отразилось в одном лишь "Рома".
— Понял, — Ромка поднял руки вверх, ладонями вперед. — Молчу в тряпочку, в сторону Ливановой даже не дышу. Поесть-то можно? Я когда уходил Нина как раз тут колдовала.
— Можно, — уже более спокойно произнес Марк, все еще поглаживая мою спину.
Я же крепче обхватила кружку и поднесла ее ко рту. Там был чай. Судя по всему, какой-то травяной, но какой именно я понять не смогла.
— Спасибо, чай вкусный, — тихо сказала я, конечно же, не особо рассчитывая на то, Рома не услышит, но все же надеясь на это.
— Нина каждый день заваривает разные сочетания трав. Люблю такие чаи, — так же тихо ответил Марк, куда-то мне в макушку.
И пусть между нами было что-то непонятное, но я была ему сейчас очень благодарна за то, что он не оставил меня и все еще стоял рядом. И меня совершенно не волновало, что сам Марк и был виноват в этой ситуации. Хотя должно было волновать.
Рома начал разогревать свой ужин, а я медленными глотками допивала чай. Страшась того, что, когда кружка опустеет, мне придется встать… и что дальше?
Через пару минут Рома сел за стол, причем аккурат напротив нас и, сильно ткнув вилкой в мясо и не донеся кусок до рта, заговорил:
— Пап, может хватит этого представления? Если что, я все понял. Урок выучен, — скривившись произнес он, а затем посмотрел на меня с досадой и все же засунул в рот мяса.
— Хорошо, что понял, — кивнул позади меня Марк, а затем подал мне руку, чтобы помочь спуститься, — пойдем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я растерянно посмотрела в кружку, на дне которой еще оставался чай, но все же поставила ее на стол, взяла телефон и, не глядя в сторону Ромки, вцепилась в ладонь Скольникова старшего.
Мы пересекли гостиную, и Марк потянула меня к лестнице.
— Я домой, — уверенно произнесла я, застопорившийся.
— Я думал ты передумала.
— До того, как Рома вернулся домой. Это… это… — я взмахнула свободной рукой, вторую все еще сжимал Марк, — как-то слишком. Да и намеки его непонятно на что. О чем он вообще говорил?
— Он решил, что закрутив с тобой интрижку я решил его проучить, — хрипло сказал Марк, и погладил меня по изгибу шеи, я же шумно вдохнула, потому что его слова… ну, они же и правда имели место быть.
— А ты… — облизав губы, я отвела взгляд от внимательных глаз мужчины, которые подмечали любую мелочь, но все же быстро взяла себя в руки и вернула взгляд. — А ты всего лишь не доел конфету? Или смысл был?
— Смысл был, — кивнул он и легко улыбнулся, — но не тот. Пойдем наверх. Я все еще не хочу тебя отпускать.
Так и хотелось спросить, на как долго затянется это его не хочу отпускать. День, два или месяц.
Но я промолчала, понимая, что все эти вопросы они бессмысленны. Так же, как и мое сопротивление. Оно лишь больше разжигает его охотничий инстинкт и, кажется, меня саму тоже… разжигает. Ведь чем больше я себе отказываю и запрещаю, тем больше мне этого хочется.
Да и какая разница дома Рома или нет. Он все равно меня уже видел, и хоть и превратно, но все понял. К тому же Марк живет не хрущевке с пятьюдесятью квадратными метрами, и сыну его не пять и даже не десять лет, чтобы я сильно зацикливалась на его присутствии в квартире.
— Ладно.
Кивнула я и, разблокировав телефон, высвободила вторую руку от захвата Скольникова, чтобы быстро напечатать сообщение сначала маме, а затем и подруге. Все. Для родных я у Олеси до вечера понедельника.
Набрав последние буквы второго сообщения, я развернула телефон и показала экран Скольникову. Он очень довольно улыбнулся, настолько что показался мне на мгновение совсем мальчишкой, словно ровесником собственного сына. А потом мне опять было не до мыслей, я лишь приглушенно взвизгнула, потому что совершенно неожиданно Марк подхватил меня под попу, крепко сжав мои ноги, и понес наверх. Еще чуть-чуть и на плечо бы закинул.
Нет, он не индюк — он, оказывается, дикарь.
Глава 12
Из комнаты Скольникова мы выбрались лишь в обед следующего дня. Марк проснулся первым, но с кровати не выбирался, просто лежал уткнувшись в телефон и лениво поглаживая мои волосы. Я уснула у него на плече и видимо за то время пока спала, так и не сдвинулась. А уснули мы лишь под утро. Опять.
От поглаживаний Марка я, как раз, и проснулась.
— Почему не спишь? — тихо шепнула и потерлась носом о его грудь.
Наваждение какое-то. Так все быстро и стремительно. И так хорошо, что аж страшно.
— Может боялся, что ты опять встанешь раньше и сбежишь? — ухмыльнулся Марк и отложил телефон на прикроватную синюю тумбу.
Я оказалась права, и в спальне Скольникова все было выполнено в том же стиле, что и на первом этаже. Как позже рассказал мне сам мужчина этот стиль назывался Индустриальным. Чем-то схоже с лофтом, только за одним существенным различием. Если изначально в стиле лофт заводское строение переделывали в жилое, то с индустриальным стилем все, наоборот. Поэтому главная черта направления – стилизация под фабрику. На мой очевидный вопрос, почему я не заметила схожести с фабрикой, Марк ответил, что я просто не туда смотрела, не на те детали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я никогда не поверю, что тебе тогда было не все равно. Сбежала и сбежала. Ведь захотел найти — нашел бы, — неторопливо сказала я, все еще потираясь носом о широкую могучую грудь.