Воздух в лесу был еще чище, чем на стене периметра. Здесь он был вообще лишен каких-либо примесей свойственных человеческому присутствию. После тесного десантного отсека БТР-а, со всей его сдавленностью, запахом машинного масла и грязной обуви, аромат мерзлых листьев буквально дурманил голову...
Олег вдохнул полной грудью и посмотрел на следы, оставленные их транспортом.
Владимир Ухо полностью оправдал свою репутацию хорошего водителя. Судя по всему, он ловко провел машину, избегая густых зарослей. Да и теперь он, скорее всего, планировал продолжить движение вдоль этой каменной гряды, которая образовывала самую настоящую природную дорогу, рассекающую дикий лес желто-коричневой полосой. Это немного расстроило Соколова. Он планировал провести в пути куда больше времени, чтобы закрыть как можно большее количество чрезвычайных часов. Так что в глубине души он надеялся, что эта гряда скоро кончится, и им вновь придется медленно пробиваться сквозь густые заросли.
Олег еще раз глубоко вздохнул и посмотрел себе под ноги. Из-под ковра опавшей листвы торчали редкие метелки небольших кустиков местных ягод, именуемых горчицей. Олег нагнулся и отломил гроздь, имеющую наиболее опрятный вид. Затем оторвал от нее одну ягодку и закинул себе в рот. Стоило зубам только начать сдавливать ее, как она тут же лопнула, заполнив всю ротовую полость жгучим едким соком, который мгновенно ударил внос, горло и даже мозг.
Соколов поморщился, но продолжил жевать маленький плод, чувствуя как терпкий, жгучий сок делает свое дело.
- Это что, съедобно? - спросил военный, глядя на него. Судя по нейтрально серому цвету его "Вепря", режим маскировки был не активен. Видимо, вояка был действительно уверен, что ему ничего не угрожает.
- Да, можно, - закивал Олег, часто моргая от подступивших к глазам слез.
- Тоже попробую... - скорее сам себе пробурчал вояка и, найдя взглядом похожий кустик, отломил от него самую большую гроздь.
- Подожди, - поспешил остановить его Соколов, продолжая моргать. - Ты если раньше местную горчицу не пробовал, то сразу ягоду не ешь, откуси совсем чуть-чуть, иначе сожжешь все к чертям с непривычки.
Военный осторожно оторвал одну ягодку от грозди и вопросительно посмотрел на Соколова.
- Начни с малого, - закончив моргать, продолжил тот. - На самом деле очень полезная штука. Природный антисептик. У нас в лагере все ее едят. Но по две-три ягодки, когда привыкнешь, не больше. И ни простуда, ни насморк, никакая воспалительная зараза к тебе не пристанет.
Здоровяк пожал плечами и откусил половинку ягодки.
- Лять!!! - в эту же секунду завопил он, выплевывая ее на землю. - Лять, жжется-то как!!!
Вояка продолжил плеваться, неистово натирая горящий рот перчаткой защитного костюма.
- Лять! Ляцкая планетка!
Из его глаз хлынули слезы, и он потянулся к лицу рукой.
- Не смей! - окриком остановил его Олег. - Нельзя чтоб сок в глаза попал, только хуже сделаешь! Моргай часто, само пройдет.
- Да пошел ты к черту! - злобно крикнул вояка, но глаза тереть все-таки не стал. – Воду-то хоть можно?
- Можно.
- Мать вашу так, жжется-то как!.. - прорычал сквозь слезы здоровяк, поспешно откручивая пробку снятой с пояса фляги.
- Ну ты не привык просто, - заключил Соколов, осторожно убирая гроздь в пустой жесткий кармашек на груди разгрузки.
В лагере горчица имела определенную ценность. В силу того, что теперь за пределы периметра выбирались крайне редко, ее вполне можно было поменять на что-нибудь интересное. Эти ягоды размером не больше ногтя мизинца, действительно помогали всем отделываться от всякой простудной заразы, что в условиях сырой холодной осени было как нельзя кстати. Также, разжеванная в кашицу горчица, приложенная к царапине или порезу, в несколько раз убыстряла их заживление. Так что не все на Индигирке было создано во вред человеку, кое-что даже приносило пользу. Но и этим надо было пользоваться с осторожностью. И вот уж точно не стоило тереть горчичным соком себе глаза.
- Да пошли вы все... - озлобленно пробурчал вояка, опуская флягу и выбрасывая сорванную гроздь.
До носа Олега долетел отвратительный запах Глебовских "больших дел", который тут же смешался с горчичным ароматом, что заставило даже его, уже порядком ко всему привыкшего, поморщиться и отшагнуть в сторону.
- Лять, ну и воняешь же ты! - в эту же секунду вскрикнул военный. - Вы что тут жрете?!
- Протеиновую смесь, - засмеялся Глеб, видимо довольный тем, что здоровяк страдает от жгучей горчицы и мстительной вони его дерьма.
- Чтоб тебя разорвало... - махнул рукой военный и поспешил в бронетранспортер, продолжая плеваться и материться.
- Олег, ты хоть останься, а то, правда, вдруг тварь какая набежит, - продолжил смеяться Глеб.
- На такой аромат - вряд ли, - заключил Соколов.
За его спиной послышался звук шорканья бумаги и шорох одеваемых штанов.
- Знаешь, что я тебе скажу? - тихо сказал Самойлов, подходя к коллеге и застегивая ширинку. - Никакой это не вояка.
- В плане? - не понял его Олег.
- В прямом, - еще тише сказал Глеб. - За бабу не знаю, но этот балбес стероидный кто угодно, только не военный.
- С чего ты взял? - тоже тихо спросил Соколов.
- А с того, что у него на руке партачка "Новое яблоко".
- Серьезно? - удивился Олег. - Я не видел.
- Конечно, ты не видел, ты же дальше чем я сидишь, тебе его правую сторону вообще не видно... - Глеб наклонился и тоже сорвал себе гроздь горчицы. - Он когда броню снял, я заметил. "Новое яблоко", сечешь?
Олег задумался над словами Самойлова. "Новое яблоко" была оппозиционной партией РФ. Все ее программы и лозунги всегда шли в разрез с курсом правящей "Единой России". И что не маловажно у них было много молодежных программ, которые действительно пользовались популярностью. Но армия...
Словно уловив ход его мыслей, Глеб продолжил:
- У нас же армия вся Единороссовская, - все так же тихо продолжил он, осторожно оторвав и крутя в пальцах ягодку горчицы. - Окажись ты там с такой наколкой, тебя в первый же день деды с сержантами заставят ее с кожей срезать... А сам не сможешь, так они помогут.
- Ты точно уверен?
- Точно, - хмыкнул Глеб. - У меня такая же была, пока не решил по контракту сходить... В армии думать положено только высшим офицерам, для остальных - есть устав. А в нем черным по белому указано - армия подчиняется президенту. А президент у нас единоросс. Ему оппозиция в силовой структуре ни к чему. Вот так.
С этими словами он закинул горчицу в рот и тут же поморщился от пробравшего его вкуса.
- К тому же, он баран порядочный. Спорим, даже плазмокал свой с предохранителя не снял, - и, посмотрев на Соколова, Глеб хлопнул его по плечу. - Ладно, пойдем, надо до темноты на восьмерку добраться.
Соколов согласно кивнул и пошел следом за ним к БТР-у.
"Странно, - подумал он, - очень странно. Один бывший полицай, который сейчас в армии, хотя, по логике вещей должно быть наоборот. И если это еще допустимо, но не совсем логично, то вот второй... Второй вообще с наколкой, которой не может быть у военного. Тут поверим Глебу на слово, он человек служивый, не то что я. Наверное, этому тоже есть свое объяснение, но все равно..."
И мозг Олега переключился на поиски возможных вариантов, которые могли хоть как-то это оправдать. В любом случае информация была в достаточной мере интересной. К тому же ему порядком надоело то, что последние несколько часов он думал только о Марине, даже не заметив у себя под носом такую интересную деталь.
Соколов решил, что сразу по прибытию в лагерь расскажет об этом Казюке. Он, конечно, ему не нравился как человек, но при добыче Вилония на такие "мелочи" нельзя закрывать глаза. Комендант должен быть в курсе того, кто находится на территории его лагеря.
Соколов забрался в БТР и захлопнул за собой дверцу. Опустившись на свое место, он машинально отщелкнул магазин, лязгнул затвором, высвободив из ствола патрон и подобрав его с пола, немного покрутил в руках, очищая от мелких соринок.