Читать интересную книгу Меценаты зла - Павел Данилов

Влажность была ненормальной, но воды спутники нигде не видели. Казалось, что они дышат болотной влагой. Француз поминутно вытирал лоб от испарины, а Громов промаргивал глаза.

Встроенный в компьютер на запястье Громова дозиметр предупреждающе пискнул, найдя в испарениях опасные примеси. Почти сразу в дыхании Жака послышалось явное сипение. Кирилл сделал знак остановиться и полез в сумку. Из закромов вынырнули две кислородные маски. Запас живительного газа почти вышел, зато на них были мощные фильтры респираторного типа.

– Так лучше, – сквозь маску глухим голосом заметил Жак. – Но я все равно за то, чтобы вернуться.

Кирилл остановился, словно робот, у которого вырубилась система питания. Затем, будто включив аварийный энергозапас, он медленно развернулся к французу и сел прямо на землю.

– Давай, рассказывай свой план, – сказал он. – Даже если допустить, что мы сможем подняться обратно в туннель. Что дальше?

– Давай поедим, – устало ответил Жак. – Супа хочу.

– Жратву надо экономить. Ее здесь, как видишь, не очень много, – проворчал Кирилл, но банку отдал. Достал и себе.

После горячего супа настроение немного улучшилось, но невообразимая толща земли над головой давила на разум, сводила с ума. Почему-то Громов чувствовал себя пауком в огромном аквариуме. Которым даже никто не любуется, и которого никто не боится.

– Нет у меня плана, – сдался Жак. – На тебя надежда, иначе сдохнем как те крысы, которые тут не водятся.

– Повезет – выберемся, а если нет… – Кирилл развел руками. – Идти надо как можно больше. Найдем место посуше – поспим.

– Я уже забыл, что это, – улыбнулся Жак, отчего его маска слегка дрогнула.

– Ничего, вспомнишь, – пообещал Громов. – С этого момента воду пить только по моему приказу, и не больше двух глотков. – Еда – хрен с ней, потерпим. А вот без воды ходоки из нас о-го-го будут.

Спрятав ложки обратно в сумку, а банки отбросив в сторону, спутники поднялись на ноги. Проход постепенно сужался, стали появляться ответвления. Подземелье напоминало древние катакомбы или выработанные шахты. А может, то и другое вместе.

Под ногами Жака что-то хрустнуло, и он от неожиданности ухнул в маску. Француз с размаху разметал горстку костей. И теперь, в нерешительности переминаясь, издавал протяжный хруст.

– Да слезь ты с них! – потребовал Кирилл, светя спутнику под ноги.

– Только не говори, что они человеческие!

– Прости, дружище, – покачал головой Громов. – И на суде скажу – человеческие.

Жак вздохнул и, наконец-то, отошел на цыпочках в сторону. Не спуская с костей взгляда, он произнес:

– Как-то некрасиво прошло знакомство с возможными соседями.

– Похорони, – пожал плечами Кирилл, пропустив мимо ушей «соседей».

– Как? Глину ножиком копать? И камней нет…

– Значит, пойдем. Небось, не последние.

Кирилл оказался прав. На мягком мхе стали попадаться сложенные аккуратными кучками кости. Перед каждым поворотом Кирилл царапал патроном на стене вертикальную засечку, чтобы можно было вернуться. Если проход заканчивался тупиком, Кирилл дочерчивал еще две горизонтальных линии. Получалась F, первая буква слова fundula[6].

Жак тух на глазах. Лабиринт, отсутствие нормального освещения, ограниченность в еде и воде, незнание собственного, даже самого ближайшего будущего – все это на глазах съедало душу экс-водителя.

– Должен же он куда-то вести! – каждый час восклицал Кирилл.

– В ад, – тихо подсказывал француз.

– Не так уж здесь и плохо в преддверии, – бодрился звездолетчик. – Скучно только.

– Вода кончится – веселее станет, – продолжал перебирать все проблемы по кругу Жак, – а там и черед еды придет. А если фонарь погаснет, то можно сразу садиться и ждать, когда из тебя такая же красивая горочка костей получится.

– Заладил, а если, а если, – поморщился Кирилл. – А горстка никогда не получится, скелет останется. Может, здесь какие-то ритуалы проводят? Заметь, ни единого черепа. А кости одна к одной лежат.

– Значит, скоро встретим новых друзей.

– Выбраться помогут.

– Или еще две кучки соорудят, – парировал Жак.

– С каких это пор ты боишься кого-то кроме правительства? – усмехнулся Громов.

Француз повел плечами, словно не соглашаясь с Кириллом. Затем все-таки сказал:

– Я сам не пойму. То ли я от всего на свете шарахаюсь, то ли уже совсем ничего не боюсь.

Полчаса спустя беглецы зашли в очередной тупик. Кирилл нажал на сенсорный экран компьютера, запуская дозиметр. Все примеси были в допустимом количестве, лишь кислорода в воздухе оказалось на десять процентов меньше нормы.

Громов с наслаждением убрал маску в сумку, и ощупал нос, губы и щеки, словно не верил, что они снова на свободе.

– Спим. Ставлю таймер на шесть часов.

– Холодно, – пожаловался Жак, улегшись на пол. – Воспаление легких только так подхвачу.

Кирилл протянул ему капсулу антибиотика и сказал:

– Два глотка, не больше.

Кадык Жака дважды мощно дернулся, воды в бутылке стало меньше на добрый стакан. На лице француза мелькнуло блаженство, словно он попробовал деликатес в лучшем ресторане.

– В следующий раз буду тебе в крышку наливать, – проворчал Кирилл. – Глотка, как насос.

– Чуть больше литра осталось, – закрыв глаза, сказал Жак. – На сутки хватит, не больше.

– С экономией – на двое. Спи давай, стратег, – тоже укладываясь, ответил Кирилл.

Всю «ночь» ему снились искусственные оранжереи на Spes с прозрачными прудиками и ручьями.

* * *

Кирилл проснулся бодрым и отдохнувшим. В форме космолетчика отлично спалось на голой земле. Жак был разбит окончательно. Простуженный, со слезящимися глазами он, с хрустом в каждом суставе, едва смог воздеть себя на ноги. Громов заставил проглотить его сразу две капсулы.

– Умру скоро, – прокашлявшись, невесело усмехнулся Жак. – Доброе утро, в смысле.

– Пусть будет утро.

На завтрак пошли остатки курицы. Пару супчиков, желе и хлебцы Кирилл отложил на потом.

Сильные, с избирательным действием антибиотики, в комплексе с вареной птицей, быстро придали французу сил.

Поход по лабиринту продолжался.

На выходе из «ночлежки» Кирилл дорисовал засечку до буквы F, и без раздумий шагнул в следующий проход, сделав и на его стене отметку.

Туннель ничем не удивлял больше часа. Датчик расстояния показывал, что они прошли пять километров.

– Ровная дорога вдохновляет, – нарушил молчание Кирилл. – И воздух как будто свежее стал.

Жак не ответил. Во рту и без разговоров было сухо. Першило горло, словно внутри поселилось когтистое насекомое, непрестанно копающее норку.

Тембр эха шагов начал меняться.

– Сука! – взревел Кирилл, ударяя ногой в стену. Палец опустился на курок, желая выпустить в каменную преграду свинцовый град, но звездолетчик смог сдержать истеричную ярость. Через несколько секунд он добавил, уже спокойно: – Сволочь.

– А откуда свежий воздух? – спросил Жак у привалившегося к камню звездолетчика.

Громов тщательно осмотрел потолок и стены, но ни единого отверстия так и не нашел.

– Пошли, – сказал он. Громов хотел, чтобы голос звучал бодро, но получилось не очень. В каждом звуке слышались нотки обреченности.

Идти обратно всегда тяжелее, если это, конечно, не путь с работы. Но шагать по длинному туннелю в подземном лабиринте без карты, с иссохшей пастью и жалкими крохами провизии – больше, чем невыносимо.

Казалось, что лабиринт издевается, удлиняя и удлиняя тупиковый коридор. Хотя по показаниям чуждой к эмоциям техники Кирилл знал: до выхода еще километр.

– Остался один проход, – зачем-то напомнил Кирилл, – потом придется возвращаться к предыдущему разветвлению.

– Надо будет – вернемся, – пожав плечами, прохрипел француз. И немного ускорил шаг.

Вскоре Кирилл всучил автомат Жаку и с остервенением заработал блестящим патроном. Каменная крошка сыпалась из-под его руки, оставляя на стене загогулины букв. Через пару минут на входе в туннель красовалось три слова в столбик на разных языках. Но значили они одно и то же – тупик.

– Твой гуманизм и забота о возможных «последователях» умиляет.

– Эта кишка стоила нам двух часов жизни.

– Раньше я считал только года, – хмыкнул Жак. – Дожился… до счета часов. Кстати, по этим засечкам очень удобно нас искать.

– Я буду рад кому угодно, – буркнул Кирилл, заворачивая в последний на этом разветвление ход. – А что? Извинюсь перед Теодором и Эгоном и стану агентом Тайлы.

– И меня возьми, как личного водителя, – серьезно попросил Жак.

– Договорились, – кивнул Кирилл. – Или помощником капитана.

Француз махнул рукой, мол, невелика разница.