не то надписи, буквы (если это были они) больше всего напоминали уродливых многоножек, ползущих куда-то вверх, по своим многоножечьим делам.
Пробирались они долго. Так долго, что Двоенос не мог с уверенностью сказать, день сейчас наверху или уже ночь. Путь пролегал по узкому тоннелю, частью естественного, частью искусственного происхождения, тянущемуся на много километров под землей, вход в который, совершенно невидимый для непосвященных, Седой на удивление быстро разыскал прямо посреди лесной чащобы. В тоннель вёл вертикальный бетонный колодец. Спускаться пришлось на изрядную глубину, цепляясь за ржавые лестничные скобы, гнувшиеся и крошившиеся прямо под пальцами. Видимо пользовались этой лестницей не часто, думал Двоенос, раз она до сих пор не рассыпалась в прах. Зато тяжёлый откидной люк, запечатывавший горловину, выглядел как новый, запоров не имел и открылся на удивление легко и бесшумно, будто кто-то совсем недавно тщательно смазал петли. Путешествие по тоннелю Двоеносу не понравилось. Совсем. Несколько раз он был готов даже поддаться панике, когда покрывавшая стены и потолок вонючая слизь попала ему на одежду и просочившись сквозь ткань оставила на коже болезненные ожоги, которые свербили и жутко чесались. Зато, благодаря этой странной слизи, испускавшей пульсирующий голубоватый свет, они смогли видеть в темноте даже после того, как догорела последняя сальная свеча. Вообще, за всё то время, что Двоенос и Седой провели под землей, двигаться в полный рост им довелось только в самом начале, а потом большую часть пути они или ковыляли, согнувшись в три погибели, или ползли на четвереньках. Когда же проход впереди преградил завал, им и вовсе пришлось уподобиться дождевым червям. Двоенос от этого начал нервно и тяжело дышать, бормоча «о хоть бы одном солнечном лучике и глотке свежего воздуха». Но постепенно стены раздвинулись, потолок исчез где-то высоко над макушкой, а тоннель превратился в рукотворный коридор, с правильными геометрическими формами. Идти стало легче. Через несколько десятков метров внезапно вспыхнули электрические светильники и так напугали парня, что руки сами выставили вперёд наконечник копья, а ноги, заставив забавно подпрыгнуть, отправили его обратно, в спасительную темноту. У Седого эти пируэты вызвали приступ смеха.
– Не смешно, мухтар! – надулся Двоенос. – Свет появился слишком неожиданно! Как ты это сделал?
– Спокойно, мой храбрец. Я тут не причём. Автоматика. Нас засёк датчик движения. В этом нет ничего особенно страшного, но теперь нам придётся всё делать намного быстрее. Если за последние двадцать лет ничего не изменилось, дети «Мантикоры» уже в курсе нашего вторжения. Кстати, по пути мы миновали с пяток их ловушек. Признайся, ты ведь ни одной не заметил?
***
Рокан этот носил имя Асаг. Он был Второй рукой Думузи Хувавы, а значит его Вторым заместителем. А хотел стать Первым. Нынешний Первый заместитель, как раз впал в немилость у Семёрки – отвечая за охрану паромов и взлётной площадки, умудрился прохлопать недавнюю диверсию. Теперь этот неудачник готов был выскочить из кокона, лишь бы исправить упущение, в связи с чем, во главе отряда сервов лично прочёсывал один из секторов. Первый заместитель был уверен, что выбрал для себя наиболее перспективный участок, так как в пользу этого свидетельствовали все полученные данные. Но Асаг чувствовал, что тот ошибается. Сначала Асаг конечно пришёл в негодование, поняв, что лично его, Асага, кинули в самую отдалённую глушь. Ведь трудно и представить, будто тут можно найти пропажу. Участок-то находился совсем в стороне от маршрута, которым, по имеющейся информации, двигался угнанный паром. Но позже, немного успокоившись, Асаг понял, что ему неслыханно повезло! В случае неудачи и спрос невелик – сами отправили невесть куда, где и искать нечего. А вот если повезёт и именно он со своим отрядом найдет пропавший груз, то Семёрка воочию убедится в его неординарных способностях и наконец-то оценит по достоинству. Тут и настанет, значит, самая пора для небольшой интриги, цель которой потеснить сначала Первого заместителя, а потом может статься (хоть и подумать об этом пока страшно!) – самому стать Третьим Думузи! Чем он хуже Хувавы? Ничем. Просто ему, Асагу, пока не удавалось проявить себя в критической ситуации. Карьеру он свою делал не быстрыми скачками, как некоторые. Выбился из рядового «грифона» в верхние чины «безопасников» постепенно, за счет усердия и исполнительности, пройдя, как положено, все ступени. А это значит, что до поры до времени знал своё место и делал, не рассуждая, что поручат.
Вообще, зона, выделенная ему для ведения поисков, была такой отдалённой и обширной, что голоса других рокан терялись в океане помех, из-за чего Асаг не мог с ними даже словечком перекинуться. Этому так же способствовал тот фактор, что тянущийся до горизонта лес скрывал руины погибшей человеческой цивилизации, напичканные металлическим мусором, токсическими и радиоактивными отходами. Всё это несусветно фонило и нарушало ментальную связь. Даже приказы сервам, если те слишком уж отдалялись, приходилось отдавать через усилитель.
А и то сказать, сервы в отряде были так себе. Одно название, что «дальняки». Первый заместитель и тут нагадил – забрал его личную группу, а ему дал полуидиотов-«караванщиков». «Караванщики» – это те, что доставляют припасы в поселения дикарей, ведут с ними обмен. Тоже конечно парни отчаянные, не чета «середнякам», но и не такие профессионалы, как «дальняя разведка» или «Мантикора». Хотя вот у последних, репутация оставляет желать лучшего – «мантикоровцы» порой становятся неуправляемыми. Психика у них, как известно, не стабильная. С дисциплиной плохо. Да и интеллект порой подводит, хоть и отбирают их исключительно из числа «улучшенных». Но тут уж, как говориться, отбор «лучших из худших». Ведь в «Мантикору» отправляют тех, кто не сгодился на роль «ближнего». Неудавшиеся игрушки. Их и возле себя держать опасно и выбросить жалко. Потому и кидают «Мантикору» на самые опасные задания. Самое большое количество погибших – приходится на их отряд. И самое большое число безвести пропавших, тоже. А куда делись? Никто не знает. Может свои же их и прикончили. Они не скажут. И просканировать «мантикоровцев» нельзя – даже самое сильное ментальное давление вязнет в их перекрученном разуме, словно в зыбучих песках. Одно слово – отребье.
Хотя, если подумать, то и «дальней разведке» особого доверия нет. «Дальняки» постоянно на заданиях, предоставлены сами себе, должный контроль за ними теперь осуществлять некому. «Улучшенные» начинают дичать, а у бывших дикарей так и вовсе память восстанавливается. Не полностью конечно, но достаточно для того, чтобы потерять функционал. Таких приходилось вычислять и безжалостно ликвидировать.
Поэтому в свою группу, отвечающую за охрану внешнего периметра колонии, Асаг отбирал только «правильных