Но если даже тебе не нужна победа надо мной. Пан, то кому она нужна вообще? Может, спрятать белый флаг, пока его никто не заметил, и пусть все идет по-старому? А как быть с Венькой Карагодским, с "Веником"... Господи, вспомнил!
Как он мог это забыть? Его в университете звали "Веником", потому что вместо серебристой шевелюры на его голове тогда был веник стриженых волос. Он изобретал тогда какую-то универсальную вакцину, занимался гимнастикой йогов, курил "Шипку" и свергал авторитеты... Эх, Веник, Веник! Какой счастливый ты был тогда! Неужели ты ушел от меня навсегда, Веник? Помоги! Помоги не опустить флаг. Даже если этот флаг - белый...
- Стоп сеанс! Толя - усилитель! Быстро! Укол!
Алая корона на голове Нины опадала на глазах. Слабели, теряли упругость лепестки мака, съеживались, как под ледяным ветром. И бледность, заметная даже под загаром, заливала лицо Нины.
Толя защелкал тумблерами усилителя. Антенна остановилась. Пан, побледневший не меньше Нины, держал ее руку, считая пульс, а Толя принялся торопливо снимать присоски проводов. Подскочил лаборант с пневмошприцем.
Нина открыла глаза.
- Не надо укола, Иван Сергеевич. Все в порядке. Просто Уисс очень нервничал, и я устала. Я, кажется, все поняла. Сейчас расскажу по порядку. Пока выключайте аппаратуру. Уисс передавать сегодня не будет. Нам придется выключить аппаратуру надолго. Если не навсегда...
Голос Нины прервался глубоким судорожным всхлипом, как у человека после глубокого истерического припадка. Пан кивнул лаборанту, и тот, осторожно взяв руку Нины выше локтя, на мгновение прикоснулся к ней губчатым раструбом пневмошприца.
- Я же говорю - не надо.
- Ничего страшного, Нина, это обычный тоник. Помолчите минут пять. Придите в себя. Потом расскажете.
- Уисс...
- Помолчите. Уважьте старика.
Нина медленно сняла с головы увядшую корону и протянула Толе. Коротко вздохнула и снова откинулась на спинку кресла. Большая чайка сделала круг у самого бушприта "Дельфина". Нина следила из-под полуприкрытых век за полетом до тех пор, пока чайка не превратилась в точку на небе, и закрыла глаза.
- Иван Сергеевич!
Гоша ворвался в лабораторию, но заметив приложенный к губам палец Пана и лежащую в кресле Нину, повторил почти шепотом.
- Иван Сергеевич, неприятные новости... Вот только что получил радиограмму Службы Информации...
Пан развернул сложенную вдвое бумажку и начал читать - сначала бегло, потом все более и более внимательно:
- Катастрофа в Атлантике,.. Взрыв подводного нефтехранилища при заправке танкера "Литл Мери", США... 20 тысяч тонн нефти типа "Н" всплыло на поверхность... Ввиду неосторожности капитана... пожар на танкере... Команда вынуждена спасаться вплавь... Жертв нет, благодаря четкой работе воздушной спасательной службы. После эвакуации организован встречный огонь для уничтожения гигантского нефтяного пятна..." Что за нелепость! Раздувать пожар вместо того, чтобы его гасить! Стоп! Что такое?!
Пан поднес бумажку ближе к глазам, словно не веря себе:
- "В огне погибло большое стадо дельфинов... Спасенные моряки утверждают, что дельфины появились сразу после сигнала "SOS" и помогали людям во время всей спасательной операции. После эвакуации людей они пытались покинуть район бедствия, но преждевременно организованный воздушной пожарной службой США встречный огонь и подводные сети нефтеуловителей отрезали им выход в открытый океан..."
Профессор беспомощно опустил бумажку:
- Что же это такое? Какая-то невероятная нелепость! Неужели они не видели, что там дельфины? Или просто... Не могу понять, поверить... Люди, сжигающие заживо огромное стадо дельфинов... Дельфинов, которые приплыли, чтобы спасти людей... Что же это такое?..
Нина устало подняла голову с подушки кресла. Она попрежнему смотрела прямо перед собой, куда-то за черту горизонта.
- Это, кажется, конец, Иван Сергеевич. Сейчас я все расскажу.
6. МАЛЬЧИШКИ
Утро только начиналось, и с прибрежных гор тянуло холодом и сыростью. Они, точно спящие великаны, сгорбились, натянув поглубже ночные колпаки из тумана. И только снизу, из серой пелены, с невидимого пока моря, тянуло уютным домашним теплом.
Юрка остановился в нерешительности перед самшитовой стеной шоссейного ограждения. До ближайшего подземного перехода надо было сделать крюк метров в триста, а разве мог он сейчас терять хотя бы одну минуту? Джеймс, наверное, уже на берегу. Этот длинноногий англичанин всегда и всюду поспевал раньше других.
Юрка умел пробираться сквозь самшит. Сначала он погрузил в плотную зеленую стену обе руки. Когда коварный кустарник "привык" к ним и острые колючки перестали ранить кожу, он медленно ввел в стену плечо, потом ногу. Самое главное - не торопиться, не "спугнуть" спящие ветки. И еще - ни в коем случае не думать, что тебе надо пробраться сквозь изгородь. Потому что - в этом Юрка был уверен кустарник умел читать мысли. Стоило только подумать о конечной цели, сделать одно единственное неосторожное движение, и тысячи крошечных зубов вопьются в твои штаны, рубашку, тело и будут держать мертвой хваткой до тех пор, пока ты не рванешься с воплем из зеленого ада, и тогда уж прости-прощай одежда: целая свора злейших псов не приведет ее в такое плачевное состояние, как эти мирные на первый взгляд заросли.
Все обошлось благополучно, если не считать одной-двух царапин на щеке. Перед тем, как штурмовать вторую полосу заграждений, Юрка с наслаждением потоптался на пустынном полотне дороги. Пластик, влажный от росы, смешно хлюпал под босыми ступнями и приятно грел озябшие подошвы.
Успешно преодолев второй ряд самшитовых зарослей, мальчик вышел к узкому распадку. Огромные деревья с обеих сторон ущелья сплелись вершинами, и там было всегда темно. В этой трубе в любую погоду, в любое время дня гудел ветер. Только утром он дул сверху вниз - от холодных гор к теплому морю, а вечером - снизу вверх, от прохладного моря к накалившимся за день горам.
Заросли в распадке были совершенно непроходимы, но у мальчишек здесь была своя тайная тропа - каменистое ложе ручья. Весной ручей превращался в бурный желтый поток с многочисленными порогами и водопадами, купаться в котором, несмотря на родительские запреты, было гораздо интереснее, чем в море, а летом пересыхал вовсе, оставляя едва заметную дорожку из гладко отшлифованного камня. Дорожка была небезопасной: на нее выползали иногда юркие маленькие змейки, от укуса которых нога распухала и поднималась температура, - а- это целая неделя взаперти. Но если ранку от укуса сразу расковырять до крови, поболтать ногами минут десять в морской воде, а потом приложить к ранке горячий круглый камешек, обязательно с дыркой посередине, и тринадцать раз повторить вслух: "Змей, не смей!" - вот тогда все заживет очень быстро.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});