маленькое белокурое чудо, и его отпускает. Медленно, но уверенно разжимается петля на шее. Сердце начинает стучать ровнее. Воздух свободнее проникает в легкие. Эффект, производимый на него всего лишь одним ее видом, пугает и восхищает одновременно.
Впрочем, не важно. Не сейчас. Думаем дальше. Так вот, карта вроде сходится. Стало быть, Ник и неизвестный сталкер одно лицо. Но это лишь на первый взгляд. А если присмотреться. Копнуть, так сказать, глубже. Все аргументы разбиваются об одно жирное «но».
Хлипкий паренек не способный даже отразить удар и ловкий, быстрый сталкер, который смог в темноте противостоять самому киборгу, да еще и сбежать, явно два совершенно разных человека. Так кто же он? Этот таинственный маньяк! И с хрена ли ему надо от его девчонки?!
А еще невероятно злит ее глупое желание защитить того сопляка. По-хорошему за то что он сделал, с ним бы следует провесит такую конкретную, разъяснительную беседу. А в этом Дан очень хорош. Кулаки так и чешутся. Но одна мысль о реакции девчонки тормозит на корню все благие начинания.
Это ж надо так встрять?!
Дан замирает, внимательно сканируя горизонт и не замечает того, что пассажир, до этого мирно спящий в машине, уже проснулся. Не замечает внимательного, пристального взгляда, скользящего по мужской фигуре. Взгляда, за который любой другой мужчина готов бы был биться из последних сил, а ему, Дану, он достается совершенно бесплатно. Не замечает тонких, бледных ноздрей, подрагивающих в томительном ожидании. Но самое главное не замечает собственных чувств, сейчас видных как на ладони. Он просто не задумывается об этом. Работа в данный момент для него важнее всего. Даже собственного благополучия. Так было, есть и будет. Таков он, Данила Холодов, настоящий киборг.
Девушка выходит из машины, не дожидаясь ответной реакции. Если честно, свое недавнее проявление слабости она бы предпочла скрыть. Поэтому испытывает странное амбивалентное состояние. С одной стороны рада, что оказалась незамеченной. С другой — разочарована совершенным равнодушием.
Разве не пора уже смириться? Разве ей самой не будет легче, если она наконец поймет и примет — с этим мужчиной ей не по пути? Разве нельзя заставить глупое сердце перестать так колотиться от одного только взгляда на широкие плечи, мощные бедра и суровое жесткое лицо?
— Почему ты меня не разбудил?!
Претензия звучит тем грубее, чем более бессильной рядом с ним она себя ощущает. Возможно, это защитная реакция организма, который хоть так пытается дать понять, что еще не сложил лапки и будет сражаться до конца. Понять бы еще с чем она сражается.
— Ты очень крепко спала.
Его равнодушие и спокойствие выводят из себя еще сильнее. Как же ей хочется впиться своими острыми ногтями и оставить след на этом лице, шрам. Чтоб не заживал. Чтоб он всегда помнил. Помнил о ней. Как же это жалко!
— Что нравится наблюдать за спящими людьми? — бросает грубо и зло. — А ты оказывается тот еще извращенец!
Не меняясь в лице, охранник делает шаг, а она едва не отскакивает на пару метров. Ведь знает, что не ударит. Уверена в этом. Но все равно становится невероятно жутко, когда такая гора вдруг ни с того ни с сего начинает приближаться, да еще и с этим каменным выражением на лице.
Внезапно мужчина тормозит и больше не делает ни шагу навстречу. Лейла, сама того не ведая, облегченно выдыхает. Однако бунтарский пыл так просто не испаряется.
— Иди в дом.
— Хватит мне приказывать!
— Могу помочь дойти.
Заявление звучит как явная угроза. Девушка с опаской косится на огромные мужские руки, которые сейчас как бы невзначай сгибаются и разгибаются. Словно демонстрируя всю силу и мощь хватательных рефлексов. С чего это ее охранник вдруг стал таким дерзким? Или он таким и был? Или считает, что раз они целовались, раз она позволила, то теперь можно и вести себя так по хамски?!
— Ты не посмеешь!
Легкая усмешка летит в ответ.
— Давай проверим.
Но проверять Лейле вовсе не хочется. Быть позорно сграбастанной посреди собственного двора под точным прицелом видеокамер и насмешливыми взглядами всей остальной охраны. Так низко она еще не пала. И не собирается. Поэтому гордо вздернув подбородок, благоразумно обходит охранника по дуге. Большой дуге. Чтобы ни одна загребущая лапа не достала.
— Обойдусь!
Последнее слово тоже летит гордо. Как в том анекдоте: это не вы меня бросаете, а я сама ухожу. Вот и она уходит. Вся невероятно гордая и в глубине души чертовски уязвленная. А ей то показалось, что после сегодняшнего дня они, возможно, стали чуточку ближе. Ведь не зря он приоткрыл ей частичку своей жизни, маленький уголок своего личного пространства.
Выходит, что зря. Пожалел получается. Ее что ли? Одну из самых богатых и красивых девушек города. Пускай себя пожалеет. Пес безродный, вот он кто! И, да, он еще определенно пожалеет! Ведь последнее слово всегда остается за ней!
Глава 11
В университете царит привычная суматоха. Лейла, конечно, с удовольствием осталась бы сегодня дома. Но отец слишком помешан на успеваемости дочери. Поэтому приходится идти на уступки, не прогуливать и изображать пай-девочку. Впрочем, если никто не видит, Лейла вполне не прочь пошалить. Вот как сегодня, например.
— Встретимся в туалете после занятий.
Ирка со своей неуемной жаждой приключений таки смогла уломать ее на то, что в других обстоятельствах иначе как безумной затеей и назвать нельзя. Благо охранник остался ждать в машине возле универа и не таскается за ней хвостом на лекциях.
Такого позора бы она точно не вынесла. Поэтому еще на прошлой неделе всю плешь (которой впрочем и не пахнет) отцу проела. Только чтобы ее новый личный телохранитель даже носа своего безродного на порог учебного заведения не смел совать.
Что думал об этом сам Дан — девушку мало интересовало. Но судя по роже насолила она ему конкретно. И это безусловно не могло ни радовать. Не все же ему в победителях ходить.
— Послушай, мне кажется, это слишком?
Несмотря на легкое возбуждение и браваду, девушка все же немного нервничает. И есть от чего.
— Не уверена, что план вообще хороший.
— Можешь предложить что-то другое?!
Подруга явно начинает заводиться, и это Лейле тоже не нравится. Как и вся затея. Первый азарт от придуманной выходки постепенно спадает, обнажая все больше и больше сомнений. Но одна лишь возможность оставить охранника с носом, не увидеть, но представить, как вытянется его суровое безжизненное лицо, и все сомнения моментально испаряются. Что ни