Читать интересную книгу Принцесса из села (СИ) - Штауб Светлана

Во-вторых же, я совсем перестала понимать его после того, как он заявил о своей вине. При чём тут вообще он? Как он связан с похищением? Может, он намекает на то, что это он похитил меня? Ну… не он, а его люди. И вообще… почему он тоже в больнице? Что с ним случилось? Как всё это связано? Вопросы без предупреждения войны посыпались в голову. Мозг пытался найти объяснение, но вместо этого утопал в непонимании, обречённо разводя руками. Единственный, на кого теперь можно было надеяться — Арман. Он должен объяснить, что всё это значит. Он обязан!

— И как же это выглядит с вашей стороны? — сложив руки на груди, спросила я.

— Верника… — казалось бы, обычное имя, моё имя. Я даже не сразу обратила внимание на то, как он меня назвал. Но, как только поняла… поняла, что он называет меня собственным именем, а не именем сестры Германа Дмитриевича, тут же опустила руки и присела в ближайшее кресло.

— Откуда вы знаете.

Мужчина улыбнулся.

— Я ожидал такой реакции.

— Говорите! — настояла я.

— Я знал это с самого начала. Знал, что Герман меня обманывает.

— Но… откуда?

— Дело в том, Вероника, что я не француз. Я тоже лжец, похлеще вашего начальника.

Я замотала головой, как бы отрицая услышанное.

— Это просто сумасшествие какое-то.

— Давайте я попробую объяснить всё с самого начала.

Я выдохнула.

— Ну уж постарайтесь.

— Всё началось ещё двадцать восемь лет назад.

— Как-то далековато вы копнули.

Мужчина усмехнулся, но всё же продолжил.

— Двадцать восемь лет назад у моей матери родилась девочка. Ей дали чудесное имя — Лика. Время шло, девочка росла, при этом я всегда был рядом с сестрой, даже когда она этого не знала, я оберегал её. Поддерживал, даже когда она отказывалась от моей поддержки. Не поймите неправильно, у нас были прекрасные отношения, но Лика была целеустремлённой девушкой, она не хотела, чтобы я лез в её дела и зачастую обвиняла меня в том, что я слишком много делаю для неё. После одного из таких разговоров я пообещал, что больше не буду тревожить её своими советами и свои мнением до тех пор, пока она этого не попросит.

Я слушала, затаив дыхание. Благо, пока что ничего страшного не услышала. Но, учитывая такой долгий заход издалека, конец должен был шокировать меня до кончиков волос. Поэтому я готовилась… Морально настраивалась на то, что вот-вот могу потерять сознание от неожиданных новостей. Терять сознание в последнее время у меня стало модной привычкой, так что на лучшее я пока что не надеялась.

— Четыре года назад Лика связалась с одной фирмой. Она… кхм… она работала рекламным агентом, поэтому ничего необычного в том, что фирма решила воспользоваться её услугами, я не заметил.

— Вы наблюдали за ней? Следили? — полностью погружённая в историю, словно читая какой-то детектив, в котором вот-вот раскроется, кто же-таки убийца, я всё же не удержалась и задала свой вопрос.

— Нет, — Арман улыбнулся. — То есть, да. Наверное, так оно и было, просто я не хотел бы, чтобы вы называли это слежкой. Не хотел бы, чтобы обо мне думали, как о каком-то параноике.

Хотела я сказать, что так оно и есть, но удержалась. Это было бы крайне нетактично.

— Так и что же с той фирмой? — поинтересовалась я.

— Фирма… — мужчина замолчал. — Дело в том, что это была фирма Фористова Германа Дмитриевича.

Только Арман произнёс знакомое имя, как я тут же ахнула, чувствуя, как замерло сердце. Схватилась за грудь. Как будто это могло как-то помочь…

Глава 8

Недолго думая, я расслабилась. А чего, собственно говоря, такого страшного-то произошло? Ну подумаешь — услышала знакомое имя. Имя босса. И что теперь? В обморок падать? Помотав головой, удивляясь собственной впечатлительности, я опустила руки на колени, улыбаясь куда-то в пол.

— Что смешного? — спросил Арман.

— Ничего, — немного посмеиваясь ответила я. — Просто, — я снова усмехнулась, — просто мне смешно, что я чуть не сошла с ума, когда услышала имя Германа Дмитриевича. Я почему-то решила, что это кульминация рассказа. А потом вдруг поняла, что ничего страшного не произошло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Арман явно не оценил мой оптимизм.

— Дослушайте, это ведь не конец.

— Простите, — тут же успокоилась я. — Простите, просто я слишком восприимчива. Вы должны были понять это ещё во время показа.

Арман виновато отвернулся. Значит, ему стыдно. Значит, не всё так просто в этой его истории…

— Простите, — снова извинилась я.

— Ничего, — ответил мужчина.

— Так что там… с Германом?

Сглотнув и прикрыв глаза, мужчина перевёл дух. Он продолжил сразу после того, как его глаза открылись снова:

— Лика устроилась в фирму Германа четыре года назад. Сначала они работали над показами, но позже Герман понял, что Лика хороший работник, она была мастером своего дела, поэтому начал доверять ей рекламу журнала и сети студий красоты. С Ликой холдинг Германа вышел на новый уровень. Она, можно сказать, спасла фирму его отца от краха. Я же всё это время наводил справки, узнавая об этих людях всё больше и больше. Как оказалось, в девяностых отец Германа был бандитом. Он поднялся на кражах, рекете и убийстве невинных. Он использовал всё возможности, законные и незаконные, чтобы добиваться своего. Он шёл по головам, наплевав на всех, кто был с ним не согласен.

— Но ведь это было раньше, — с некой долей надежды спросила я. — Может, он изменился?

— Верно. Это было раньше. Когда Герману исполнилось одиннадцать, отцу пришлось остепениться. У них в семье произошла катастрофа, погибла мать, видимо это послужило причиной для ухода от криминального прошлого. На небольшую сумму оставшихся денег отец Германа открыл модельное агентство, чтобы через него уже отмывать свои грязные, наворованные в девяностых, деньги, которые ещё тогда были нелегально вывезены на счета европейских стран. И ему это удавалось. Он использовал агентство только для того, чтобы вернуть свой богатство обратно в страну. Он делал это на протяжении четырнадцати лет.

— А что Герман? — озаботилась я. — Он знал об этом?

— Наверняка знал. Он не мог не знать, чем промышляет его родной отец.

— И что? И что же вы сделали, когда узнали об этом?

— Когда я об этом узнал, я пришёл к своей сестре и сказал, что она должна разорвать все связи с этим человеком. Я сказал, что Герман опасен. Но было поздно…

— Как это?

— Она влюбилась в него…

Я снова ахнула. Вот те на! Вот те сюжет. Завороты похлеще, чем серпантины Адлера…

— Вы вмешались?

— Да, нарушил своё слово, начал указывать, что ей делать, рассказал всё, что знаю, но она меня не послушала. Сказала, что больше не хочет меня видеть.

Я помотала головой.

— Вот же дура…

Мужчина осуждающе посмотрел на меня.

— Простите… — я виновато опустила голову. — Слишком увлеклась…

Несмотря на мою дерзость, Арман всё равно продолжил.

— Я был вынужден оставить её. Не тянуть же мне её силой. Подумал, что, рано или поздно это закончиться. Она поймёт, что он за человек на самом деле. Эти отношения не могли длиться вечно. Понимаете? Людям нашего времени не свойственны длительные отношения. Мы предпочитаем менять партнёров. Попробовали одного, и дальше. И хотя Лика была совсем не такой, я никогда не считал её ветреной, но на этот раз решил утешиться именно таким оправданием. Уж пусть лучше она станет в моих глазах ветреной, чем будет жить с сыном преступника. И не дай бог ещё жениться на нём…

— Но… — затаив дыхание, продолжала слушать я.

— Шло время, прошёл год, но они никак не расходились. Я думал: неужели года недостаточно, чтобы заметить всю его мерзость, заметить, какой он ублюдок.

Я согласно закивала.

— Это уж точно. Мне хватило пары секунд, когда я только пришла устраиваться.

— Что он сделал? — поинтересовался Арман.

— Уволил, сразу же, как увидел.

— Об этом я и говорю, Вероника. Понимаете? Он не такой, каким видела его моя сестра. Он сын своего отца. Но Лика была без ума от него. В конце концов до меня дошли слухи, что они собираются пожениться. Я больше не мог сидеть в стороне. Вечером я явился к сестре. Конечно же она была не рада видеть меня, но всё же пустила в дом. Тем вечером мы говорили. Говорили долго… Мы ссорились, мирились, затем снова ругались, в конце концов мне пришлось смириться с её выбором. Она была на столько убедительна, что я ей поверил. Я верил, потому что видел любовь в её взгляде. Каждый раз, когда в разговоре упоминалось имя Германа, будь то в хорошем или плохом ключе, я видел в теплоту в её взгляде. Она будто, сама того не понимая, погружалась в эту любовь.