Читать интересную книгу Найти и обезглавить! Головы на копьях. Том 2 - Роман Глушков

– Правильно мыслишь, кригариец, – отозвался сир Ульбах. – Именно так и выглядят те фургоны, которые нам нужны.

– Вот как? – монах удивленно вскинул брови. – А не маловато ли транспорта для перевозки осадных орудий даже в разобранном виде? И почему их везут с севера на юг, а не наоборот, как вроде бы должно быть?

– И снова верно подмечено, – согласился полковник. – Что тут скажешь – я тебя обманул. Ни за какими орудиями мы не гоняемся. Наша миссия гораздо важнее сжигания груды деревяшек, поэтому тебя и держали в неведении насчет наших истинных планов. Но тебе же ясно, почему: ты примкнул к нам последним, поэтому я и сомневался, случайно мы тебя встретили или нет.

– Понимаю, сир, – кивнул Баррелий, вроде бы не обидевшись на такое к себе недоверие. Или обидевшись, но не подав вида. – Однако раз уж я теперь знаю про эти фургоны, мне хотелось бы и знать, что в них лежит.

– А сам-то как думаешь? – хмыкнул сир Ульбах. – Что такое тяжелое южане могут везти сегодня из Вейсарии на юг окольными путями?

– Пожалуй, мне на ум приходит только одно – ящики с гербом банка Марготти, – ответил Пивной Бочонок.

– Ты умный парень, кригариец, – вновь похвалил его Шемниц. Я хихикнул – впервые на моей памяти кто-то назвал ван Бьера так, как он всегда называл меня. – Так и есть: в этом лесу застрял секретный конвой Марготти. Один из тех, что втайне покинули Кернфорт после того, как тот перешел под власть Эфима. Многие фургоны, что вывозили золото Григориуса Солнечного обратно в Промонторию, улизнули от нашей конницы, какие-то ей удалось перехватить еще в Вейсарии. Этот конвой мы тоже потеряли бы, но ему не повезло. Он не добрался в Альермо до зимней распутицы, и до генерала Брасса дошли слухи, где он застрял. Так что захватить и вернуть его Эфиму – наш с тобой долг, ты согласен?

– Если я нанялся к вам на службу, для меня нет разницы, что возвращать Эфиму: – осадные машины или драгоценности, – сказал Баррелий. – Но поскольку кое-какие обстоятельства изменились, простите, сир, но я должен уточнить, что с моим договором. Он тоже изменился или как?

– Разумеется, изменился, – закивал полковник. – Причем в выгодную для тебя сторону. Аррод и его люди работают за долю от найденной нами добычи. Покойный Зейн Ринар тоже мог рассчитывать на нее. Его доля составляла полпроцента, и она теперь твоя. Хочешь, отдай золото его дочери, если вдруг снова ее встретишь, хочешь, оставь себе – мне без разницы. Но вместе с твоим особым жалованьем за выполнение секретного задания теперь твоя награда стала значительно выше той, о которой мы договаривались ранее.

– Воистину так, сир! Надо быть идиотом, чтобы не согласиться с вами, – расплылся в улыбке монах. – Что ж, тогда, как и в прошлый раз – по рукам! А как быть с моей долей, я разберусь после того, как ее получу.

– И ты даже не шпрошил, каков процент жолота намерены прибрать к рукам мы? – удивился все еще присутствующий здесь Бурдюк.

– Меня ваши дела не касаются, – отмахнулся ван Бьер. – Но догадываюсь, что на малый процент вы бы не подписались. Впрочем, я это так и так узнаю. Твои люди обучены держать языки за зубами, но спьяну кто-нибудь из них все равно проболтается. Так, как это было в Годжи. Я еще там подслушал краем уха, что на самом деле вы ищите некие фургоны. И что в них якобы полным-полно золота. А также то, что всем наемникам приказали не трепаться об этом в моем присутствии. Допустим, насчет золота я им не поверил. Все пьяные наемники любят врать о кучах золота, которые их где-то ждут не дождутся. И о роскошных шлюхах, которых они потом на это золото купят. А вот треп про все остальное показался мне правдоподобным. Ведь речь в нем шла не просто о фургонах, а о трех фургонах – деталь, выдумывать которую нарочно нет смысла.

– Так, значит, ты знал об этом еще до нашего разговора? – нахмурился полковник. – И почему ты молчал, а не задал мне свои вопросы еще в Годжи?

– Не хотел беспокоить вас из-за какой-то пьяной болтовни, – ответил Баррелий. – Но спросил сразу, как только вы сами заговорили об этом.

– Хм… Ну да, – пробормотал Шемниц. После чего махнул рукой Арроду, и оба они, пришпорив коней, поскакали вперед, желая прибыть к цели раньше отряда…

Сам бы я не определил, где южане стащили фургоны с дороги – после этого они уничтожили следы своего пребывания здесь. Но Гиш и Пек нашли приметы, скрыть которые было невозможно: сломанные ветки; царапины на деревьях, за которые цеплялись фургонные колеса; отпечатки сапог, которых было слишком много, чтобы замести их все; подозрительно размешанную в лужах грязь и кое-что еще. После чего все сразу встало на свои места. К тому же дальше по дороге такие следы не попадались, хотя раньше они то и дело бросались в глаза.

Возбуждение наемников достигло пика. Казалось, они были готовы броситься вглубь леса по первой же отмашке главаря. Но Бурдюк потирал свою пробку в щеке, обеспокоенно привставал на стременах, но такой команды пока не давал, ибо не забывал об осторожности.

Полковник с курсором, сохраняя достоинство, не подавали вида, что взволнованы, но тоже ерзали в седлах, как будто в те натыкали гвоздей.

И лишь «заклятые приятели» ван Бьер и Трескучий являли собой образец невозмутимости. Что было нормально для первого, но непривычно для второго, свирепевшего, казалось, от одного косого взгляда. Но как бы то ни было, сейчас Ярбор и впрямь не терял хладнокровия, тогда как его соратники буквально дрожали от нетерпения.

Вряд ли спрятанные фургоны кто-то сторожил. Если бы южане оставили в Скорбящем лесу своих товарищей, снабдив их водой, едой и «чистыми» дровами, мы унюхали бы запах дыма задолго до того, как прибыли сюда. Но мы не ощущали в округе никаких признаков жизни. Впрочем, это еще не говорило о том, что нас тут не ждут. Не люди, конечно же. Нас могли поджидать сюрпризы, которые они нам оставили.

Разумеется, фантерии не смогли укатить тяжеленные фургоны далеко в лес. Укрытие, в котором их бросили, было заметно с дороги. При беглом взгляде оно напоминало холмик высотой в рост человека. Но было все же в этом холмике что-то неправильное – как будто он стоял не на своем месте. И пусть фантерии изрядно попотели, придавая ему естественность, он не мог не привлечь наше внимание.

– Загнали фургоны в ложбинку, навалили сверху палок, на палки накидали шматы грязи, и все это засыпали подножным мусором, – вмиг раскусил Гиш вражескую маскировку. – Ерунда, но лучшего им было не придумать.

– А что твой чуткий нос скажет насчет ловушек? – поинтересовался у него ван Бьер. – Есть они здесь или нет?

– Нельзя припрятать ценный груз, не устроив рядом с ним какую-нибудь гадость для тех, кому он не предназначен, – рассудил дозорный. – Издали волчью яму не разглядишь. Надо идти и смотреть на месте.

– Ну так вожьми людей и иди! – поторопил его Аррод. – А то штоишь тут и яжыком чешешь, как будто у наш полно времени!

– Кальхадо! Ширва! Морси! – вызвал Гиш трех приятелей, которых счел подходящими для такой разведки – в первую очередь из-за их худобы и низкорослости. После чего все они, а также Пек, разошлись в стороны и, тыча перед собой в грязь копьями, словно щупами, побрели к цели.

Работенка у них выдалась напряженной. В отличие от некультяпистого холмика, ловушки вокруг него были сооружены мастерски. Да в таком количестве, что если бы наемники не заподозрили неладное и на радостях кинулись в лес, Бурдюк тут же лишился бы трети своего отряда, а то и больше.

Первой едва не пострадала Ширва. Коварный следопыт – а кто-то другой вряд ли был на такое способен, – притопил тросы ловушек в грязи, которая здесь доходила до щиколоток. И когда Кривоносая задела копьем один из тросов, где-то поблизости щелкнул скрытый в зарослях, охотничий самострел. Выпущенный им болт просвистел мимо Ширвы на расстоянии вытянутой руки и вонзился в дерево справа от нее, а она тут же криком оповестила всех об обнаруженной угрозе.

Отныне разведчики стали еще тщательнее смотреть под ноги и ковырять грязь копьями. И не зря. Самострелов нашлось еще несколько, но Гиш и Пек разрядили их иначе, чем Ширва: отследили по тросу, где они установлены, и лишь затем вынули из них стрелы и сняли оружие с боевого взвода.

Волчьи ямы также не стали для разведчиков неожиданностью. На их наличие указывала земля, из которой фантерии соорудили маскировочный холм. Вряд ли они стали бы таскать землю издалека, но углублений, где ее нарыли, поблизости не наблюдалось. Выходило одно: все эти ямы были превращены затем в ловушки с острыми кольями на дне.

Искать их было проще, чем запрятанные в слое грязи веревки. Сорвав настилы с трех ям, Гиш и его помощники сделали их видимыми, и теперь сорваться в них можно было разве что спьяну. Но поскольку наемники не напивались в походе – разве что подобно Баррелию иногда прикладывались к бутылке, – эти ловушки перестали быть для них угрозой.