Читать интересную книгу Сказания о Титанах - Яков Голосовкер

Сказал ей Зевс:

-- Отними и забавляйся ими сама.

И решила Гера похитить у Ехидны ее любимую дочь, Химеру. Только в кого эта дочь, сверкающая и во мгле ночной, и при свете дня?

Знала богиня: не похитить Химеры, пока жив бессмертный Айгипан. Охраняет Сатир своих чудовищ. Убить надо Страшного Сатира, да Зевс не позволит. И спросила Гера совета у Мома.

Сказал ей Мом-насмешник:

-- Подари Сатиру раковину, видом сходную с той, что он утратил. Не будет он трубить близ пещеры. Захочет, по слову Ехидны, освободить древних подземных титанов и спустится к ним в тартар, чтобы поднять их Страшным Звуком. Тогда в ярость придет Кронид и отдаст тебе Айгипана. Только раковину сделай беззвучной.

И усмехнулся Мом, сын Ночи, правдивый ложью.

Нашел Айгипан на вершине скалы над тартаром раковину. Признал ее за свою утраченную. Но не затрубил, чтобы не устрашить Ехидны.

И все свершилось по слову Мома.

Спустился Айгипан в тартар. Подул в раковину перед медными воротами, где сидели Сторукие, стражи титанов. Но не раздался Страшный Звук. Не рухнули медные стены. Не поднялись древние титаны.

Вернулся Страшный Сатир в пещеру. А Гера понеслась к Крониду. Сказала:

-- Нашел Айгипан свою раковину. Захотел поднять Страшным Звуком титанов в тартаре и вернуть им власть над миром.

Разъярился Зевс. Позабыл, что молочный брат ему Айгипан, что даровал Сатир ему победу над горными титанами. Взгремел:

-- Быть без шкуры и головы Айгипану!

Ведь содрал же Зевс в юности со своей живой кормилицы Айги, матери Айгипана, козью шкуру-эгиду с головою-страшилищем.

И дал Зевс согласие Гере на умерщвление Страшного Сатира.

Призвала снова Гера звездного Аргуса. Сказала:

-- Ненавидит Ехидна все небесное. Отвергла тебя Ехидна. Порождает чудовищ-титанов от Страшного Сатира Айгипана для грядущих битв с богами. Похить у Змеедевы Химеру. С тобою сходно сверкающее чудо. Твое дитя. Я сама ее воспитаю. Но прежде убей Страшного Сатира.

Сверкнули люто глаза Аргуса и померкли.

-- Как только похитишь Химеру, явись, Аргус, к лунной Селене и скажи ей, чтобы увела она из пещеры Ехидны Льва-дракона. Пусть укроет его в Немее. Будут говорить потом, что упал он с луны на землю. Сослужит он нам еще службу. А многоголовая Гидра сама уплывет от Ехидны. Разорим все змеиное гнездо... Любишь ты сверкать на закате, так иди же на закат, к Змеедеве.

И дала Гера Аргусу волшебный серп матери-Геи со словами:

-- Убьешь и похитишь.

Безмолвно выслушал многоглазый Аргус богиню. Холоден и кровав был блеск его глаз и обманчиво их мерцание от мигания золотых ресниц. Иным стал звездный Аргус, страж Геры, после встречи со Страшным Сатиром.

Все исполнил, что она повелела. Надвое рассек серпом Геи Айгипана, отдыхавшего на вершине скалы, и забросил обе половины его тела в тартар. А затем похитил Химеру.

Все еще грудью кормила тогда Змеедева Химеру. По-прежнему порхала Химера диковинным крохотным созданием вокруг пещеры во мгле на прозрачных крыльях. И стал отманивать диковинную бабочку Аргус от пещеры, мигая золотыми ресницами своих неисчислимых глаз. Поймал ее в золотую сетку лучей и передал Гере. В тайном убежище укрыла Химеру богиня.

Исчез из пещеры и Лев-дракон. Увлекла его за собой лунной улыбкой Селена в горы Немей. Весь желтый, никогда не видал он существ цвета львиного золота. И вдруг увидел: катит титанида Луна-Селена по краю небес золотой диск и манит к .себе юного льва лунной улыбкой. Не отличить цвета диска от его львиных лап. Поскакал за катящимся лунным диском Лев -- не вернулся в пещеру. Не вернулась в пещеру и Гидра.

Снова осталась одна в мглистой пещере Ехидна. Снова выползла она полудевой-полузмеей на вершину скалы.

Ядом стало в ее груди молоко, и черными каплями падало оно на камень. Только ядовитые змеи, заползая к ней из пустыни, припадали порой к ее материнской груди и сосали лютую пищу, недопитую крошкой Химерой.

Вот когда поползли из страны в страну по земле полубогов-героев страшные рассказы о пещерной людоедке, о красавице-чудовище Змеедеве, живущей за дальним морем. Будто поджидала она отважных мореходов-героев, потерпевших крушение у морских берегов, зазывала их к себе в пещеру, приманивая своей красотой, и, когда усталые герои засыпали, баюкала она их, напевая чародейные песни, а затем пожирала.

Говорили, будто кормит она в подземной пещере детей черным ядом и растит из них мстителей смертным.

Проклинали ее матери и жены.

И никто на земле не знал о материнской скорби Ехидны по похищенной у нее маленькой дочери, по сверкающей, как Аргус, прекрасной Химере.

Только Аргус-похититель знал.

Заглянул он как-то в пещеру Змеедевы, осветил пещеру сиянием звездных лучей и увидел ее спящей. И в такой материнской скорбной красоте предстала спящая пленница Ехидна, что померкли на миг его звездные глаза -- и во мраке исчез лютый Аргус, небесный красавец.

Не укрылось от глаз Геры, что тусклее стали глаза ее верного хранителя, что таит что-то про себя Панопт и все чаще спешит уйти на закат. Там ложится он на горной гряде и смотрит, мерцая, куда-то вдаль, в сторону океана. Догадалась богиня, куда он смотрит. Звездной тоской томится холодный Аргус по Владычице Змей.

И решила Гера вырвать из его души титана чары красоты Змеедевы-титаниды. Да неужели красота титаниды-изгнанницы сильнее величавой красоты богини неба? Неужели верность ее хранителя уступит его звездной тоске?

Не она ли, Гера, властительница Олимпа? А что в мире сильнее власти? Красота?.. Погибнуть должна Змеедева. Вернет себе Гера своего верного стража.

И предстала Гера перед Зевсом. Сказала:

-- Племя гигантов шевелится во чреве матери Геи-Земли. Породила их темная, мятежная злоба свергнутых в тартар титанов. Но и на земле не иссякла у мятежных, непокорных титанов сила рождения. Во мгле пещер, на краю земли, порождают они змеиное потомство на помощь гигантам: драконов-чудовищ с бессмертными членами тела. Из них всех плодоноснее титанида Змеедева Ехидна. Чаровница она, сильнее любого титана. И бог ее не оборет. Из подземных глубин под ступнями гор к ней приходит Сторукий огнедышащий сын недр Тифоей. И растит она свирепое змеиное племя Эхионов. Не кровь в их жилах, а жгучая лава. Несравненно мощнее они богов. Берегись, Кронид! Лучше вырви самый корень рождений. Бессмертна их мать, Змеедева. Но и для бессмертных есть смерть.

Кивнул Зевс головой.

И предстала Гера перед Аргусом. Не позвала его, как бывало,-- сама явилась к его ложу на закате. И поведала ему владычица неба о черных вестях земли: как пожирает уснувших героев Ехидна, обольстив их отвагу красотой.

Но безмолвен был Аргус. И еще холоднее, чем прежде, был блеск его глаз. Сказала Гера:

-- Зло земли и богов Змеедева. Звездный Аргус, отвергла тебя дочь земли. Опасны ее змеиные чары. И вновь повелела Аргусу Гера:

-- Обмани и убей!

Вновь дала ему волшебный серп матери-Геи, который был сильнее бессмертия титанов, чтоб отсечь им тело девы от ее змеиного тела.

Равнодушно принял Аргус серп, лишь на мгновение люто загорелся один его глаз посреди высокого, как свод неба, лба. И, опустив звездные ресницы, унесся он к океану.

Ночь. Скала. И пещера -- близ океана.

Что за свет у ее порога?

-- Кто ты, гость?-- И хвост дракона преградил дорогу пришельцу.

Ослепил на мгновение Аргус Ехидну. Отвыкли ее глаза от сияния. И слышит пленница голос:

-- Я титан, как и ты, титанида. Я пришел вернуть тебя на землю, к живой жизни титанов и героев. Птицы зовут тебя. Звери и травы зовут. За порогом пещеры -- крылатые ветры. Над порогом -- горячие звезды. Ждут в ключах и ручьях тебя наяды и в полях и лугах -- веселые нимфы. Встань. Доверься титану. Понесут тебя ветры в сад Гесперид. Там ты вкусишь золотое яблоко Геи, и спадет твой змеиный хвост. Вновь отрастут у тебя вольные ноги, и омоешь ты их в ключе Бессмертия амброзийной влагой. У ключа ждет тебя брат наш, дракон Ладон. Титанида, встань навстречу посланцу титанов. Я несу тебе свободу, Змеедева.

И запел Аргус.

Но не звездную песню, а песню земли пел гость, и жадно впивала ту песню тоска пленницы-титаниды по свободе.

У порога пещеры мерцали звезды. Выгнувшись дугой, грозно шевелился огромный драконий хвост, преграждая пришельцу дорогу, и смотрели на гостя из мглы глаза Змеедевы.

Обольстителен был голос певца.

И вот стал тихо отодвигаться в сторону хвост дракона, открывая дорогу. Нежный, полный чар шепот прошел по пещере:

-- Я узнала твои золотые ресницы, Аргус.

Изменила ли змеиная мудрость Змеедеве и вторично поверила она обольстителю? Или отвечала коварством на коварство? Кто знает.

И кто знает: обмануть ли хотел ее Аргус или его звездная тоска ответила на земную тоску титаниды?

Ступил Аргус, и к его звездным ресницам протянулись руки Змеедевы, самой могучей из рода титанов.