— Ты сам встречаешь?
— Сам. Это нормально? Проблем не будет? — поинтересовался я.
— Нет, — ответила Светлана, отходя от столика и усаживаясь в кресло. — У вас обоих идеальные документы, можете ездить куда угодно и делать что угодно. Только ты сам, лично, Родману на глаза не попадайся, и всё. А больше тебе опасаться некого. Ты меня с ней познакомишь?
— Зачем? — аж подскочил я.
Мне эта мысль не показалась удачной. Можно сказать вовсе не показалась, то есть вообще. Может быть, Светлана и изменила склонности, предпочитая Катю мне, но, зная характер Бониты и то, что до совсем недавнего времени сама Светлана упорно тащила меня в постель… Трудно сказать, во что такая «встреча в верхах» выльется. И вообще считается моветоном знакомить «бывших» с «нынешними». Этому ещё в школе на уроках природоведения учат. Кажется.
— Ты не сможешь в будущем прятать нас друг от друга, — заявила Светлана. — Я уступила тебя и вообще изменилась. Она получила тебя, но наверняка подозревает меня в том, что я до конца не отошла в сторону. А нам с тобой, да и с ней тоже, предстоит ещё много впереди, если, конечно, тот союз, который мы заключили с тобой, хоть чего-то стоит. Поэтому лучше познакомь нас, не создавай лишнего напряжения. Я же не дура — сумею повернуть ситуацию к лучшему.
Говорила она это всё серьёзно, медленно, словно пытаясь насильно вдавить каждое слово мне в извилины.
Нет, Светлана очень, очень даже не дура. Настолько, что если кто-то решит выставить в музее экспонат под табличкой «Не дура», то выставлять придётся её восковую копию. Но, зная её характер, задумаешься — захочет ли она повернуть ситуацию к лучшему? Хотя почему бы нет? Если она рассчитывает на мою помощь в будущем, вряд ли она будет рубить сук, на котором сидит. Такая метафора применительно к сексуальным отношениям меня насмешила, и я улыбнулся.
— Ты чего скалишься? — спросила она.
— Да так, неважно, — махнул я рукой. — Наверное, ты права. Лучше сразу с этим разобраться.
Светлана удовлетворённо кивнула, словно подчёркивая свою победу.
— Катя тоже будет присутствовать, — сказала она, отпив пива из запотевшего бокала. — Мы понежничаем с ней, чтобы не было сомнений. За попки друг друга похватаем, под юбочки полезем.
— У вас и юбочки есть? — удивился я. — А вообще слишком откровенно не нежничайте, а если нежничать всё же будете, то не публично — приезжает ещё один мужик из Аламо.
— Кто, «ветвь Давидова» или «горец»? — заинтересовалась Светлана.
— Ближе к «горцу», и не экстремист, но всё же… — сказал я неопределённо. — А так — нормальный, бывший сержант морской пехоты. Наш друг. И с ним дочь.
— Дочь — здесь? — удивилась Светлана и затем уточнила на всякий случай: — В смысле дочь твоего друга приехала поучаствовать в похищении, ограблении и убийстве?
— Да. Мама у неё давно умерла, девочку вырастил папа. Как сумел, — подтвердил я. — Красивая девочка, но ещё к красоте она прекрасно стреляет, водит самолёт и все наземные виды транспорта, может отдубасить парочку здоровых мужиков и водит шашни с профессиональным диверсантом.
— Впечатляет, — ёрнически кивнула она. — Тоже хочу. Не с диверсантом в смысле, а с ней хочу.
— Светлан, ты дошутишься, а с ней шутки опасны, — усмехнулся я в ответ на её заявление.
— Ладно, не напрягайся. — Она опять отпила пива из бокала. — Я теперь всех красивых девок хочу, как прорвало. Если есть лишние — привози.
Катя подошла к нам с подносом, на котором стояла целая куча картонных коробочек, разрисованных красными драконами, три тарелки и три набора палочек для еды.
— Так, смотрите. — Она ткнула палочками в первую коробку: — Вот здесь рёбрышки в соли и перце, это — курица «по-сычуаньски» в остром соусе, стеклянная лапша, рис с тремя вкусами, свинина с креветками и бамбуком в коричневом соусе, а вот здесь… забыла, что здесь, — разберётесь.
Катя изменилась, и при этом в лучшую сторону. Не внешне, а по внутреннему содержанию. Всё та же причёска «мальчик-отличник» с высоко подбритой сзади тонкой шейкой, всё те же прямоугольные очки в тонкой оправе, изящная фигурка, тонкие руки с красивыми ладонями. Но если раньше она была постоянно напряжена, готова к любому бою и любым поступкам в борьбе за личное благополучие, то теперь было видно, что у неё всё хорошо и это самое благополучие достигнуто. Появилась некая вальяжность во взгляде и речи, даже движения стали более плавными и ленивыми. Я заметил, что и Светлана смотрит на неё даже с нежностью. Как на любимую кошку.
Манера одеваться у Кати тоже изменилась, потому что теперь она скопировала таковую со своей любовницы. Те же узкие, эластичные джинсы, как у Светланы, та же мужского покроя сорочка от «Пинк» с лондонской Джермин-стрит. Только на ногах не мокасины, а массивные ботинки, которые ничуть не портили её, а наоборот — подчёркивали изящность телосложения.
В общем, у девушек пошёл процесс обмена вкусами и пристрастиями, как бывает между настоящими супругами. Значит, у них друг с другом действительно всё хорошо. Ну и слава богу! Вот пусть так дальше и будет: меньше мне проблем.
— Вообще-то мы заехали узнать — нужна ли ещё какая-нибудь помощь? — спросила Светлана, когда все уселись.
— Помощь… нет, пожалуй, ничего уже не требуется, — покачал я головой. — Главное, что нужно, — это создавать улики против Родмана. Если этим будешь заниматься ты и ещё Смит, то тем проще будет свалить всё, что произойдёт, на него — и, значит, тебе же будет проще утвердиться на его месте.
— Это я поняла, — очень серьёзно ответила она. — Но тебе придётся забирать Бернстайна из дома Родмана, а у Бернстайна нечто вроде паранойи, насколько мне удалось узнать. Когда он приезжает, то без охраны даже в уборную не ходит, хотя этот остров самое безопасное место в обоих из миров. Наверняка с ним останется Маллиган, а Маллиган хорошо подготовлен и очень подозрителен.
— Я понимаю, — кивнул я, на самом деле не понимая, куда она клонит. — К чему ты?
— Катя, — ответила Светлана. — Катя пойдёт с тобой забирать их из дома. Или убивать их в доме, что я бы предпочла, потому что Бернстайн с Маллиганом должны умереть у неё на глазах. С Родманом мы решили, но эти двое — покойники.
— Катя? — Я повернулся к девушке.
Та спокойно кивнула:
— Да, пойду. Если приду я, то мы не вызовем подозрений. Они оба меня знают — я не боевик, а клерк, а значит, абсолютно безопасна. Если со мной будет ещё кто-то, то они подумают, что это новый сотрудник: штат в Отдел только набирается.
— А вас не смущает то, что там произойдёт? — спросил я её осторожно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});