Недолго думая, я оделся и, выбрав самую неприметную машину, отправился на поиски. Знакомый полицейский помог вычислить её местонахождение по телефонным вышкам, и эта дура действительно ошивалась в своём районе.
Машину пришлось оставить неподалеку от её района и дальше идти пешком.
Я давно не был в этой части города и мало представлял, как такая девочка, как Теа, могла здесь жить. В этом месте можно только выживать. Порадовался, что захватил отцовский пистолет. Полностью поглощённый мыслями о Теа, я забыл, что хромаю, забыл, что нога накануне адски болела. Я видел перед собой лишь одну цель – найти её. Всё прочее утратило всякий смысл.
Добравшись до дома её отца, облегчения не испытывал. Отнюдь, чем глубже я проходил в район, тем опаснее, казалось, здесь было находиться. Ума не приложу, как Бен позволяет ей сюда приезжать. Идиот.
Дверь в квартиру её отца неожиданно оказалась не заперта, и я с тревогой в сердце пробрался в эту убогую халупу.
– Теа? – услышал я прокуренный мужской голос.
Мужчина почтенного возраста сидел безучастно на диване, и казалось, его в этой жизни мало что волнует. А от его вопроса у меня волосы на затылке зашевелились.
– Где ваша дочка? – присев напротив него на корточки и вглядываясь в мутные глаза, пытался я понять, он вообще соображает, что происходит и какой сегодня день? Год.
– Кто вы?
– Её друг, я ищу её. В городе беспорядки. Где она?
Он жуёт губы, о чём-то задумавшись, и мне приходится повторить вопрос. Я сжимаю пальцы в кулаки, едва сдерживая себя от того, чтобы не встряхнуть его. Но не уверен, что его это способно привести в чувство.
– Она ушла с этим мальчишкой. Вечно он тянет из неё деньги…
Теа с кем-то знакомым, но, учитывая местный контингент, это меня ни капли не успокоило.
Она оставила свой сотовый в комнате, чем ещё больше усложнила поиски. Я вышел из её дома, похожего на крысятник, понятия не имея, куда идти дальше. Знал, что, пока не найду её, не уеду отсюда. Почему-то уже не сомневался, что она в опасности.
Узкий закоулок, тёмный и грязный, находился достаточно далеко от её дома. Не знаю, какой чёрт меня позвал зайти в его глубины.
Её невозможно было бы узнать, но я понял, что это Теа. Она лежала в грязи, прижатая грузным телом какого-то урода, а рядом стояло ещё несколько человек. Ожидавших своей очереди? Я не мог понять, успел ли я вовремя или уже почти опоздал. Единственное чувство, которое я испытывал в этот момент, – это желание убивать.
Направленное в преступников дуло пистолета отрезвило их и лишило желания продолжать начатое.
– Эй, мужик, не переживай, мы с тобой поделимся, – щербато улыбнулся один из уродов, стоявших вокруг неё.
Не отдавая себе отчёта, я выстрелил в ногу говорящему, и все остальные тут же стали куда серьёзнее воспринимать мои слова.
– Пошли вон, или каждый получит пулю между ног. – Ещё не знаю как, но я найду их всех потом. Позднее.
Мужик нехотя поднял грузное тело с Теа и вместе с другими пятясь убрал свой жирный зад с моего пути.
Пока они удирали, я смотрел, как девушка лежит и не шевелится. Подбежал к ней, опустившись рядом. Она перевернулась на бок, спиной ко мне. Прямо там, на земле, подобрав колени к груди. Не плакала. Молчала. И это больше всего прочего напугало меня.
– Теа, – осторожно положил руку на её плечо, не имея понятия, как ей сейчас помочь. Есть ли у неё травмы, произошло ли изнасилование.
Она казалась хрупкой, маленькой в этой прилипшей к телу испачканной одежде. Я вдруг сообразил, что её джинсы на месте, а порвана лишь рубашка на груди. Некогда белый бюстгальтер посерел от грязных прикосновений.
Теа не давала разрешения к себе прикасаться, но мне необходимо было утешить её. Успокоить её. Чтобы прийти в себя самому. Не нагнать тех ублюдков, что обидели её. Потому что сейчас кажется, что только их смерть сможет меня утихомирить.
Я взял её на руки, прижав к себе, поглаживая по волосам и спине, ожидая какого-то отклика.
– Всё хорошо, малышка, – тихо нашёптывал ей.
Она оттаяла только через пару минут, обняв меня крепко за шею. Вжалась всем своим худеньким телом в меня, и что-то окончательно надломилось во мне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Не уходи, пожалуйста. Не отпускай, мне страшно, – слышу её голосок и ощущаю, как все мои преграды, возведённые перед ней, падают. Рушатся прямо к её ногам.
Глава 24
Она дрожала, как выброшенный в дождь на улицу котёнок.
– Не отпущу, малышка, – шепчу ей в волосы. – Но надо в больницу.
– Нет! Не хочу в больницу. И в особняк не хочу. Пожалуйста, только не туда. Не выдержу.
Она просит порывисто, возбуждённо от пережитого шока, но у меня возникает ощущение, что случившееся здесь немногим хуже того, что она переживала там.
– Хорошо.
Чтобы добраться до моей квартиры в Нижнем Манхэттене, пришлось изрядно потрудиться и облегчить карманы. Спустя два бесконечно долгих часа мы оказались в моём жилище.
У меня возникло странное чувство, когда я переносил Теа через порог своего дома на руках. Точно невесту в день бракосочетания.
Мне казалось, что она уснула. По крайней мере, почти всё время, с того момента, как я отыскал мачеху, она льнула ко мне, выражая тем самым доверие, которого я не заслуживал. Потому что вёл себя с ней как последний мудак.
Сел вместе с ней на край дивана и только в это мгновение ощутил болезненную пульсацию в ноге. Я давно не проходил такие расстояния, а с ношей тем паче. Морщусь, молча ожидая, когда очередная волна боли пройдёт сквозь тело. А открываю глаза и встречаю направленный на меня взгляд.
– Больно?
– Нормально. Тебе нужно помыться и поесть.
Она ускользает из моих объятий и кое-как становится на ноги. Но, должно быть, за время нашего путешествия конечности затекли, и Теа едва не падает. Я поймал её за талию и удержал, внимательно вглядываясь в лицо. Понятия не имею, что испытывают девушки, подвергшиеся попытке изнасилования, а потому возникший в моём теле сексуальный импульс подавляю с большим трудом.
Не знаю, сколько мы стояли так, глядя друг другу в глаза. Одно мгновение или целую вечность. Когда она оказывалась рядом, время шло хаотично, абсолютно нарушая земные законы.
Лицо всё чумазое. Волосы спутанные, и мне сейчас не хочется думать о том, как ей приходилось сопротивляться. Иначе я за себя не отвечаю. Она поняла что-то по моему переменившемуся настроению и сделала шаг назад, разрывая зрительный контакт.
– Пойдём, покажу ванную комнату.
Теа выглядела такой потерянной, казалось, что часть её находится здесь. А часть – осталась там. Лежать в грязи. Сердце болезненно щемило от жалости и сожаления. Она не должна была проходить через всё это. Имелась ли за мной вина в том, что она покинула особняк и ринулась прямиком в самое пекло?
Большая и просторная ванная комната всегда нравилась девушкам, что попадали в мою квартиру. Из серого мрамора с огромными зеркалами, и гармонично освещавшим светом. Но сейчас всё это великолепие для траха в режиме нон-стоп показалось совершенно лишним.
Она выбрала душевую, и я настроил ей температуру воды. И показав, где чистые полотенца и банный халат, удалился. Мне и самому следовало смыть с себя грязь и пот, да вот только я отчего-то не мог далеко отойти от двери, за которой находилась девушка. Опустился рядом на пол и ждал, как верный пёс.
Забеспокоившись, спустя полчаса я осторожно постучал в дверь, но ответа не последовало. Не знаю, что могло происходить за дверью. Мне совсем не понравился её пустой взгляд, который я наблюдал не так давно, и я испугался, что она сделает что-то с собой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Предупредив, что захожу, я дёрнул дверную ручку и зашёл в комнату, наполненную паром. Даже не сразу разглядел её. Теа, так и оставшись одетой, сидела на полу, прижав к себе колени.
Рискуя намочить одежду, я сел напротив неё. Никогда в жизни, пожалуй, я не испытывал такой растерянности. Не имея представления, как себя вести, чем ей помочь.