буржуазном смысле…»[29]. Поэтому уже вскоре после октябрьской революции она четко и резко критиковала тенденцию большевиков к диктатуре.
Ленин протестовал: «Диктатура не обязательно означает уничтожение демократии для того класса, который осуществляет эту диктатуру над другими классами, но она обязательно означает уничтожение демократии для того класса, над которым или против которого осуществляется диктатура»[30]. В теории он тем самым соглашался с Люксембург, когда писал о «господстве класса пролетариат», но на практике большевистская диктатура вела к партийной диктатуре, при которой внутренняя демократия была сведена к минимуму. То же самое касалось политической практики большевиков при проведении «красного террора» и ограничении гражданских прав для непролетарских слоев в советской конституции 1918 года. Роза Люксембург критиковала эту антидемократическую политику большевиков.
Для Ленина и его сторонников демократия была буржуазной и тем самым «диктатурой буржуазии». Пролетарской она становилась только в форме «диктатуры пролетариата». «Буржуазная демократия подавляет работающую и эксплуатируемую массу, а пролетарская демократия должна подавлять буржуазию», – писал Ленин.
В этом вопросе между Люксембург и Лениным существовали серьезные разногласия. Однако в отличие от Каутского Люксембург полагала, что у большевиков есть шансы на успех. Следовательно, задачей пролетариата Запада была их поддержка с целью предотвращения изоляции.
Каутский не верил в успех социализма в России и писал, что большевизм «не в состоянии провести в жизнь социализм, построенный на демократии в обществе»[31]. Он не видел возможности построения социализма без демократии. Каутский ожидал от революции «чистой демократии» с всеобщим избирательным правом, свободой прессы и собраний и т. д.
Люксембург и левые (К. Либкнехт, К. Цеткин, Ф. Меринг) критиковали «революционную импотенцию» Каутского, который только и смог доказать, что социальные отношения в России еще не созрели для диктатуры пролетариата. Люксембург отвергала критику Каутского в адрес большевиков как догматическую и схоластическую. Для нее социалистическая демократия начиналась одновременно с ликвидацией классового господства и построением социализма. Демократия начинается с момента захвата власти социалистической партией. А социалистическая демократия – это не что иное, как диктатура пролетариата.
Она писала: «…Эта диктатура заключается в способе применения демократии, а не в ее упразднении, в энергичном, решительном вмешательстве в благоприобретенные права и экономические отношения буржуазного общества, без которого социалистический переворот не может быть осуществлен. Эта диктатура должна быть делом класса, а не малого руководящего меньшинства от имени класса».
Аналогичные трактовки демократии и диктатуры мы встречаем у Отто Бауэра, а также в программных документах судетских социал-демократов 1920 г.: «Социал-демократическая рабочая партия стремится к захвату власти в демократической республике не для того, чтобы упразднить демократию, а для того, чтобы поставить ее на службу рабочему классу». Бауэр считал, что если буржуазия выступит против социалистического устройства общества, «тогда рабочий класс будет вынужден сломить противостояние буржуазии посредством диктатуры»[32].
Таким образом, Каутский отклонял идею диктатуры пролетариата, Бауэр считал ее возможной в чрезвычайной ситуации и для защиты демократии, а Люксембург рассматривала ситуацию в России как раз в качестве такой чрезвычайной ситуации, в которой без диктатуры нельзя было обойтись. При этом она критиковала внутрипартийный антидемократизм Ленина, политический террор и ряд политических мер большевиков во внутренней (аграрный вопрос) и внешней (Брестский мир) политике.
Выводы
В основе концепций демократии Розы Люксембург и Владимира Ленина лежит различное понимание роли демократии и парламентаризма на пути воплощения в жизнь социализма.
Для Люксембург социалистическая перестройка буржуазного общества была возможна только на основе демократии. Она придерживалась мнения, что настоящее социалистическое общество может быть создано только в результате длительного процесса с полной политической свободой и массовой активностью. Люксембург при этом критиковала антидемократизм Ленина.
В отличие от Люксембург, большевистские лидеры считали демократическую систему с буржуазными свободами и институтами парламентаризма только средством в интересах рабочего класса. В своей концепции Ленин подменял принятые в социал-демократическом движении понятия: он разделял политическую демократию на буржуазную и социалистическую. Ленин и Люксембург были солидарны в том, что демократическая республика является предпочтительной формой государственного устройства, в котором пролетариат может захватить власть. Однако для Ленина парламентаризм и гражданские свободы не стояли в ряду первоочередных целей. Он считал, что как раз диктатура пролетариата является наиболее подходящей формой политического господства пролетариата в переходный период и обосновывал необходимость ограничения демократии также в рамках коммунистической партии.
После 1917 года Люксембург, как и Ленин, выступала за размежевание с противниками революционной деятельности, что нашло свое отражение в создании Коммунистической партии Германии, которую она рассматривала как демократическую массовую организацию революционного пролетариата.
Проблемы Ноябрьской революции 1918 г. в Германии в историографии старой Федеративной Республики Германия (Западной Германии)
Оттокар Любан
историк, Берлин
Доклад на научном семинаре в Московском государственном педагогическом университете 4 декабря 2008 г.
До начала ноября 1918 г. властью в Германии обладали император и армия, а также стоявшие за ними крупные землевладельцы-юнкеры и представители тяжелой индустрии. Германская империя была, как известно, не демократическим, а полуабсолютистским государством, в котором парламент, рейхстаг, обладал лишь немногими правами.
По прошествии четырех лет мировой войны, в конце сентября 1918 г., Верховному командованию сухопутных войск в Германии пришлось признать военное поражение. Верховное командование сухопутных войск во главе с Людендорфом и Гинденбургом настаивало на быстром заключении перемирия, так как его беспокоила возможность скорого падения фронта. Конституция была несколько изменена в направлении демократии, поскольку император и генералы ожидали от этого получение лучших условий мира со стороны Президента США Вильсона. Но несмотря на некоторую демократизацию военные по-прежнему осуществляли власть в Германии и подавляли левое германское рабочее движение.
Хотя с германской стороны и было подготовлено предложение перемирия, в конце октября командование германского ВМФ, не поставив в известность правительство, отдало приказ о выходе флота в море. Немецкие военные корабли должны были погибнуть в бою против английского флота. Но матросы отказались участвовать в походе на верную смерть и восстали. Как и все немцы, они хотели скорого окончания войны. В первые недели ноября матросы быстро взяли власть в приморских городах и вместе с солдатами и рабочими создали Советы рабочих и солдатских депутатов. Из портовых городов на Северном и Балтийском морях революция, начиная с 6 ноября, распространялась на города Западной и Средней Германии. Повсюду правивших князей и королей принуждали к отречению. Господство монархии казалось прекращенным. Только император Вильгельм II поначалу отказывался отречься.
Старые властители надеялись вплоть до 9 ноября, что революционное движение в провинции иссякнет, и пытались удержать революцию на расстоянии от столицы империи Берлина. Железнодорожное сообщение Берлина с городами Северной и Средней Германии было прервано 7 ноября, так же, как и телефонная