Марди выпустила из ноздрей струйки дыма.
— Я проведу в городе еще несколько дней. Мне бы очень хотелось с ним познакомиться. — Он положил на стол визитную карточку. — Позвоните мне, пожалуйста. Не часто доводится пожать руку настоящему фидаину.
Блондинка молча пожала плечами.
— Только не говорите моему боссу, что я лишаю его прибыли. — Дарвин наполнил ее стаканчик.
— Вы пытаетесь меня напоить?
— Вы кажетесь мне женщиной, способной постоять за себя. Что скажете? Мне удалось уговорить вас хотя бы на один ящик? Или вам нужно поговорить с партнером?
Ее глаза сверкнули.
— Я уже сказала — сделка не кажется мне выгодной.
— Ерунда. День святого Патрика не за горами. Праздник, конечно, не санкционированный, но знаете, что говорят о нем люди? — Дарвин чокнулся с Марди. — В День святого Патрика все превращаются в католиков.
10
После утреннего намаза
Казалось, на интернет-кафе «Добродетельная женщина» обрушилась буря с градом: двадцать мусульманок, склонившись над столами, отчаянно молотили по клавиатурам, а еще с полдюжины ждали своей очереди. Все в чадрах. Многие — в черных, но те, что помоложе, явно предпочитали более яркие цвета. Устроившись за компьютером, Сара откинула с лица покрывало. Большую часть времени она предпочитала одеваться как модерн или католичка, носила джинсы, слаксы, распускала волосы, иногда даже пользовалась косметикой. Но работать в Сети она предпочитала здесь. Интернет-кафе фундаменталистов, где доступ к сайтам пребывал под строгим контролем, а адреса, даже потенциально не соответствующие установленным правилам, блокировались автоматически, как нельзя лучше подходило для сеанса кодированной связи.
Женщина, вернее девушка лет семнадцати, сидевшая за соседним компьютером, бегая пальцами по клавиатуре, тихонько мурлыкала под нос мотив популярной песенки. Речь шла о молодых влюбленных, пытавшихся на лыжах сбежать в Канаду. Не осилив пути, они замерзли в объятиях друг друга. Проведай отец о музыкальных предпочтениях дочери, он избил бы ее так, что она надолго лишилась бы способности ходить. А затем, возможно, родитель обыскал бы комнату девушки и проверил приемник — не настроен ли тот на частоты непристойных станций. Юная посетительница интернет-кафе немного ослабила небесно-голубую чадру, и по ее плечам рассыпались белокурые пряди. Подобно остальным присутствующим женщинам, она носила на шее броскую пластиковую карточку, свидетельствующую о разрешении, дарованном отцом или мужем на право переступать порог дома. Подобная имелась и у Сары — искусная подделка, приобретенная в Зоне несколько месяцев назад. Ей все время чудилось, будто простой кусок пластика тянул к земле не хуже увесистого булыжника.
Она долго ждала, пока загрузится сайт. Здешние компьютеры, естественно, не позволяли просматривать фотографии и из-за всевозможных фильтров работали невероятно медленно. Лозунги и наставления, выведенные на стенах розовыми буквами, напоминали: «ПОСЛУШНЫЕ ДЕТИ — ДАР МАТЕРИ ВСЕВЫШНЕМУ», «МНОГО ДЕТЕЙ — УСЛАДА ДЛЯ СЕРДЦА», «ЧТИ МУЖА СВОЕГО», «СТРОГИЙ БРАТ — ОРУЖИЕ ОТ ГРЕХА».
Прислушиваясь к разговорам женщин, Сара нутром воспринимала ограниченность их жизни, расписанной в соответствии со строгими правилами. Впрочем, выглядели они вполне счастливыми — между ними существовала связь, совершенно недоступная ни ей самой, ни ее современным друзьям. Она ежедневно совершала намаз, ходила в мечеть — по крайней мере по пятницам, — однако вера оставалась лишь одним из атрибутов ее жизни, ни в коей мере не являясь хребтом и душой самого существования. Сара считала себя профессионалом, свободным ученым, но работа не наполняла ее естество той безмятежностью, что она видела на лицах правоверных, не подпитывала уверенностью, которую испытывали люди, знавшие, что все находится в руках Аллаха. Как раз наоборот. А за последние несколько дней на нее снизошло странное умиротворение. Скромная чадра или головной платок давали ни с чем не сравнимое ощущение уединенности, защищая от ненужных взглядов. Однако еще большее замешательство у Сары вызвало откуда ни возьмись прорезавшееся сомнение — не слишком ли высокую цену ей пришлось заплатить за интеллектуальную независимость. Впрочем, она бы не призналась в нем даже Раккиму.
Из задумчивости ее вывела проступившая на экране золотистая надпись: «Добро пожаловать к "Благочестивой хранительнице очага"».
Сара пробежала взглядом список последних записей. Рецептами праздничных блюд из кролика, сладкого картофеля и редьки сорта «победа» в ближайшее время никто не интересовался. Встречалось много вопросов по аналогичным темам, но ни в одном не упоминали редьку сорта «победа» — название, устаревшее еще двадцать лет назад. Она проверила список еще раз. Подобное сообщение обычно содержало код с адресом другого сайта, где предоставлялась возможность пообщаться на более конфиденциальном уровне. Но и вторичный просмотр не принес ни одного упоминания о победной редьке.
Сара щелкнула по кнопке «ПОСЛАТЬ ЗАПРОС».
«У моей матери, да будет блаженна память о ней, был рецепт, в котором использовалась редька сорта "победа", но я не смогла найти ее на местных рынках. Я была бы весьма признательна тем, кто скажет мне, где можно найти этот овощ, если он таковым является. Очень хочу почтить память матери, поднеся это блюдо моему глубокоуважаемому отцу».
Нажав «отправить», она услышала, как с грохотом распахнулась входная дверь. Волна взволнованного шепота прокатилась по всему интернет-кафе. Рефлекторно оглянувшись на источник шума, Сара поспешно опустила голову и, вперив взгляд в монитор, закрыла лицо чадрой. Ребра помимо воли заходили ходуном. «Черный халат» — тучный коротышка с круглыми очками на кончике носа — деловито топал через все помещение. Образ его мог показаться скорее комичным, нежели угрожающим, если бы не длинная гибкая трость в пухлой руке и ощущение безграничной власти, волнами исходившее от представителя религиозной полиции.
Щелк. Щелк. Щелк. «Черный халат» двинулся вдоль столов. Тишину нарушали лишь щелчки трости.
Женщины торопливо одергивали одежды, проверяя, укрыты ли запястья и лодыжки. Соседка Сары лихорадочно заправила волосы под головной платок.
— Сестра? — тихо произнес «черный халат».
Пожилая женщина подняла голову, и даже сквозь чадру стало видно, как дрожат ее губы.
Трость просвистела буквально в дюйме от носа несчастной.
— Сайт, который ты посетила, оскорбителен для твоего мужа. — Голос коротышки сделался высоким и пронзительным, словно с трудом прорываясь через спутанные заросли густой черной бороды. — «Супружеское ложе»… какая мерзость.
— Но здесь дает советы сам имам Чикаго, — прошептала женщина.
«Черный халат» щелкнул тростью по монитору.
— Имам Чикаго закрывает глаза на мерзости.
Рухнув на пол, женщина поцеловала полу его одежды.
Сара невольно выпрямилась — блюститель нравственности двинулся в ее направлении. У нее даже свело желудок от напряжения. Однако «черный халат» остановился за спиной соседки.
Трость монотонно стукала по полу.
Вцепившись руками в колени, девушка дрожала всем телом, и казалось, будто чадра ее вот-вот заискрится от напряжения.
После долгой томительной паузы коротышка приподнял тростью выбившуюся из-под головного убора белокурую прядь. Девушка попыталась убрать непослушный локон, но «черный халат» хлестнул ее по руке, и нарушительница вскрикнула от боли.
— Выставляешься напоказ всему миру, — прошипел мужчина. — Ты — католическая шлюха или благочестивая мусульманка?
Сотрясаемая рыданиями, девушка наконец спрятала волосы. Через пальцы ее пролег красный рубец.
Вероятно спиной уловив на себе гневный взгляд Сары, «черный халат» повернулся к ней.
— Аллах всемогущий презирает высокомерных женщин.
Сара опустила глаза. К счастью, он не мог видеть ее лица.
Коротышка рванул к себе карточку-разрешение, едва не сбросив со стула ее обладательницу.
— Абу Майкл Деррик, — прочел он, сверкая глазами, неестественно огромными из-за очков. — Твой муж плохо выполняет свои обязанности. Одета ты скромно, лицо твое закрыто, как и подобает примерной жене-мусульманке, но взгляд твой выдает твою истинную натуру. Ты относишься непочтительно к самому пророку или только к тем, кто в великом почтении следит за исполнением его законов?
Сара опустила голову, кляня себя за неумение сдерживать чувства. Конечно, ей следовало изобразить испуг. Над модернами «черные халаты» не обладали столь же безграничной властью, но она-то сейчас выдавала себя за фундаменталистку. Он имел полное право выгнать ее из кафе, избить тростью прямо на улице или доставить мужу для дальнейшего наказания.