На третьем этапе социальной организации общества творцами и адресатами права становятся не граждане как таковые по своему статусу, а верующие. А потому объединение последних следует характеризовать не как город-государство, а как «город Бога», в который объединяется мир и в котором деление права происходит на основе различий веры: право еврейского народа, каноническое право христиан, мусульманское право и т. п.
На четвертом этапе главную роль играют свобода торговли и мысли, которые формируют многочисленные индивидуалистские ассоциации. В первые века этого этапа право формулируют выдающиеся юристы, а потому оно основывается, как правило, не на воле правителя, а на межсоциальных взаимоотношениях. Впоследствии государство полностью присваивает правотворческую функцию. Со временем его роль в формировании права кое-где ослабевает, в научное обращение вводится идея социального договора, а на практике способность создавать право признается и за другими субъектами права.
Наконец, на пятом этапе, начало которого автор относит к XX в., индивидуалистские ассоциации заменяются коллективистскими, которые исповедуют социальную солидарность в форме бюрократического социализма, синдикализма или коммунизма. Такая тенденция существенно повлияла на изменения в праве, наполнив его новыми идеями и стандартами (прав человека, демократического общества, правового государства).
П. Виноградов не утверждает, что каждый из выделенных им этапов на практике проявлялся в чистом виде. На каком-то этапе наблюдаются смешанные типы, в определенном регионе более четко проявляются одни свойства социальной организации и права, в другом – другие. Так, теократические тенденции более явно были реализованы (в каждом случае по-своему) в Иерусалиме, Риме и Багдаде, индивидуалистические сильнее проявили себя в латинской и англо-саксонской цивилизациях. Вместе с тем в каждом конкретном случае различные принципы могли исповедоваться как основополагающие для социальной организации и развития права. Рим брал на вооружение, в основном, племя как основополагающую единицу социальной организации общества, впоследствии город, а затем имперский индивидуализм. В праве средневековой Европы доминировали тенденции феодального изоляционизма и церковной универсальности.
В пределах этих пяти периодов П. Виноградов также выделяет подтипы международного права. В частности, говоря о периоде античной Греции, автор упоминает об этапе преобладания межплеменных и межгородских отношений, которые формируют соответствующие типы международного права.
Советская наука международного права соотносила деление международного права на периоды с марксистским делением истории на общественно-экономические формации: «История международного права есть органическая часть истории классового общества. Поэтому в основу периодизации международного права должна быть положена периодизация всеобщей истории. Исходя из этого, различаются следующие типы международного права: 1) международное право рабовладельческого общества; 2) международное право феодального общества; 3) буржуазное международное право; 4) современное международное право, т. е. право эпохи перехода от капитализма к социализму»[175]. Правда, у самого К. Маркса можно найти как более общее деление истории человечества (на три периода – доклассового общества, антагонистического классового общества и коммунистического послеклассового общества), так и более детальное деление – деление формаций на внутриформационные периоды (например, ранний, мануфактурный и развитой, или индустриальный капитализм)[176].
Деление международного права, принятое в советской науке обосновывалось тем, что «по своему содержанию и форме это право соответствует также определенному классовому типу человеческого общества» [177]. Однако критерии такого соответствия авторами чаще всего не предлагались. Большинство из них ограничивалось констатацией того, что международное право возникает в период рабовладельческой формации, проходя впоследствии соответствующие этапы развития параллельно смене формаций. Последнее понятие рассматривалось как единственное средство научного изучения истории международного права. Так, профессор В. Василенко говорит, что «категория “общественно-экономическая формация” – важнейший итог научного материалистического осмысливания закономерностей общественной жизни…Поэтому данная категория является надежным инструментом исследования процесса движения человечества от одной ступени общественного развития к другой, от первобытно-общинного строя через антагонистические формации – рабовладельческую, феодальную, капиталистическую – к коммунизму»[178]. Однако и здесь автор не предлагает каких-либо существенных критериев для выделения того или иного типа международного права, говоря лишь о том, что это право не остается исторически неизменным, а претерпевает качественные и количественные изменения, причем уровень его прогресса предопределен закономерностями развития общественно-экономических формаций[179].
Полностью верная мысль о непрерывности развития международного права, о согласованности его норм и институтов с требованиями международных отношений здесь, однако, не подтверждена фактами, кроме утверждения об изменении формаций. Правда, дальше автор предлагает свой взгляд (который, впрочем, является в целом характерным для советской доктрины) на причины изменения исторических типов международного права: «Развитие международного права происходило в различных условиях бытия и взаимодействия государств, детерминированных в конечном итоге способом производства, присущим соответствующей общественно-экономической формации»[180].
Основывая свои выводы на марксистской концепции права и истории, советские исследователи нередко искажали и ее саму. Поэтому некоторые ученые утверждают, что в советский период марксизм вообще, и в частности его видение всемирной истории, «не только не пошел дальше, но и, более того, испытал заметный регресс».[181] Принимая пятиэтапную формационную схему развития истории и, в частности, международного права, советские ученые не учитывали региональных, цивилизационных особенностей, например, Востока, где линейно-формационный подход не позволяет раскрывать особенности исторического развития, а некоторых формаций вообще не существовало в чистом виде.
Распространенный взгляд на древнюю эпоху как период рабовладения в советской общеисторической (В. В. Струве, И. М. Лурье, М. М. Никольский, В. И. Авдеев и др.) и международно-правовой (Ю. Я. Баскин, Д. И. Фельдман, В. А. Василенко, Д. Б. Левин и др.) доктрине получал достаточно слабые подтверждения. Под этот взгляд «подгонялись» те страны и регионы, которые вообще не знали института рабства (шумерские города и государства), или те, в которых рабство представляло собой лишь один из типов производства (Египет). Современные исследователи доказывают, что «в странах Древнего Востока рабовладение никогда не достигало такого уровня развития, чтобы можно было говорить о ведущей роли рабского труда в производстве», а следовательно, нет достаточных оснований для выделения соответствующей формации[182]. Так же сложно провести и четкую границу между древним (рабовладельческим) и средневековым (или феодальным) типами международного права. Советские исследователи разделяли эти периоды на основании соответствующего типа общественно-экономических отношений (хотя и при этом возникает вопрос, как можно четко датировать окончание одного и начало следующего периода).
Однако сегодня понятно, что объяснять закономерности развития и характерные черты международного права исключительно производственными, экономическими отношениями неверно. Так, на определенные изменения, которые происходят в международном праве, влияют прежде всего появление новых идей в сфере правового регулирования межгосударственного общения, качественные изменения в международных отношениях и т. п. Такой подход был характерным для несоветских юристов, правда, именно он подвергался критике со стороны советской доктрины[183].
Сами же советские ученые не предложили признаков, по которым можно было бы характеризовать тот или иной тип международного права. Зачастую они лишь приводили достаточно общие характеристики, которые должны были бы отражать основные черты права соответствующей исторической эпохи. Преимущественно это были признаки экономического характера, в основу которых был положен марксистский, классовый подход, рассматривающий право лишь как юридическую надстройку над международными экономическими отношениями. Так, по мнению Д. Левина, «в каждую из этих исторических эпох международное право, так же как и государственная власть, поставлено на службу интересам господствующих классов тех государств, которые выступают на международной арене»[184].